Империя

Эпизод 1

Я не видел, кто это сделал.

Мешок на голову накинули прямо в гардеробе кадетского корпуса и сразу вырубили.

Очнулся я уже в поле, привязанный к столбу и почему-то без обуви. Ноги на снегу обморозил нещадно, да и кричать не мог — мешок на голове был не просто мешком, а магической заслонкой: хоть заорись — никто не услышит. И силы почти полностью блокируются.

К несовершеннолетним такое применять запрещалось, но то, что мне шестнадцать, похитителя мало волновало.

Всё произошло быстро.

Я только очнулся и успел осознать звуки вокруг себя: звон железнодорожного переезда, гудки, шум пригорода. Слишком знакомые звуки. Я почти не сомневался, что это поле близ станции Новая Москва-35.

Мне доводилось бывать тут не раз, ещё маленьким. Мы приходили сюда с матерью, смотреть на небо и слушать, как стучат вагоны.

Сейчас они тоже стучали.

— Мне жаль, Кирилл, — тихо сказал похититель. — Ты бы стал великим боевым магом, если б не здоровье. Сегодня я узнал, что ты болен. Твои родители скрывали это и лечили тебя совсем не так, как других. А я всё думал, откуда в тебе этот жуткий Изъян…

Он смолк, но я уже узнал его голос.

На поле меня привёз мой собственный наставник, да ещё и лучший друг моего отца!

Я шевельнул связанными руками, вслушиваясь в тихий голос наставника.

— Но дело не только в этом, — продолжил он. — Я нашёл твой тайник и то, что в нём лежало. Блокнот и пропуск в Караванный Портал. Я не могу допустить, чтобы ты уехал… чтобы ты вообще жил. Из-за болезни ты всё равно умрёшь, но так хотя бы никому не успеешь причинить вреда.

Я еле поднял голову.

Сквозь мешок ничего нельзя было разглядеть, зато мои окоченевшие пальцы уже шарили по рукаву шинели.

Слова наставника не укладывались в мозгах. О том, что мои родители, известные на всю область врачи Мирон и Ольга Волковы, лечили меня не так, как остальных магов, я вообще впервые слышал.

Но об этом решил подумать потом.

Наставник ухватил меня за руку, привязанную к столбу, и стиснул холодными пальцами, будто говорил: «Прости меня за такой сюрприз».

«Как японки», — сразу подумал я.

Но это, конечно, были не японки. И не Япония.

О расах Стокняжья я не знал почти ничего. Единственные, о ком я читал — это нартонцы — жители княжеств Нартонской Долины. Говорят, в столице именно их было большинство, потому что Тафалар находился в княжестве Северный Нартон.

Однако эти девчонки, похожие на загорелых японок, не имели к нартонцам отношения. Те были европейской внешности и в основном светловолосыми.

Девчонки наспех натягивали на купальники зелёные кимоно и обвязывались поясами. На бедре у каждой я заметил кожаные ленты с петлями, к которым крепилось оружие — что-то вроде нунчак: две узорчатых дубинки, соединённые короткой цепью.

Я смотрел на девчонок, а они — на меня.

И никто из нас не решался заговорить.

Понятное дело, они-то напугались, а вот у меня рот не открывался — я ведь не знал их языка, хотя понимал, что они говорили… И тут я вспомнил о наушнике-переводчике, настолько маленьком, незаметном и неощутимом, что про него сразу забываешь.

Он работал!

Будто кто-то переводил слова прямо в уши: одновременно я слышал голоса на незнакомом языке, а затем — уже с синхронным переводом, немного запаздывающий с реакцией.

Эти штуковины, кстати, производили в самом Тафаларе специально для Иномирцев.

Девчонки уже не верещали наперебой, а тихо переговаривались, побледнев до мучного цвета. И ни одна из них больше не совалась в воду.

— Кто это? — пискнула самая маленькая, с двумя закрученными бубликами волос на затылке.

Она пряталась за подружку чуть постарше.

— Мальчик… не из нашей деревни… — выдавила та. — Он нартонец, кажется, из северных княжеств… Смотри, какая у него светлая кожа… и волосы светлые… и странная одежда…

Тут она была права: одежда на мне была совсем не для купания.

Брюки, рубашка, китель, а сверху форменное пальто из чёрного сукна со стоячим воротником, да еще и с соболиным мехом.

Как-никак, я учился в магической кадетской школе Петра Великого, где чтут давние традиции. Правда, вся эта одежда сейчас вымокла и давила нехилым весом.

Только обуви на мне не было — ботинки наставника куда-то делись.

Здесь соблюдается иерархия магической силы, это видно. Общество делится на магов, ординаров и каких-то варваров. И последним очень не повезло попасть под расправу по указу императора.

Учитель приравнен к власти, потому что он не просто маг, а маг с высоким рангом. Лидия довольно гордо объявила мне, что владеет рангом Врача Трёх Богов.

Значит, у Мидори были серьёзные причины врать такому магу, а у меня, возможно, были серьёзные причины к ней хотя бы прислушаться.

Быстрым шагом девушка отвела меня в сад, за которым обнаружились ещё пять мелких домиков с крышами из бамбука. Мы вошли в самый крайний дом у изгороди и чуть ли не бегом пронеслись по коридору. Девчонка сдвинула дверь-задвижку и впустила меня внутрь.

Пока она закрывала дверь, я быстро осмотрелся.

Аскетично.

На полу постель с валиком вместо подушки, окно с бамбуковыми занавесками, низкий стол, шкаф, рядом циновка и больше ничего.

— Это гостевая комната? — спросил я, хотя прекрасно понимал, что это не она, однако из возражений тоже можно черпать информацию.

— Нет, это комната моего друга Мичи из Линии Стражей. Из той же Линии парень, с которым ты подрался, Горо Исима, и его дружки тоже, — ответила Мидори и опустила занавеску на окно. — Здесь учителя не будут тебя искать, а сам Мичи ещё на уроках…

— Почему Рю? — перебил я её, сразу приступив к расспросам.

Девчонка повернулась ко мне и пожала плечом.

— Первое, что в голову пришло. Так зовут героя из моей любимой пьесы о четырёх лотосах.

— А Кин-Кин?

— Так звали моего осла. Он погиб по дурости, прямо на тропе, когда залез куда не надо.

Я выдержал взгляд Мидори, не меняя выражения лица — мне сейчас было не до шуток.

— Ты зачем наврала про моё спасение? Тебе какой резон?

Девчонка подошла ближе и прошептала:

— Пожалела тебя, дурака. Пока Лидия разбирается, ты уже сбежать успеешь. Может, она даже и не поймёт, что ты не тот, за кого себя выдаёшь. Тебе же память Жрецы промыли, да? А ты от них сбежал и у нас спрятался.

Мне даже ничего придумывать не пришлось.

Мидори всё придумала сама. С воображением у неё вообще было всё в порядке, даже излишне.

Мне хватило и пары секунд, чтобы оценить обстановку.

Это была чайная комната; внутри — никого.

Стол на низких ножках отражал вспышки салюта из окна, шкафы с чайными сервизами вздрагивали от ударов барабанщицы, благоухали цветы в напольных вазах.

Слуга даже ничего не успел понять.

Он увидел мою тень и начал поворачиваться, а в следующий момент я нанёс ему боковой удар в челюсть. Силу и точность рассчитал так, чтобы вызвать потерю сознания. Такой нокаут я отрабатывал месяцами со своим наставником Анатолем (земля ему пухом). К тому же, парень был заметно меньше меня, поэтому вышиб я его с первого удара.

Слуга рухнул на бок, выронив мой блокнот из рук.

Я быстро закрыл дверь-задвижку, поднял атлас с пола, сунул его за пояс и только после этого склонился к парню.

— Извини, приятель, но без этого никак.

Оттащив тело паренька в угол за напольную вазу, я стянул ему руки и ноги занавесками с окна, потом ещё и глаза повязкой закрыл, а в рот сунул кляп из салфеток, что лежали на столе.

Разобравшись со слугой, я тут же вытянул из-за пояса свой блокнот.

— Вот мы и встретились, — прошептал я, прикладывая ладонь к замку на стальных зажимах. — Прости, мама, но мне придётся его открыть.

Как только атлас почувствовал хозяина, замок сработал.

Зажимы с глухим щелчком сдвинулись, и я беспрепятственно раскрыл блокнот на первой странице с ощущением, будто открываю ящик Пандоры или выпускаю джинна на волю.

Да, мой рунный артефакт всё ещё работал.

Но, открыв его, я увидел совсем не то, что ожидал… * * *

Неделю назад я поклялся больше не открывать свой блокнот, хотя только он и позволял мне оставаться полноценным магом в глазах учеников и учителей кадетского корпуса.

Я бы вообще не пользовался им никогда, если бы не обстоятельства.

После смерти отца маму всё чаще мучили приступы имсо. Та мелкая работа, которую мне доверяли, как несовершеннолетнему, деньгами нас не обеспечивала, и мне нужна была стипендия, чтобы поднять маму на ноги, а самую крупную стипендию платили в кадетском корпусе имени Петра Великого.

Рунный атлас помог мне не только поступить туда, но и проучиться в течение полугода.

В её взгляде читалось сочувствие, но она ничего мне больше не сказала, зато моё желание сбылось странным образом: я надел-таки на себя соляной амулет. Только ничего не произошло.

Вообще ничего.

Никакого божественного озарения или света — я просто стоял с чёрной жемчужиной на шее, стоял точно так же, как и раньше: без каких-либо магических сил.

— Ну и что мы видим? — обратился Оракул ко всем, собравшимся на площади. — Ничего! Этот парень — варвар. И отношение к нему, как к варвару, а не герою. Он вас обманул.

Я тоже посмотрел на толпу.

Заметил там учителя Ёси, женщину с пудовыми кулачищами, а чуть дальше — и Мидори. Они молчали.

Против того, что на мне нет Знамения, все были бессильны.

— Кто подтвердит то, что именно этот мальчик убил чароита? — спросил Оракул. — Я даю слово главы Духовного Дома Янамара, что если найдутся высокопоставленные свидетели, которые видели подвиг этого юноши своими глазами, то я разрешу ему остаться свободным без разбирательств.

Лидия тем временем сняла с меня амулет и отдала обратно Оракулу. А тот, выждав секунд десять, обратился к учителю Ма:

— Забирайте его. Свидетелей нет.

И вдруг в гробовой тишине площади прозвучал громкий голос Маямото:

— А меня ты в расчёт не берёшь, господин Тарэта? Я достаточно высокопоставленный для того, чтобы свидетельствовать? Мы с тобой на равных в Янамаре. Выше нас только Князь.

Оракул ничего не сказал, зато посмотрел на Маямото так, будто мысленно уменьшал его до размера мухи и размазывал пальцем. Но толстяку, конечно, было плевать.

— Именно этот парень убил чароита, применив силу собственной магии, — добавил он. — Мне неизвестно, почему у него нет Знамения, и с этим будут разбираться другие люди, Оракул. Не вы. А у вас есть свои дела, насколько мне известно. Например, с почестями и божественными отпеваниями похоронить погибших…

— Одного свидетеля мало, — перебил его Оракул. Его голос остался равнодушным, а вот лицо потемнело. — К тому же, вы заинтересованы в том, чтобы заполучить парня на службу. Вы сами об этом объявили. Этим вы отрезали для себя путь свидетеля. А вот если бы незаинтересованные и высокоранговые маги подтвердили то же самое, тогда другое дело.

Я слез с короба, посмотрел на тёмное окно лачуги и снова обратился к Мичи, перекрикивая шум дождя:

— Это искуснейший учитель всего Стокняжья! Обучаться у него — великая честь! И не только он нужен мне, но и я ему! Чтобы поставить на место тех, кто считает, что Галей сдался! Чтобы не только Дома-Династии говорили последнее слово, но и обычный человек! Чтобы предатель понёс наказание, а правда стала правдой!