Проект «У»

— 22 -

«Не так страшен чёрт, как его малю… тка!» (прописная истина)

В доме у фермера продолжалось застолье, и никто не подозревал о том, что развернётся в ближайшем будущем, а не только кто-то стол, устроив погром. Хотя предпосылки были. Люди раздухарились. Слишком много было выпито ими, и старались залить жуткие воспоминания, которые до сих пор не укладывались у них в голове. И только Дарья внимательно следила за всем, что творилось во время застолья. Без её сверхспособностей никуда, придётся повлиять на отца семейства и мать. А тут ещё бабушки с дедушками. Хотя последним лучше не компостировать мозги.

К гипнозу прибегать не хотелось — всё-таки не чужие ей люди — родня, а не выбирают, и даётся с рождения. Но вот о своём происхождении она толком ничего не знала. Родители не показывали ей фотографии, когда выносили её из роддома, а нынче даже видео снимать на память — обычная практика. Какие-то они не такие у неё — несовременные. Возможно, это и хорошо, скорее плюс, нежели минус, но порой хотелось чего-то большего, а всегда, уж так устроен человек, тем более ребёнок, коим до сих пор оставалась Дарья, не взирая на кодовый позывной «универсал».

Ещё ничего не устаканилось, по следу идут профессиональные ищейки, а тот, кто постоянно отдавал ей приказы — предал. Эх, жаль, она тогда не разобралась с ним — помешали обстоятельства. Но ничего, ещё не поздно. Если Животин выживет, то лучше бы из ума, в противном случае ей придётся назначить ему «свидание». Но это потом, сначала надо выяснить, что к чему, а какой расклад сил? Если что — ей грозит провал — значит и родным несдобровать. Сразу выстроиться огромная очередь из желающих поквитаться с ними за все те страдания, которые она причинила им, лишив их родных и близких, а также соратников по «бизнесу».

Криминал не дремал. А никогда. Те, с кем Сергачёвы с Рогачёвыми столкнулись ненароком в дачном посёлке, также объявились на селе. И впрямь все дороги ведут в Париж. С данным постулатом на все времени не поспоришь. Факт. Но пока о том никто ничего. Даже преследователи из числа силовиков.

А один такой не сворачивая с пути, брёл в направлении выбранного им маршрута «Париж-Москва». И прибыл как ни странно в эти края не из одноимённой деревни, а столицы родины.

Какой-то километр оставался и ему пройти пешком. А дальше что? Куда он пойдёт? И кого спросит? Да о чём?

В голову пришёл джигит с маршрутки.

— Точно…  — решил Мешков наведаться к нему в гости.

Его внешний облик, а и вид одежды оставлял желать лучшего результата. Зеркальца не было, поэтому пришлось воспользоваться отражающей поверхностью тёмных солнцезащитных очков с аналогичным успехом.

— Ну и рожа…  — поморщился Михаил, глядя на себя.

Поправил парик, но как не старался приглаживать, искусственные пряди продолжали топорщиться в разные стороны.

— Да и…  — махнул он рукой, смахнув с себя копну чужих волос, не желая уподобляться блондинке. Но без него он выглядел ещё хуже, — … чё говорить: красота страшная сила, а требует жертв!

Мешков нисколько не сомневался в этом и предвидел: без стрельбы, а рукоприкладства, точно не обойтись. Всё-таки его никто не знал в доме Рашида, что если его три жены приревнуют и не захотят обзаводиться в своём гареме четвёртой?

— Бры-ыр-ред…  — тряхнул головой Михаил, отринув прочь сомнения. Он выше этого — морально подготовлен, а ко всему и ещё не такому, что было с ним, а будет. — Ой, что будет, что будет…

Зашагал в направлении Парижа. Надпись на знаке населённого пункта не подкачала, подтверждая: он идёт правильной дорогой. Даже указатель в качестве памятника Ленину в человеческий рост указывал рукой в светлое будущее. Но Мешков точно помнил из истории, куда он завёл страну, а в тупик гражданской войны и разрухи.

Михаил продолжал гнать прочь дурные мысли. Ни к чему они сейчас ему, а тем более забивать ими себе голову. И без того хватало сюрпризов, а множились не то что день ото дня, а час от часу. Знать на верном пути — главное идти напролом, и не сворачивать ни при каких обстоятельствах, а чего бы это ему не стоило. А сил и нервов. Кого он только не повстречал на своём пути — чего только стоил один Рашид.

— Посмотрим, как живёт этот липовый грузин под псевдонимом, дядя Вахтанг? Не грузинский же разведчик! Его только здесь для полного счастья не хватало!

Навстречу Мешкову выбежала собака. Он думал: она накинется на него. Но шавка была настолько ленива, и шла по своим делам неспешной походкой увальня, что даже лень было поднять заднюю лапу при виде бродяги — завалилась посреди дороги, как ни в чём небывало, и от нечего делать занялась «развратом», вылизывая себе кое-что, что заставило Михаила поморщиться.

— Собака и есть…  — только и мог он констатировать факт.

Пришлось обходить шелудивку, а то кто знает, вдруг бешеная. А оно ему надо? Не удержался и оглянулся назад.

Собаке странный прохожий был до того самого места — продолжала бездельничать. Жить на селе — не в городе. Это там вечно все торопятся то на работу, то с работы, хотя если вспомнить пробки на дороге в час-пик, становилось очевидно: торопись, не торопись, а жизнь всё одно уходит бесцельно — ничего не успеваешь сделать, как пора уже туда, куда никому не хотелось, а раньше времени подавно.

Вот и он не стал спешить, основательно осматривая очертания неведомого Парижа. Вдруг подумалось: сюда бы туристов из Франции возить для хохмы, так сказать на сельский отдых. А что — в Европе это модно — агротуризм. Им бы тут явно понравилось — в этом Париже.

Михаил вляпался и сам того не сразу заметил, наступив в то, что оставили после себя коровы, пройдя утром на пастбище стадом.

Запах ещё тот, а и аромат — заглушил все иные. Не духи из Парижа, но в русской традиции. И ни чем его теперь не перебить. Хоть ведро на себя французской парфюмерии вылей. Всё одно не поможет, да и не спасёт.

— Вот говно!

Тут как тут появились любопытные «парижане». Не каждый день удаётся узреть нечто, что само захаживало к ним. А тем более «птица» и высокого полёта. На странную вида мадам и косились ребятишки, отпуская задорные смешки.

Приподняв солнцезащитные очки средним пальцем, Михаил презрительно покосился на них. Но те даже не поняли его жеста.

— Деревня! — констатировал он в их адрес.

— Не…  — не унимались они. — Село…

— Кто бы спорил, — продолжил препираться Михаил с ними, соответствуя той внешности особы, под которую косил, а давно вошёл во вкус и азарт. — Одно слово — колхозники…

— Парыжане мы, фифа!

Мешков уяснил: те не больно-то и обидчивые — за словом в карман не полезут. Поэтому перешёл на местный говор:

— Слыш-ка, пацаны, а где тут у вас обитает Рашид?

— Хто? А такой? Не слыхали! — ничуть не озадачили они Мешкова.

— А Вахтанг — джигит с маршрутного такси на грузовой машине?

— А, чурка!?

— Он — грузин или…

— Гастарбайтер…  — проявили невероятные познания «парижане».

А те ещё жители «Европы», точнее Азиопы. Но сами о том, похоже, ни ухом, ни рылом, а туда же в калашный ряд.

— Да не всё ли равно! Где живёт? Адрес подскажите?

— Проще показать…  — махнули рукой пацаны на какой-то скотный двор.

— Шутите? — решил Михаил: «парижане» издеваются над ним — нагло насмехаются.

— Да не, там его горем горемык…

А верно подмечено: женщины в гареме и являются ими, да и дети. Попробуй всех прокорми. Но раз сумел настругать, аки папа Карла себе Буратин, будь любезен — содержи надлежащим образом.

Чем ближе Мешков приближался к указанному строению на окраине Парижа, тем больше понимал: там и впрямь ютятся азиаты. А нынче без них никуда, как китайцев в Сибири — тьма — и просвета невидно.

Кто-то молился там, распевая суры на фарси.

— Амана-мана…

— Заманали…  — подтвердили дети.

Они шли, преследуя по пятам странную особу. Чем так их заинтересовал Михаил — и пытался понять. Неужели тем, что блондинка, пусть и ненатуральная, и даже не крашеная, а на голове парик. Или действительно является шикарной гостьей.

Даже попытался пройтись немного виляющей походкой, и получилась скорее вихляющей, но тоже своего рода отпад. Он сразил ребятню наповал — те попадали от смеха, держась за животы.

— Да, — живо уяснил Михаил: не стоит ему кривляться перед местной публикой, всё равно не оценят его сценическое мастерство. А ведь когда-то до поступления в академию МВД мечтал о театральных подмостках — сцена манила его. Поэтому не пропускал ни одного спектакля в школе и постоянно принимал непосредственное участие. Даже в бытность студентом такое отчудил, что едва в армию не загребли.

Что бы ему на это тогда, а сейчас сказал Станиславский? Снова отвлёкся. Не время, а не стоит расхолаживаться. Собраться…

Михаил настраивал себя на то, что впереди его ждёт очередной сюрприз. Сначала ему следует обосноваться на селе, а затем осмотреться, и выяснить: где и кто обитает? А не сомневался: беглецы не могли пройти мимо Парижа. Не зря же сюда подался двойной агент.

Ликвидатора нигде не было видно, да и ребятня ни словом не обмолвилось о нём. Вообще никого. Они не заглядывали в грузовик фермера, и его гости выгрузились у него на подворье. Да и какой смысл подглядывать днём за ним, это ночью иное дело, а частенько лазили в его закрома. Тем и жило половина села от заката до рассвета, а иная с рассвета до заката горбатилась на него. И в основном горемыки из стран ближнего зарубежья, в недалёком прошлом бывшего союзного государства.

— Фу-уф…  — выдохнул Михаил, стараясь собраться — медитировал на ходу. До калитки в низеньком заборе было рукой подать — оставалось протянуть и открыть.

Незадача. Ручка в форме кольца осталась у Михаила в руке отдельно от самой калитки. Замок проела ржавчина и…  он поспешно спрятал руку с ней за спину, поскольку дверь со скрипом отварилась. Взору предстал какой-то чудак посреди двора на коврике с поднятыми руками к солнцу — молился по-арабски.

— Аллах Акбар…  — улыбнулся Михаил.

Вылитый блондинка. Такое сморозить, а запамятовал, как принято приветствовать мусульман, входя к ним в дом, ну так, и заглянул-то всего во двор.

— Не вы потеряли? — продемонстрировал он кольцо-ручку старику в полосатом халате.

Тот никоим образом не отреагировал на незваного гостя. Михаил даже провёл у него рукой перед лицом, привлекая внимание, и выставил ногу, оголяя коленку из-под платья.

Никакой реакции вообще, словно мусульманин не человек, а и Михаил та ещё «красавица». Даже обиделся на старца. Пошёл в дом. И постучал для приличия всё тем же металлическим предметом, прежде чем открыть очередную дверь и войти внутрь.

На этот раз он вспомнил нужные, а правильные слова:

— Салам Аллейку…

И услышал в ответ фразу, набившую ему оскомину, а тут кто-то морду ему.

— Аллах Акбар…

Чей-то громоздкий кулак обрушился на солнцезащитные очки Михаила, и пытался затащить в дом за волосы — сорвал скальп без ножа.

— Вот так встретили-и-и…  — отшатнулся Михаил к стене, а выхватить оружие не успел. На него снова навалились и на этот раз телом, повали, устроив кучу-малу.

Последнее что мелькнуло в мозгу Мешкова, как майора ФСБ: