Путеводная звезда II. Солнечный ключ

Засуха

Он мог бы и не привязывать ленту — высохшая почва вокруг закопанной игрушки набухла, прямо чистый чернозем. За какую-то неделю пустырь превратился в плодородное поле, и местные уже успели посадить овес. Что и говорить, местный крестьянин своей выгоды не упустит.

Взгляд графа остановился на шесте, к которому был привязан зарезанный петух. Вороны уже расклевали безжизненную тушку, и Эмма брезгливо поморщилась, придерживая руками полы широченной шляпы.

— Неделя, целая неделя. Сколько еще прикажешь ждать? Что, так сложно выманить мальчишку из леса?

Складки ее нового наряда удивительно походили на листья капусты с болтающимися метелками овса, чудесным образом выросшего за одну ночь. Чудеса, колдовство — местные крестились и бормотали молитвы, подкрепляя слова жертвами. Вера и мракобесие в одном флаконе. Как же, однако, легко будет управлять их неокрепшими умами.

Гораздо проще, чем собственной твердолобой сестрицей.

— Ты обещал мне, обещал! — она то и дело срывалась на крик, мало заботясь об остановившихся неподалеку стражниках. Кучер, делая вид, что осматривает упряжь, ловил каждое их слово.

— Ты обещал не трогать лес. Там охотился наш пра-прадед, забыл? У бабушки была горжетка из горностаев, я хочу себе такую же!

— Вот же ненасытная тварь, — пробормотал про себя Хокан, растирая между пальцами чуть влажную землю.

— Я не о тебе, а о чудище, — улыбнулся он, с удовольствием глядя на залившееся свекольным цветом лицо. — Подумать только, иссушило уже две рощи, и все никак не успокоится. Хорошо еще, что умеет делиться.

Деревянная фигурка чудо-зверя делилась на две части. Мать и детеныш. Большая часть разгуливала по лесу, а закопанная в поле вторая передавала в землю всю собранную влагу. Удобно. Нет лучшего способа справиться с врагом в засушливой Африке, чем закопать у того под носом деревяшку и отвести воду.

— Местные мне еще спасибо скажут, — посмеивался граф про себя, разглядывая щебечущих на пашне воробьев. — К слову, давненько было не видать нашей пташки.

— Ты о той дурочке? — Эмма по-лошадиному фыркнула, благо что пухлые губы могли позволить себе любые вольности. Не по этой ли причине ни один из кавалеров так и не решился на заветное признание?

— Смотрю, тебе все же удалось с ней пообщаться. Мне она показалась удивительно шустрой.

— Она мне сказала, что я жирная. Мне! Что под юбками у меня не две ноги, а целая дюжина, раз я всю комнату обставила коробками с обувью, — тесная шнуровка корсета угрожающе потрескивала под напором прелестей. Да, надо бы шепнуть пару слов дворцовому кондитеру, чтобы заменил сливочный крем на белковый.

— Ты же разберешься с ней, правда, братик?

Хокан обреченно вздохнул. Право, иногда он жалел, что не утопил ее в детстве в старом колодце во время игры в прятки.

— Я просил тебя всего лишь подружиться с ней. Что, если она нас раскусила?

— Так попроси свое чудище раскусить ее, — парировала сестра, громко рассмеявшись над своей же шуткой. Типичные придворные замашки, быстро же она освоилась.

— А может, — он заставил себя приникнуть прямо к ее уху, хотя вездесущие рюшечки и перышки тут же немилосердно зачесали нос, а ароматом духов можно было морить мух на целую милю вокруг, — может, скормить ему тебя?

Вздернутый носик безо всякой пудры приобрел столь желанный Эммой молочно-белый оттенок. Стая воронья темной тучей взлетела с новенького плетня, где каждые двенадцать шагов шест украшала обезглавленное чучело с общипанными перьями. Прямо-таки белое, черное и красное, три магических цвета в ряд.

Пожалуй, он не станет приказывать кучеру снять птиц. Пусть чудище вспомнит полузабытый привкус. Порой ничто так не движет к победе, как жажда крови. И сестра права, пора ускорить охоту.

***

Работа нашлась всем. Даже неженке-принцу доверили толочь в ступе какие-то коренья, больше похожие на сморщенные паучьи лапки. Ханна перебирала травы, Бересклет успел-таки пристроиться ей помогать. А вот Коори маг перехватил первым, поручив ему «самую опасную и ответственную часть работы».

— Ну и куда запропастилась Гунни? — со скучающим видом фейри одним взглядом заставлял корень мандрагоры распадаться тончайшей стружкой. — Отлынивает?

— Полетела на разведку во дворец, — за несколько часов работы пальцы Ханны насквозь пропахли травами, даже сквозь кожаные перчатки. Для Берра же отрывать от стебля листья с высохшими бутонами было сродни препарировать мумию жабы.

— Господин маг, а вы светлый волшебник или темный?

Все как по команде взглянули на Фафнира. А тот ничем не показал, что вопрос застал его врасплох. Правда, стал чуть медленнее помешивать кипящее варево в котелке.

— Я-то? Наверное, где-то посередине, — наконец признался он. И тут же принялся копаться в бесчисленных мешочках и пакетах. — Проклятье! Где же тут барсучий жир?

— Даже не думай! — прикрикнула на него Бузина. Маленький барсучишка, очень не к месту вздумавший полакомиться оставшимися после обеда блинами, живо юркнул под отороченные зеленым кружевом юбки. И без того широкая материя разрослась травяным ворсом, словно желая прикрыть собой всех снующих по земле обитателей.

Фафнир с досадой крякнул.

— Вот незадача… жалко что ли, для старого друга? Ладно, ладно, молчу! Придется-таки размять кости.

Все маги умеют перевоплощаться — об этом ей по секрету сообщили фейри. Секрет Полишинеля — кажется, так презрительно отозвался об их разговоре принц, чем заслужил ослиные уши на весь вечер. И все-таки, в свое время Ханна ни разу не заподозрила, что Марна тоже владела этим даром. Может, та перевоплощалась по ночам? Интересно, в кого превращалась она: в сороку или ворону? Может быть, в сову, чье предостерегающее уханье до сих пор частенько раздается в ночной тиши?

Притвориться курицей старику в прошлый раз удалось намного быстрее. На сей раз он так долго кряхтел, охал и приседал на корточки, что Коори исчерпал весь запас шуточек, а Грёнхен, не выдержав, запустила в мага чайным блюдцем и пригрозила трухлявым проклятьем до конца дней.

— Видал? Помогло, — Берр с опаской проводил взглядом удаляющегося ворона и поправил на всякий случай шляпу. — Мог бы догадаться и приготовить для дамы настойку от мигрени. Спорю, она бы это зелье в два счета приготовила.

— Ой, и не говори, — Орешник с досадой потер раскрасневшиеся глаза. — Хотя, для такой черной магии… Скорее всего, побрезгует. И где старик столько мандрагоры откопал? Со всего света, что ли, собрал?

— То-то Гарн сбежал, даже на ужин не остался, — Ханна вытерла со лба пот. Странно. В конце лета — и вдруг такая жара.

— Засуха. Мне птички нашептали, по всему лесу деревья сохнут. Странно еще, что до нас не добралась. Еще вроде какие-то слухи ходят о чудище — точно не расслышал, лень было.

— Про чудище — лень? — поразилась Ханна, а Бересклет звонко щелкнул собрата по кончику длинного носа.

— Не мог догадаться, что Ханне будет интересно?

— Да какие там чудища? — возмущенно привстал Орешник, и неочищенные корни живо вскочили, неуклюже поскакав в траву на своих коротких ножках. — Наши тролли живо чужака сожрут и не подавятся!

Так-то оно так, но… Что-то в лесу было неладно. И Бузина жалела, что так некстати разболелась голова и она не может поговорить с соседями. Чаинки в ее стакане упорно предсказывали скорые перемены и покой. Оставалось надеяться, что не вечный.