Беглецы

— Откуда ты знаешь этого парня? — спросил он наконец.

— Он мой друг.

— Друг, значит…

Суджа пожала плечами, избегая его взгляда.

— Он знает о том, что ты его ищешь?

— Может быть, и нет.

— Что ж, ладно. — Мужчина почесал затылок. — Ёдок в паре дней ходьбы от границы, так что твоему дружку можно надеяться только на то, чтоб уйти наверх, — сказал он, а потом, заметив убитый взгляд Суджи, добавил: — О его поимке же не сообщалось? Значит, он жив, милочка. Может, сейчас уже в Китае. Черт, если он смог сделать ноги из Едока, мог и через Туманную перебраться.

— Вы сможете помочь мне узнать, где он?

Аджосси фыркнул:

— Парень настоящий разбойник. А я не гоняюсь за преступниками.

— Вы знаете кого-нибудь, кто мог бы мне помочь?

— Ты просишь невозможного. — Он выдохнул облачко дыма. — Никто не захочет в это влезать.

Суджа это понимала, и некоторое время они шли молча. Потом она спросила:

— Вы можете помочь мне перебраться на север, чтобы найти его там?

Мужчина сдвинул шляпу назад и почесал голову.

— Ты слышала новости — они уже не первую неделю жестко борются с изменниками, так что на твоем месте я бы сейчас на север не смотрел. Никто и не пытается сейчас. Лучше поговорить через пару месяцев.

— А в чем конкретно заключается эта жесткая борьба?

— Людей убивают. Они убивают любого, кто пытается бежать. Сейчас большинство маршрутов перекрыто, потому что они расставляют там засады и стреляют по реке. И теперь мы больше не можем подкупить часовых, потому что их наказывают так же, как и перебежчиков, то же происходит и с посредниками. Можно лишиться головы. Черт, меня могут поймать. Я так рисковать не стану.

— Но есть люди, которые до сих пор ходят, — сказала Суджа.

Ее собеседник заколебался:

— Ну, может, некоторые, но в основном — нет.

Суджа закусила губу, размышляя над этими словами. Ей вспомнилось выступление Уважаемого Товарища Ким Чен Ына, которое передавали по громкоговорителю на прошлой неделе. В нем он сообщал, что наказывать будут любого даже за мысли об измене. По ее телу пробежал холодок. Это звучало так устрашающе, но как она могла ждать дальше в Пхеньяне, когда Чин был в бегах? Кто знает, где он теперь и сможет ли она когда-нибудь его догнать?

Они дошли до конца переулка, впереди лежала улица Чхоллима. Суджа посмотрела на видневшуюся вдалеке статую крылатого коня и вспомнила, как они с Чином стояли на крыше ее дома и любовались открывшимся оттуда видом. Чин всецело ей доверился, а она вела его с завязанными глазами к краю. Он, должно быть, знал, что они находятся более чем в ста футах над землей, судя по тому количеству ступенек, которое прошли. И он должен был слышать, как далеко внизу гудели машины. Но несмотря на это, Чин не испугался. Суджа вспомнила приятное чувство, когда он слегка сжал ее руку в своей, и как спокойно ей было рядом с ним, когда они стояли бок о бок и смотрели на город. Какой непоколебимой оказалась его вера в нее, какой сильной была его любовь! И эта их связь чувствовалась всегда и во всем, что бы они ни делали и где бы ни находились. Суджа ощущала ее и сейчас, и она наполняла ее уверенностью и спокойствием. Ее не волновала опасность. Все, что она должна была сделать, — отыскать Чина.

— Если вы не можете помочь мне, аджосси, я найду другой способ.

— Ах, че-ерт, — вздохнул он, глядя в сторону. — Ты просто одержима этим. — Он щелчком отбросил сигарету, повернулся к ней, и его проницательные глаза принялись внимательно изучать ее лицо. Наконец он сказал: — Я могу этим заняться, но мои знакомцы там, наверху, сейчас не работают, поэтому это сложно… Мне придется связаться с другими ребятами. Я их знаю не настолько хорошо.

— Но знаете достаточно?

— Что значит достаточно?

— Им можно доверять?

Его губы растянулись в кривой усмешке.

Он повернул на улицу Чхоллима, туда, где стоял изрыгавший копоть и дым ГАЗ-51. На его безбортовой платформе были установлены деревянные скамейки, на которых плотно, плечом к плечу, сидели люди, о чем-то недовольно переговариваясь.

— Так. — Его тон стал тверже. — Слушай, если мы идем на это, мне придется познакомить тебя кое с кем еще, и если ты доберешься до Китая, ты будешь уже не в моих руках. Я могу поручиться за тебя до переправы через реку, но не могу ручаться за то, что будет дальше. — Он умолк и выдвинул вперед нижнюю челюсть. — Из подобной поездки вернуться ты не сможешь. Такой девушке, как ты, с нежными ручками, просто придется выбросить свою жизнь на помойку. Это я тебе точно говорю.

Суджа упрямо уставилась на простиравшийся перед ними широкий бетонный и совершенно пустой тротуар.

— Как я уже сказала, вы не обязаны помогать мне. Я могу найти кого-нибудь другого, кто поможет.

— Я могу взять твои деньги, как и любой другой. Но я просто говорю тебе, глупая девчонка, что понимаю про тебя все. — Он постучал себя грязным желтым пальцем по лбу. — Я знаю, что у тебя тут хорошая жизнь.

— Что вы знаете о хорошей жизни?! — вскинулась Суджа. — Вы что, в самом деле думаете, что у нас тут хорошая жизнь?

Посредник криво улыбнулся:

— Ладно, студенточка, хорошо. — Он махнул ей: — Идем.

— Значит, поможете.

— Ну да, ну да.

Аджосси остановился, чтобы прикурить сигарету, и в этот момент их обогнали двое мужчин. Оба были в темных, стандартного покроя пальто, и один из них, проходя мимо, обернулся и посмотрел на них. Суджа тут же опустила взгляд, радуясь тому, что ее лицо было наполовину скрыто платком. Эти двое могли быть партийными шпионами, но могли оказаться и обычными прохожими, спешащими на работу, — никто не знал наверняка, следят за ним или нет.

Как только они удалились, аджосси пошел рядом с Суджей.

— Ты знаешь станцию Сэсон?

Суджа кивнула.

— Садись на метро и езжай до Пхеньянского вокзала. Там тебе надо купить билет до конечной станции Донгянг. Бывала там когда-нибудь?

Суджа помотала головой.

— Едешь на поезде до конечной и выходишь в Донгянге. Пятница, восемь утра. Тебе надо подняться на платформу девять и сесть на товарный поезд. В это время вахтеры меняются, поэтому охраны поблизости не будет. Прыгаешь в пустой товарный вагон, и он довозит до границы, где тебя будет ждать мой знакомый. Возьми с собой немного еды и одну смену одежды. Больше ничего. Хорошо?

— Да.

— Наберешь с собой слишком много — привлечешь к себе внимание.

— Да.

— Пять миллионов вон наличными.

Глаза Суджи округлились, но выбора у нее все равно не было.

— Конечно, — кивнула она.

— Хорошо. Иди домой. В восемь. Ты помнишь где?

— Да.

— Тогда иди. — Кивнув на прощание, он повернулся и зашагал по пешеходному мосту к метро. Суджа быстро поклонилась ему вслед и пошла в сторону дома, путаясь в мыслях.

Она только что свернула на дорожку, которая, может быть, приведет ее к Чину. До сегодняшнего дня каждое решение она принимала, четко осознавая, к чему стремится и куда движется, но теперь у нее не было ни малейшего представления о том, во что она ввязывается. Суджа осознавала важность решения оставить всё и всех, кого знала, ради надежды найти Чина в стране, которая в сто раз больше Чосона. Но каковы были ее шансы?

Суджа попыталась представить себе Китай, вспоминая фотографии, которые видела в газете «Нодон», — расплывчатые черно-белые изображения бульваров со статуями; пожимающие друг другу руки министры в костюмах; Ким Чен Ир, сидящий в красном бархатном кресле рядом с председателем КНР Цзян Цзэминем; крестьянин в бамбуковой шляпе, стоящий на вспаханном поле рядом с оросительным рвом; масса черных голов, колышущаяся на площади Тяньаньмэнь, и строй марширующих на прямых ногах солдат. Она представила, что тоже стоит среди тысяч зрителей и становится все меньше и меньше, пока не превращается в точку среди безликой толпы.

Ох, если бы можно было просто исчезнуть, без единого звука, без малейшего движения!