Волшебный магазин

Карантин

Сейчас об этом смешно вспоминать. Все мысли о другом.

«Дорогие мои, мама и папа! Спустя столько лет захотелось вам написать. Писать больше некому. А поделиться всем, что с нами происходит, необходимо.

Люди совершенно добровольно заперлись дома. Закупили еды, пару раз сходили в аптеку, но выходить становилось все страшнее.

Потому что ковид никого не пожалеет. Это чума двадцать первого века, до которой мы дожили уже без вас.

Сегодня в нашем подъезде раздался звук дрели – ожила от спячки какая-то квартира. Было странно слышать эти забытые шумы, кто-то еще надеется на что-то, продолжая ремонт.

И снова тишина. Во всем мире.

Вы, конечно, именно этого не поймете – почему во всем мире. Но это так. Мир молчит. Весь этот круглый глобус перестал работать. Тишина.

Я, между прочим, уже пережила и тебя, мама, и тебя, папа. Я старше вас.

Наверное, и наш мир стал слишком старым и его кому-то надо было почистить.

Я пишу вам. Но я не знаю, как отправить вам это письмо.

Никто уже не получает газет и не посылает писем в конверте. А если какой-нибудь чудак и напишет, то это письмо будет идти целую вечность, можно не дожить.

Всё заменила электронная почта.

Зачем я пишу в ней вам – не знаю. Просто, когда я пишу, я ужасаюсь тому, что пишу, чувствуя вашими чувствами, читая вашими глазами.

А кто еще может понять нас, пожалеть нас, как не вы?

Я пишу, чтобы получить от вас оттуда поддержку.

Я знаю, увы, намного больше, чем знаете вы. Но никто сейчас во всем мире не знает, что нас всех ждет. И нас тревожит эта тайна.

Я вас очень люблю. Так же, как, наверно, любят меня мои дети.

Но что дальше – никто не знает.

Опускаю это письмо не в синий почтовый ящик, а в глубину памяти моего компа.

Пусть полежит. Когда-нибудь его кто-то найдет и всё разгадает».

Я заканчиваю свою историю. Саша дописывает свою. И мы вместе.

Иногда с запахом фрезии, или со звуком детских голосов во дворе, или с музыкальной фразой приносится такая нежность, такая молодая страсть к жизни, к людям, к Саше, что перехватывает дыхание. И возвращается легкое дыхание той Ялты, забытое и обретенное. Как знакомая мелодия.

Мы слушаем оперу.

Странная она, эта опера… Никак не кончится. Длится и длится.

Но вдруг все смолкает. Наступает такая тишина, которая не бывает случайной.

И Туся придумала слоган: «Я хочу досмотреть этот спектакль до конца».

Рассказы