Не прощай мне измену
— Ну хорошо, если тебе прямо горит, я скажу… Потому что ты мне на-до-е-ла, я от тебя устал! Мне душно в нашем идеальном браке. Все? Довольна? И не утруждайся с вещами, уйду сам. Видеть все это больше не могу.
Разворачивается и направляется в сторону двери. Не могу поверить, что он уходит. Срываюсь и кричу ему в спину:
— Никогда тебя не прощу тебя, слышишь? Никогда!
- Автор: Анна Май
- Жанр: Современные любовные романы
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Не прощай мне измену"
Глава 21
Кровь бросается в лицо, и щёки печёт так сильно, что я с трудом подавляю порыв прижать к ним ладони. Отворачиваюсь и насколько возможно медленно отхожу к окну. Сбегаю. Разумная Сима бьёт кулаком по тревожной кнопке — я должна идти не к окну, а к двери, но процесс уже запущен, и ответы Алёне рождаются один за другим:“Не держу”, “Если он захочет, его никто не удержит” и даже ”Не отпущу”, но отвечаю совсем другое:
— Я бы предпочла быть подальше от… ваших отношений, — голос не слушается, выходит тихо. К тому же я стою спиной и никак не могу повернуться и сказать это в глаза, потому про “отношения” приходится повторить дважды, пока слова, отражаясь от массивного стекла в окне, не долетают к Алёне. Пару раз шумно вдыхаю, пытаясь унять тошноту. В этой студии доисторические рамы — деревянные, с облупившейся краской — в сочетании с голой кирпичной кладкой откоса получается хороший фон для фото, но плохой для того, кому нужен хотя бы глоток свежего воздуха.
— Пару свиданий трудно назвать отношениями, — голос пропитан горечью. Нахожу её слабое отражение в окне, вижу, как она, окончательно потеряв броню превосходства, снова поворачивается к Тиму и продолжает с надрывом:
— Сима, вы любили когда-нибудь так, что не могли дышать?
Нет, с ним я, наоборот, дышала глубже.
— …любили так, что с ним теряли себя?
Нет, с ним я себя находила.
— …любили так, что готовы были на низкие поступки?
Нет, с ним я становилась лучше.
— …любили так, что готовы были шагнуть во тьму?
Нет, с ним мой мир становился светлее и ярче.
Эмоции в её голосе волной бьют мне в спину, закладывая уши. Тревожную кнопку замкнуло. Опираюсь бёдрами на подоконник и ерошу себе волосы пятернёй: как понять, кто из нас любит его правильно? Как ему вообще нужно, если он сейчас ни со мной и не с ней? Эта мысль так бы и носилась по кругу, если бы Алёна не продолжила:
— Он не смотрит на меня ТАК, — кивает на фото, будто я могу увидеть этот жест. Гашу порыв повернуться и возразить, что смотрит, я сама видела, но как-то странно убеждать любовницу своего мужа в том, что он её хочет.
— У меня была иллюзия, да, но в “Агате”… — судорожный выдох, — Сима, он смотрит на вас, даже когда не смотрит… Прошу, отпустите его. В крепкой семье мужчина никогда не обратит внимание на другую.
Меня скручивает. Первым спазмом от духоты и понимания, что она права. Вторым — от осознания, что я не заметила, когда наша семья перестала быть “крепкой” — была слишком счастлива. Третьим — оттого, что мне ей нечего ответить. Не признаваться же, что я понятия не имею о чём она, и вообще была уверена, что они вместе.
— А если не посмотрит? — отвечает ей чей-то голос, отдалённо похожий на мой.
Пауза. Я уже не смотрю в отражение, потому что видеть то, как она прикрывает ладонью горло, то ли в попытке защитить уязвимое место, то ли стараясь сдержать слова, показывающие её слабость, ранит не меньше, чем сами откровения.
Босыми ногами шлёпает к кулеру, наполняет пластиковый стакан на треть, выпивает и, сминая его с отвратительным хрустом, выкидывает в мусорное ведро. Вместе со стаканчиком в ведро отправились горечь, надрыв и неуверенность. Обувается возле кресла. Возвращается броня, а вместе с ней — прежняя Алёна:
— Посмотрит как-нибудь по-другому… со временем.
Мне должно стать легче, от факта, что он не с ней, но становится только хуже. Разом одолевает пронизывающая тоска по чувствам обеих, которые растоптал близкий нам человек. Я не понимаю, как Тим мог сделать так больно любящим его людям. Просто отказываюсь понимать. Дышу спёртым воздухом, прогретым солнцем и батареями — не помогает. Будто из атмосферы пропал кислород и вдыхаю один азот.
— Сима, что вы молчите?!
А как я отвечу? В ушах гул, перед глазами круги. Надо бы повернуться и что-то сказать, желательно с достоинством, но в горле разрастается ком, ещё немного и не смогу сказать вообще ничего. Делаю ещё несколько бесполезных вдохов и… К чёрту достоинство, собираю последние силы и, не поворачиваясь, чеканю:
— Съёмка окончена.
А дальше всё, как в замедленной съёмке: стук каблуков, грохот захлопывающейся двери и живописно разлетающееся огромное стекло, у которого я стою. Гул в ушах перекрывает звон, наверное, было громко. Понимаю, что надо отступить, но не осталось никаких сил сдвинуться даже на шаг. Так и стою, наблюдая радужные блики солнца в осколках и жалея, что камера лежит далеко.
Врывается менеджер и тащит к санузлам, где меня долго выворачивает разговором, эмоциями, всей ситуацией и запоздалым страхом с облегчением, что стекло могло полететь в меня, но хоть эта беда миновала. Градом катятся слёзы. Испуганная девочка-менеджер стряхивает с меня стеклянную пыль с мелкими осколками и влажной салфеткой стирает капли крови — пара осколков едва задели щеку и шею.
— Больше нигде не ранена?
Заторможенно осматриваю себя, вроде других порезов нет, чудом даже одежда целая.
— Нигде.
И везде.