Не прощай мне измену

Глава 17

Поднимаю на Лёху поражённый взгляд. Как это у него? Так вот почему Тим не отвечал на звонки курьера.

— У тебя?..

— Да. Он несёт какую-то чушь про то, что ты его никогда не простишь. Сим?.. — его взгляд пробегает все открытые участки моего тела: лоб, скулы, шею, ключицы… Дальше всё скрыто одеждой и остаются только босые ступни. Поджимаю пальцы.

Он подаётся ко мне и аккуратно тянет руку к карману. Я рефлекторно отшатываюсь — рука замирает в полёте, а потом оживает и движется дальше, как будто Лёхе это тоже стоит усилий, но надо. Достаёт мою ладонь, бережно оттягивает манжет и осматривает запястье.

— …он тебя… не обидел?

Вата в голове медленно обрабатывает информацию, и до меня с трудом доходит, что Лёха имеет в виду. Вырываю руку, снова прячу в карман.

— Боже, нет! Нет, конечно! Это же Тим!

Лёха кивает, будто соглашаясь, но взгляд закипает злой иронией.

Усмехаясь, откидывается на противоположную стену.

— Не хочешь ещё что-нибудь у меня спросить?

Понимаю, что он имеет в виду. Тот мой вопрос на корпоративе в “Агате”, серьёзно ли у Тима с Алёной. И хотя я слышу горечь в его голосе, мне становится страшно, потому что Лёха видит меня сейчас и всё равно готов сделать больно, ещё больнее.

Кончится когда-нибудь это бесконечно утро? Больше всего сейчас я хотела бы быть не здесь. И чтобы чемодан Тима лежал не у друга в квартире, а в багажнике нашего рейнджа, рядом с моим. И мы ехали в отпуск. Никак не могу отпустить эту мысль — хочу каждой клеткой. Тру лоб, чтобы избавиться от наваждения.

Конечно, у меня есть вопросы: почему к нему, а не к Алёне, почему “в дровах”, если за всю нашу общую жизнь он перебирал с алкоголем считаные разы — просто не любит терять контроль, даже над собой. Что говорит, что собирается делать, разлюбил ли меня?.. Лёха всем своим видом показывает, что ему есть что сказать, и он готов щедро делиться содержимым ящика Пандоры. Но, пожалуй, откажусь от этого предложения.

— Спасибо, Лёш, лучше спрошу у него.

Он сдувается. Снова кивает, не глядя на меня. Потом поворачивается — в глазах сожаление.

— Извини, Симыч, я тоже кретин. Не надо было мне…

Перебиваю, пока он не продолжил.

— Не волнуйся, Лёш, я правда в порядке, — опять ироничный взгляд, но уже с положительным зарядом, — насколько могу вообще быть.

В шутку задираю рукава до локтей, демонстрируя чистую кожу. Тяну улыбку, хотя мы оба понимаем степень её искренности, но это максимум, на который я сейчас способна, чтобы успокоить его.

— У меня есть просьба. Не распространяйся, пожалуйста, о том что мы с Тимом… — спотыкаюсь на формулировке. Как это произнести? — Ну, что Тим со мной… Не со мной больше, в общем.

— Как скажешь, Симыч. Но в обмен на другое обещание — ты позвонишь мне, если тебе понадобится помощь. Днём, ночью, в любое время. Ага?

Соглашаюсь, точно зная, что не позвоню.

Снова запираю свою крепость и плотно зашториваю окна. Из-за домашнего кинотеатра Тим настоял, чтобы в гостиной повесили шторы полный блэкаут — почти стопроцентная светонепроницаемость, полумрак. На кухне наливаю в стакан воду и запиваю пару таблеток снотворного, которое муж достал для свекрови по “красному” рецепту. С головой кутаюсь в плед на диване. Меня ни для кого нет. До свидания кошмарное утро, может, в следующий раз ты будешь получше.