Физрук-3: назад в СССР

Глава 3

— Какая еще девка? — удивился я.

— Тебе виднее… — пробурчала нянечка. — Так пущать?

— Пущайте! — кивнул я.

Кто бы это мог быть? Если — «девка», значит, еще молодая, не Пелагея Ивановна, не Аграфена Юльевна. Кроме Илги, которая уже была, это может быть и Тигра и Женя Красильникова и Маша со швейной фабрики и даже — Маринка… Дверь палаты открылась и вошла… Симочка! Вот уж не ждал… Она была в халатике, как и прочие посетители, с авоськой, набитой какими-то свертками. Глядя на меня округлившимися глазками, Егорова просеменила к моей койке и… вдруг разрыдалась.

Цена ее слезам мне известна, но сердце у меня не камень, поэтому, поднявшись с койки, я погладил ее по голове.

— Ну, чего ты?.. — спросил я. — Как видишь — жив я, и даже не слишком ранен.

— Я такая дура, — пробормотала она. — Прости меня, пожалуйста, Саня…

— Давно простил, — сказал я. — С чего ты вдруг вспомнила?.. Тебе больше нравился наш военрук, ну так это нормально… Каждый выбирает по себе…

— Да я не об этом… — отмахнулась посетительница. — Я — за вчерашнее…

— То есть⁈ — опешил я. — Это ты меня ударила⁈

— Не-е-ет, — прохныкала она, — не я-я-я…

— Ну тогда причем тут ты⁈

Серафима Терентьевна вынула из дамской сумочки носовой платок, вытерла слезы, высморкалась и проговорила:

— Это все Славка, мой жених… Он жутко ревнивый… Ну и подговорил дружков, чтобы они… Ну проучили тебя…

— То есть, у этого твоего Славки кишка тонка, поговорить со мною по-мужски, так он дружков подослал?..

— Он не знал, что они тебя ударят по голове…

— Слушай, Егорова… — устало проговорил я. — Шла бы ты отсюда…

— Я сейчас уйду, — пообещала та. — Я вот тебе домашних пирожков принесла, колбаски…

— Забирай свои пирожки с колбасками и проваливай! — потребовал я. — А если хочешь, чтобы я не сдал милиции твоего Славика, скажи ему, пусть завтра сюда придет. Я с ним поговорю… Да не дрожи, не буду я его бить…

— Хорошо, я ему скажу… — повеселела Серафима Терентьевна. — Только не надо в милицию, пожалуйста!..

— Ты меня слышала!.. Или Славик твой придет завтра или пойдет по уголовке, как организатор преступления…

Прихватив авоську, Симочка пулей выскочила из палаты. Я не сомневался, что ее Славик завтра припрется, как миленький. Я не собирался его сдавать, но мне очень хотелось повидаться с его дружками и выяснить, кто из них долбанул меня по башке? Нельзя такие дела спускать, да и за ментов прятаться — тоже. С волками жить, по волчьи выть. И местная шпана должна знать, что с физруком из двадцать второй школы шутки плохи… Еще не хватало, чтобы всякие хлюпики подсылали ко мне гопоту!..

Больше в этот день посетителей не было. Я не стал позориться с судном, сходил в сортир самостоятельно. Слопал ужин, который состоял из пюре, небольшой котлетки и стакана какао с печеньем. Вечерком прибежал мой лечащий врач, которого зовут Олег Борисович. Расспросил о моем самочувствии, похвалил за бодрый вид, но велел больше лежать. Перед отбоем заглянула медсестра, но не на Наташа, а — Вера, худая, высокая брюнетка. Она спросила — нужен ли мне укол обезболивающего? Я отказался. Чувствовал я себя и впрямь неплохо. Так иногда голова кружилась, но жизнь снова заиграла интерсными красками.

Ночь я проспал, как убитый. Рано утром вошла Вера, измерила мне давление, дала какие-то таблетки. Потом приперлась нянька, делать уборку. Затем был завтрак. После него — обход. Олег Борисович сказал завотделением, что сегодня за мною еще понаблюдают и если не возникнет осложнений, завтра утром меня выпишут. Молодой заведующий величественно кивнул. Когда обход закончился, пошли посетители. Как я и думал, первым приперся Симочкин хахаль.

Кто-то поцарапался в дверь. Я громко разрешил войти. Белая створка приоткрылась и в щелочке показалась очкастая и прыщавая физиономия незнакомого парня, лет восемнадцати. Я, конечно, сразу понял, кто это.

— Можно войти?

— Входи-входи, Славик, — милостиво разрешил я.

Он просочился целиком, что с его телосложением было не трудно. Натуральный дрищ. Руки, ноги тонкие, будто палки. Свитер и штанцы болтаются, как на вешалке. Очки то и дело сползают с курносого шнобеля. Понятно, почему этот Отелло сам не рискнул на меня рыпнуться… Ну сейчас я из него фаршмак сделаю. Я нахмурился и жестом велел ему приблизиться. У Славика затряслись губы, он коротким шажками стал подбираться к тому месту, на которое я ему указал.

— Как зовут? — спросил я.

— С-славик… — промямлил он.

— С-славик, — передразнил я его. — Ты мужик или сопляк из детсада?.. Как по-человечески тебя кличут?

— Мирослав…

— Хорошее имя, — одобрил я. — Особенно, в качестве отчества… Как только твоего сынка не станут величать — и Мимосраловичем и Милосраловичем…

Славик совсем поник. Я понимал, что поступаю не педагогично, но ведь педагогика тоже разной бывает. Иной раз и по рылу можно съелозить. Так что моральное унижение не самый негуманный метод для таких уродов.

— Что же ты, Мирослав, ко мне сам не подошел, если имеешь что предъявить?..

— Я… У меня… к вам нет претензий, — заблеял он. — Это все Серафима… Понимаете, она надо мною смеется… Говорит, что к физруку опять уйдет, если я…

— Если ты — что?

— Ну-у… не объясню вам, что вы должны оставить ее в покое…

Я аж обомлел от такой наглости.

— Это я-то ее должен оставить в покое⁈

— Она говорит, что вы… проходу ей не даете…

— А кто ей еще проходу не дает, она тебе говорила?..

Парень уставился на меня ошарашенно и выдавил:

— Н-нет…

— А ты ее пораспроси, скольким еще дуракам, вроде тебя, она одновременно мозги пудрит!

Славик обреченно кивнул и повернулся к выходу.

— Э-э, нет! — окликнул я его. — Мы еще не закончили.

Он обреченно кивнул и снова повернулся ко мне.

— В школе тебя, наверное, не учили, что подговаривать других избить твоего соперника это нехорошо, — тихо, почти ласково начал я. — Если хочешь почувствовать, насколько это плохо, я могу тебе показать… — Он затрясся. — Ну да ладно, Мирослав, я слабых не бью, но в знак благодарности, ты назовешь мне имена и адреса своих дружбанов, которых на меня натравил.

— Я на вас никого не натравливал, — еле слышно прошептал он.

— Это ты брось! — прикрикнул я. — Нечего мне тут вола крутить!.. Адреса, имена, кликухи⁈

— Вернее — не я сам, — поправился Славик. — Он меня заставил…

Чем дальше в лес, тем толще партизаны…

— Кто он⁈ — рявкнул я. — Имя на бочку!

— Я не могу сказать, — прохныкал тот. — Боюсь…

Я понял, что еще немного и он оправдает отчество своего будущего сына. Если тот у него будет. Поэтому я не стал на него давить, а пошел другим путем.

— В хреновую историю ты вляпался, Мирослав, — озабоченно проговорил я. — Получается, что ты соучастник преступления, может быть даже член банды… Понятно, почему ты боишься выдать ее главаря… Тот прикажет и твои же подельники тебя на ремешки порежут…

Реакция нового Симочкиного хахаля стала для меня совершенной неожиданностью. Он вдруг радостно улыбнулся и заявил:

— Ну что вы! Какая там банда… Разве может милиционер руководить бандой!

— Милиционер? — переспросил я. — Какой еще — милиционер⁈

— Я не знаю, — ответил Славик. — Он не представился… Сказал, что в интересах проводимого следствия нужно, чтобы хулиганы напали на вас… Их задержат в момент нападения… Ну я и обратился к пацанам с нашего двора… У нас трое уже отсидели по малолетке… Говорю, надо проучить одного мужика, он у меня девушку отбивает… А потом, я вам проставлюсь… Я же думал, их задержат… А они вчера меня подловили и говорят, проставляйся… Пришлось всю степуху потратить… А тут еще Сима мне говорит, физрук в больницу угодил, его твои дружки по голове ударили и он грозится в милицию на тебя подать заявление… Ну я и испугался. Думаю, раз пацанов не задержали, значит, что-то не так пошло. И теперь на меня могут свалить нанесение тяжких телесных повреждений…

— Погоди! — прервал я его скороговорку. — Тебя этот мент попросил, чтобы ты на меня дружбанов дворовых натравил, дескать, это в интересах следствия, так?..

— Да.

— А почему — именно тебя?

— Не знаю… Я из техникума домой шел… Подходит ко мне мужик, корочки красные показывает и говорит: «Гражданин Гроздин, Мирослав Владиславович?». Я ему: «Да! А в чем дело?». Он: « Органам требуется ваша помощь!» Ну я, конечно, согласился. И он мне все это, насчет нападения хулиганов, и выложил…

— А Симочка тут при чем?

— Ну-у… — понурился «гражданин Гроздин». — Я похвастаться хотел, что вот какой человек ко мне за помощью обратился…

— А она что?

— Ну она говорит, что правильно, пусть хотя бы твои дружки этого физрука немного проучат, а то он мне проходу не дает…

Вот же тварь!

— А мужик этот, с корочками, небольшого роста, с залысинами? — уточнил я.

— Ну да, — кивнул Мирослав, — он такой… такой…

— Плюгавенький, да? — подсказал я.

— Да, похоже…

— Так как дружков, говоришь зовут?

— Ну они же не виноваты… — заканючил он.

— Ни хрена-се, не виноваты!.. А если бы они мне черепушку проломили?..

— Только вы не говорите, что это я навел…

— Не ссы, С-славик…

— Фимка Хромов, кликуха Фомка, Колька Борзиков, он же Борзой и Пашка Саранский, по кличке Сарай, — перечислил Гроздин.

— Адреса?

— Да они все в нашем доме живут, на Заречной десять…

— Ладно, Мирослав, — сказал я. — Можешь быть свободен. Держи язык за зубами, и никому о нашем разговоре. Тем более — Симочке… И вообще, мой добрый совет — держись от нее подальше, пока она тебя до беды не довела…

— Спасибо! — пробормотал тот. — До свидания!

— Покедова!

Я снова остался один. Мне было о чем подумать. Неужто все-таки Киреев?.. Взять все и рассказать старлею Свиридову. Пусть допросит этого Гроздина, Мирослава Владиславовича… Пощупает Фомку, Борзого и Сарая… А там, глядишь, и до этого оборотня в погонах, капитана Киреева доберется… Должна же быть в МВД служба собственной безопасности!.. Хотя нет, она в девяностых появится, а сейчас за личным составом бдят кадровые подразделения и замполиты.

Как законопослушный гражданин, я обязан так поступить… Однако кое-что следует уточнить… И я решил, что уточню сразу, как только оклемаюсь. Имена, кликухи и адрес у меня есть. Остальное — дело педагогической техники.

После обеда пришла Пелагея Ивановна. Ей я обрадовался, как никому другому из посетителей. Даже больше, чем Илге. Мама Шурика не стала лить слезы и жалобно причитать. Она лишь вздыхала и пичкала меня домашними вкусностями. Так что я почувствовал, что больничный ужин точно пропущу. Пелагея Ивановна обрадовалась известию о моей завтрашней выписке и пообещала заехать за мною на такси. Что ж, меня такой вариант вполне устраивал. Пусть проявит заботу о сыне, я не против.

Едва ушла мама Санька, как посетители повалили скопом. Сначала пришли Карл и Витек, а следом — делегация от учащихся 22-й школы: Красильников, Зимин, Сидоров, Кривцов и Абрикосов. В палате стало шумно. Вся эта компания не столько расспрашивала меня о происшествии и самочувствии, сколько делилась новостями. Оказалось, наш фильм «Алька и Три мушкетера» отправили в Москву, для участия во Всесоюзном фестивале любительских фильмов. Правда, пока только для предварительного отбора, но если его примут к показу, появится возможность съездить в столицу.