Волшебный магазин

Ее укачало, и голова стала кружиться. Плохо, когда лежишь и кружится голова. Ненормально. Удалось уснуть. Во сне голова не кружилась.

Ее явно транспортировали. Ну и пусть. Все равно.

А жаль, что Алик все-таки не крестился. Не уговорила.

Опять кто-то заглянул в ее окошко. Или это Алик?

В молодости Майка мечтала иметь талант. Делать что-то лучше других, например, крутить хулахуп, или танцевать твист, или петь под гитару. Потому и на Алика запала, что он пел, и хорошо пел, чисто. В любой компании он был необходим. А она иногда помогала на кухне мыть посуду.

Теперь ее стало подбрасывать, как бадминтонный воланчик. Вверх – вниз, вверх – вниз.

И в бадминтон не научилась. Мазала мимо волана.

Если бы у них были дети, они смогли бы ее научить, например, плавать. Но дети не получились.

Теперь они сами были детьми друг для друга. Им было достаточно. Погладить по седеньким кудрям и сказать: «Неплохо выглядишь, старуха!» Вот и весь секс.

Ее стало трясти. Вот-вот, сейчас ее выкинут.

«Не надо, – хотелось закричать, – я еще пригожусь. Я могу посуду мыть и учить людей старой фонетике, когда ударение в словах “по средам” ставилось на первый слог, а “жалюзи” произносили жалобно – тоже на первый слог, и при этом никто толком не знал, что это такое».

Кто-то грубо говорил на неизвестном языке. Ее ощупывали, наверно, врачи. А что с ней, почему она не может говорить?

Опять провал. Открыла глаза. Какой ослепительный свет! Какая желтизна!

Пусто. Тихо.

– Где мы?

Как хорошо, что он меня услышал, надо повторить:

– Где мы?

Немного смущенный голос Алика:

– Мы в Великом Каньоне с южной стороны.

– Что со мной было?

– Ты спала.

Майя постаралась оглядеться. Алик протянул руку и помог сесть.

Вокруг изливался божественный свет, смешанный из солнечных лучей, легкого тумана, похожего на дыхание странных безлесных скал, и светлого взгляда Алика, с тревогой всматривающегося в ее лицо.

– Мы в раю? Мы вместе?

Ей смертельно хотелось спать, но Алик не давал – теребил, дергал, заставлял открыть глаза и смотреть, смотреть, смотреть.

Вокруг высились монолитные каменные изваяния, похожие на гигантские женские фигуры.

Они сидели на краю скалы, вокруг простиралась бесконечная необозримая степь.

– Поздравляю, – сказал Алик, – ку-ку, шестьдесят лет промучились.

– Что со мной было? Кома?

– Да нет, в коме я бы тебя не дотащил. Ты просто спала, изредка просыпалась. Да ладно, ты только посмотри, какая красота. Большой Каньон!

Он был так горд, так счастлив, что не обратил внимания на небольшой указатель, который хорошо был виден Майке: «Подольский полигон. Проход воспрещен».