Паутина дорог

Глава 16. Драка на празднике

Прекрасная девушка прогневила отца и мать своим стремлением к свободе и безрассудной храбростью. В то время, как ее старшие сестры успели выйти замуж, выносить и родить по двое детей, она хотела стать героиней. Она мечтала спасать людей от жестокости, несправедливости, бедности и прочих несчастий.

Потом ее братья ушли на войну и пропали бесследно, словно их и не было. И тогда девушка поняла, что для достижения своих целей ей придется стать воином. Но вот беда: женщин в тех краях не любили, не уважали, и относились ко всем их заслугам с высочайшим презрением.

Когда отец и мать узнали о мечтах своей дочери, то прогневились и запретили ей выходить из дома. А потом быстро сосватали ее за юного менестреля с огненно-рыжими волосами.

— Если тебе так сильно хочется отправиться в путь, — сказал отец с усмешкой, — то ты будешь счастлива.

Девушка не плакала и не молила о пощаде. Ее сердце пело от радости и золотых надежд о скором отъезде из отчего дома. Ведь менестрель мало того, что оказался пригожим на лицо, он еще и любил ее сильнее белого света. Девушка верила каждому его слову, потому что сама лгать не умела и не любила. Утонув в прекрасных светлых очах менестреля, она готовилась отправиться в долгое путешествие.

Перо замерло на конце строчки, на его остром кончике повисла крупная чернильная капля, угрожающая немедленно превратиться в кляксу, и Дейна поспешно убрала перо в чернильницу. По ее щекам текли слезы, горло сжимало тугим обручем отчаяние, и все попытки излить боль на бумагу были тщетными.

Прямо перед ней, на кухонном столе, красовался пышный букет розовых роз, которые принес Леон и подарил Дейне через ее мать. И Лилиана искренне не понимала, почему дочь отказывается выходить к этому «прекрасному юноше».

Сегодня, в двадцать пятый день месяца Сикстиса, ей исполнился двадцать один год. Но последние месяцы были настолько тяжелыми и мрачными, что Дейна не спешила радоваться.

В детстве дни рождения казались более счастливыми.

Конец зимы и весну она кое-как пережила, выполняя мелкие поручения от герцога Виенто или помогая матери. Летом было сложнее улыбаться и радоваться ярким солнечным лучам и теплой погоде.

Но она честно пыталась забыть о случившемся и жить дальше, пока Леон не начал ходить к ней, пытаясь помириться. Лилиана не настаивала на общении дочери с незваным гостем, но печалилась о том, что Дейна не хочет ничего объяснять.

— Неужели ты не можешь поделиться чем-либо со своей матерью? — вздыхала Лилиана, с легким укором взирая на печальную Дейну.

— Могу, мама, — отвечала та, упрямо поджимая губы и отводя взгляд. — Но не всем.

А букет был свежим и благоухал на всю кухню. Из нежных лепестков Дейна украдкой извлекла записку, но не стала даже читать. Лишь скользнула по двум ровным строчкам и сожгла магическим пламенем, рискуя опалить пальцы. Только боли девушка уже не боялась, все равно внутри все сожжено дотла.

— Герцог Виенто не присылал писем? — спросила она, надеясь увести мать в сторону от неудобного разговора.

Коротко вздохнув, Лилиана поджала губы.

— Нет. А должен?

— Я надеялась, что и он меня поздравит.

Молчание матери было красноречивее всяких слов.

Даниэлю Виенто и дела не было до своевольной шпионки. Месяц назад он намеревался уехать в столицу, но Дейна не знала, когда он собирается вернуться обратно. Да и не станет такой важный маг отчитываться перед вассалом. Даже Леон вряд ли знает…

Мысли снова закружились вокруг рыжеволосого подлеца.

— Ой, — внезапно засуетилась мать, уже собравшаяся, было, утешать дочку. — Кто-то стучится в дверь…

Дейна не удивилась. Наверное, пришла бабушка, чтобы сказать ей пару поздравительных фраз в своей язвительной манере. Раньше, в детстве, Дейна ее боялась, потом страх перерос в ненависть, и теперь она не чувствовала к старой Софии совсем ничего.

Пока мать ходила на крыльцо, встречать некого гостя, Дейна подняла из чернильницы перо и продолжала писать то немногое, что уже успела придумать. Но ей удалось вывести аккуратным почерком всего одну строчку, когда Лилиана вернулась в кухню.

— Тебе прислали поздравительное письмо, — сказала она осторожно и не очень одобрительно.

На стол лег белоснежный конверт с острыми уголками. Знакомый герб на печати заставил Дейну сначала недоверчиво взглянуть на мать, а потом поднять письмо очень осторожно — как хрупкую вещь или скользкую гадюку. Она пока еще не знала, чем является для нее послание от Виенто, даже если только что мечтала его получить. Содержимое не всегда может быть желаемым.

— Кто там был, мама?

— Гонец… Ты же не думала, что лично Виенто приедет к нашей калитке?

В голосе матери прозвенела обидная насмешка.

Нет, Дейна не думала о подобном, но искренне надеялась.

Вскрыв конверт кухонным ножом, она чуть не порезала палец, но все-таки сумела извлечь письмо. Руки дрожали. Душа желала поскорее прочитать знакомые строки, вглядеться в стройные ряды букв.

Герцог Даниэль Виенто поздравил своего вассала с днем рождения, вложив всю душу в эти приятные и милые сердцу слова. Читая их, Дейна не заметила, как начала улыбаться до ушей. Даниэль просил прощения, что слишком занят делами Нортэна и государства, а еще надо как-то позаботиться об образовании детей погибших Дитера и Вольфа, и таким образом он совершенно сбился с ног.

— Дитя мое, да ты влюбилась! — заметила Лилиана с непонятным чувством.

— Возможно, это так мама…

— Ох, не нравится мне эта твоя тяга к Виенто. Ты ведь знаешь, что он тебе не ровня…

— Тогда кто ровня? — Дейна на миг забыла о письме и посмотрела на свою недописанную историю. — Может, менестрель? Целитель? Печник?

— Дочка, я прошу тебя, не влюбляйся так сильно, — мать сложила ладони и оперлась на них подбородком, грустно глядя на Дейну. — Помни, как я переживала, когда спасала нас двоих от отца. Помни о том, что дворянам нет дела до страданий простых людей.

— Даниэль — не Андре! — отрезала Дейна.

Лилиана прищурилась.

— Но и не Леон, правда? Посмотри, дорогая, он прислал только письмо. А цветы? Подарок?

— Он слишком занят.

— Ну все, Дейна. Ты не хочешь услышать меня и принять очевидное.

Дейна сердито поджала губы.

Мать, пострадавшая от действий отца, упрямо твердила свое и не понимала, что время неравных отношений давно прошло. Иначе бы ее, Дейну, со всей ее одаренностью, никогда бы не приняли в королевскую академию или в разведку. Она сумела достичь таких высот, о которых не удавалось грезить другим ведьмам, рожденным болезненными и слабыми. И собиралась покорить еще не одну вершину.

Этот двадцать первый день рождения прошел очень славно — без единого воспоминания про мужчин. Дейна получила в подарок от матери тонкое серебряное кольцо с хрустальной крошкой, и была ему очень рада. Бабушка прислала в подарок теплый плащ, но сама не пришла из-за больных ног.

— Ничего себе, — Дейна закуталась в теплый мех, несмотря на жару, и лукаво взглянула на мать. — Оказывается, и она знает толк в дарах. Надеюсь, он не отравлен.

— Дейна!

— Полно, мама. Это просто шутка.

* * *

День летнего урожая состоялся в первых числах месяца Севинса. Народные гуляния шли четыре дня. Маги и люди пили хорошее вино, ели, веселились, танцевали. Но в первый день Севинса был день рождения у Лилианы, поэтому на главную площадь города Дейна выбралась только во второй день. И то ближе к вечеру.

Теплый летний воздух радовал и расслаблял, так что впервые за последние месяцы Дейне удалось улыбнуться. Она была весела и чуть-чуть пьяна, после небольшой чарки красного вина, услужливо поданного мальчиком-слугой.

Изначально в ее планы входило только пройтись среди веселящейся толпы, поприветствовать и поздравить случайно встреченных знакомых, немного потанцевать и пойти домой. Но как только в толпе мелькнули знакомо рыжие волосы, радость словно рукой сняло. Дейне показалось, что ее ударили в живот, а потом огрели по затылку — возможно огромной льдиной. Потому что ее прошиб ледяной пот и стало нечем дышать.

Леон… Только не здесь… Только не на празднике!

Через минуту девушка подумала о другом.

Ведь ей нечего бояться. Тревожиться надо ему, а она — невинная жертва, которая не может заявить страже о своей беде без риска получить дурную славу гулящей девки. Так зачем же стоять и трястись, когда можно подойти и смело проучить мерзавца?

Твердой рукой она схватила с подноса проходившего мимо мальчишки чарку, которую он нес кому-то другому.

— Спасибо! — кинула Дейна, не глядя, и тут же залпом выпила содержимое маленького сосуда.

Оно оказалось острее и крепче вина и сильнее ударило в голову. Возможно, это именно то, что бабушка Софи называла перцовой настойкой. Но Дейне некогда было размышлять об этом — она хотела немедленной мести.

Сжав кулаки и собрав свою силу, девушка твердыми широкими шагами пошла в сторону ничего не подозревающего Леона Лоренцо.

Она налетела на него сзади, с диким пронзительным визгом. Вцепилась в торчащие рыжие кудри, выпустила свободной рукой огонь и прижгла ему шею. Леон взвыл от боли, пытаясь вырваться или оттолкнуть от себя сбесившуюся ведьму, но она не собиралась отступать. Два носка туфель прижали к камням улицы ноги Леона — тут помогла магия Земли.

— Отпусти, бесноватая! Убери руки, дрянь! — крикнул он.

— Змееныш! — Дейна выкрутила его ухо.

— Тварь! Гадина! Уйди!

Ослепленный болью негодяй не видел лица нападающей, только осознавал, что перед ним женщина. И ничего не мог с ней поделать. Только…

Шлеп!

Сильнейшая оплеуха выбила искры в ее глазах. В щеку словно бросили камень. Дейна отшатнулась, это дало фору Леону, и он замахнулся снова. Но она послала ему в лицо струю воды.

— Тварь! — крикнул он, беспомощно плюхнувшись на камни.

— Так-то ты меня любишь, Леон Лоренцо?

Она ухмыльнулась и встала прямо перед ним, с наслаждением наблюдая, как он вытирает мокрое лицо и растерянно хлопает глазами.

— Дейна?..

— Как видишь, — кинула она, не замечая, что праздник прервался, музыка стихла, а вокруг них собралась толпа зевак. — Я пришла дать тебе то, что ты заслужил.

— Дейна, послушай… Чудесно, что ты, наконец, решила со мной поговорить, но я рассчитывал на более романтическую обстановку…

Не успела Дейна ответить, как зевак растолкали стражники и тут же окружили их с Леоном. Все, как на подбор, сильные и крепкие, неодобрительно сверкающие глазами на нарушителей спокойствия.

— Вы, двое! — рослый седоусый старец смотрел на них неодобрительно и осуждающе. — Что вы здесь устроили?!

— Обсуждаем погоду, — не растерялся Леон. — Осадки нынче дорогого стоят.

— Поднимайтесь, сударь, и идите с нами. Вы, сударыня, тоже. Оба арестованы.

Пробираясь в окружении стражников сквозь толпу, Дейна невольно вспомнила, что все нарушения общественного порядка во время норденийских празднеств обычно караются законом. И как только ей не посчастливилось об этом забыть?

Под ехидные шепотки и пьяные возгласы горожан стражники увели драчунов с площади. По закону такие выходки карались тремя-пятью днями тюрьмы или крупным штрафом, но это касалось ремесленников, купцов, и прочих. Дворянские фамилии охраняются до суда королевской властью, и только церковная стража может задержать аристократов по подозрению в ереси. Поэтому сейчас стражники замешкались.