Сердце на двоих. Истинная друга

— Сверр? — позвал Арквэн и услышал шум за другой дверью, тонкой и деревянной: плеск воды, звон железного таза для умывания, тихую мужскую брань.

Принц уже собирался пойти на звук, но тут его внимание привлек сверток на застеленной кровати. В отрез из грубого льна было закручено что-то белое, кружевное. Не в силах противиться любопытству, Арквэн откинул край ткани.

Исподнее.

Пальцы пробежались по рюшам женской сорочки, подцепили белый чулок…

— Что ты здесь делаешь? — Сверр, вернувшийся в спальню, грубо выхватил из его рук находку и запихнул в шкаф.

— Зачем тебе это? — вскинул брови Арквэн.

— Носить буду, — огрызнулся друг и посмотрел волком, так, как никогда не смотрел. Всей кожей принц ощутил исходящие от него волны враждебности.

— Очень смешно.

— Ха-ха.

Они застыли друг напротив друга в звенящем, каком-то агрессивном молчании. Арквэн повел плечом, мечтая избавиться от напряжения между ними, вернуть былую легкость их детской дружбы.

— У тебя появилась женщина?

— Тебя это удивляет?

— Ты только вернулся.

Сверр глубоко вздохнул и рукой в перчатке потер гладко выбритые щеки. Под самым подбородком Арквэн заметил свежую царапину. Сколько он помнил своего друга, тот носил щетину или короткую бороду.

— И кто она? Та, ради которой ты так старательно прихорашиваешься? — с улыбкой, добрым, чуть насмешливым тоном спросил принц.

— Никого нет.

— Ну-ну, — он кивнул в сторону шкафа, куда Сверр затолкал сверток с женским бельем.

Его генерал закатил глаза.

— Чую запах ароматической воды, — улыбался Арквэн, подтрунивая над другом. — Что это? Дубовая кора? Луговые травы?

— Твое больное воображение, — насупился Сверр.

— И фамильный перстень надел.

— А что нельзя было?

Арквэн со смехом вскинул ладони вверх, как бы говоря: «Всё, сдаюсь, храни свои тайны», и тут же стал серьезным.

— Ты ведь собирался искать истинную? Раньше. До войны. Говорил, что у мужчин вашей расы одна любовь на всю жизнь. Даже хотел покинуть Энвед и вернуться на родину.

Генерал Канаган опустил взгляд и стиснул зубы так, что по бокам челюсти вздулись желваки.

— Посмотри на меня, — шепнул он глухо. — Мне бы не рехнуться от всего этого. Голову свою привести в порядок. И с этим как-нибудь разобрать. — Он взмахнул рукой в черной кожаной перчатке.

— Разберемся. Я думаю, — Арквэн запнулся, — думаю, что надо показать тебя сину Идраилю.

— Целителю?

В синих глазах плескался скепсис.

— Не просто целителю, а лучшему в Энведе. Может, это какая-то зараза. Что-то наподобие каменной хвори.

— Ты сам-то в это веришь? — с горечью хмыкнул друг.

Арквэн отвел глаза.

Когда за принцем закрылась дверь, Сверр немного постоял у порога, покачиваясь на каблуках туфель, затем вернулся в купальню. На тумбе рядом с железным тазом лежало острое лезвие со следами засохшей крови. Генерал неосознанно коснулся пореза под подбородком. По-хорошему надо было позвать цирюльника, но после плена Сверр вряд ли подпустил бы к себе мужика с ножом. С некоторых пор он чувствовал себя неуютно в присутствии посторонних, за исключением разве что…

В спальне Сверр открыл шкаф и вытащил наружу сверток из льна. Оборки женской сорочки казались сшитыми из крыльев стрекоз. К ним даже прикасаться было страшно — такими хрупкими они выглядели. Воображение разыгралось, нарисовало Ондину, облаченную в его подарок: пышные груди вздымаются при дыхании, под тонкой тканью угадываются розовые пятна сосков.

С пересохшим горлом Сверр прокрался в спальню служанки и, сгорая от предвкушения, разложил на ее узкой девичьей постели свои дары. Сверху на белое кружево опустилось ожерелье из сапфиров, идеально подходящее к светлой коже и огненным волосам Ондины. Сверр надеялся уже сегодня увидеть ее в этом украшении. Только в нем и белых чулках.

* * *

Выполнив поручение генерала, а оно было не таким уж и сложным — всего лишь отнести его испачканный камзол прачкам, я вернулась в свою комнату. Открыла дверь и ошарашенно замерла на пороге. Спальня моя не впечатляла размерами и с того места, где я стояла, просматривалась целиком. Взгляд упал на кровать, зацепившись за вещи, которых прежде в комнате не было.

Медленно, пока не зная, что и думать, я подошла к постели и коснулась белого шелка. Панталоны. Широкие, зауженные к низу, длиной где-то до колена и с кружевными оборками по краям. Помимо них, на кровати поверх одеяла аккуратно лежали белые чулки и нижняя сорочка с рукавами-фонариками. Эту сорочку из полупрозрачной ткани я узнала сразу. Именно ее я видела в лавке с женским исподнем, куда привел меня генерал, чтобы выбрать интимный наряд для своей любовницы.

Но что вещи, купленные для чужой избранницы, делали в моей комнате?

Я подняла с постели и поднесла к свету лампы ожерелье из серебра и каких-то синих камней. Или это было не серебро, а белое золото? Я не разбиралась в драгоценных металлах. С опаской, боясь сломать дорогую вещь, я опустила украшение на прикроватную тумбу и решила больше к нему не прикасаться от греха подальше. Испорчу — за всю жизнь не расплачусь.

Вместо ожерелья я взяла в руки ажурный чулок, искусно связанный из белой шелковой нити.

— Нравится? — раздалось от двери.

Я обернулась.

На пороге стоял и самодовольно улыбался, наблюдая за мной, генерал Канаган собственной персоной.

И тут меня словно пыльным мешком по голове шарахнуло.

Эти тряпки он покупал для любовницы!

Для будущей! Любовницы!

Для девушки, которую видел своей постельной игрушкой, но не женой. Которую и не собирался звать замуж.

Для меня!

— Красивые, правда? — продолжал улыбаться генерал, не подозревая о дикой буре ярости, растущей в моей душе.

Купить меня вздумал, блохастый? Решил, что раз я из простых, то за красивую тряпку ноги перед любым раздвину, что гордости у меня нет? Да за кого он меня принимает! За гулящую девку? За шалаву портовую?

Брови мои сошлись под грозным углом. В бешенстве я смяла в кулаке кружевную ткань чулка. До дрожи в пальцах захотелось стереть с лица генерала эту самодовольную улыбку. Показать, что даже слуги имеют чувство собственного достоинства.

Или считает, раз господин, то ему все дозволено?

С видом разгневанной ведьмы я шагнула к двери, которую загораживал генерал.

Ишь, уже приготовился к постельным утехам. Побрился, надушился, волосы уложил, приперся в мою комнату полуголый, в одних штанах, с обнаженным торсом. Думал, увижу его дорогущие подарки и сразу в восторге кинусь благодетелю на шею, согласная на все. Так?

Сжимая в руке чулок, я сделала еще один сердитый шаг в сторону оборотня. Заметив выражение моего лица, отнюдь не радостное, генерал-блохастик напрягся. Улыбка стекла с его губ. Рот озадаченно приоткрылся.

— Считаете, господин-наглый-хвост, что я продаюсь? — процедила я. — И даже цену мне определили. Пара чулок да бусы?

Синие глаза растерянно забегали. Генерал Канаган хотел что-то сказать, но не успел — с лицом, перекошенным от гнева, я обрушила ему на голову кружевной чулок. Снова и снова, оскорбленная до глубины души, я хлестала нахала чулком, попадая то по плечам, то по голове, то по наглому носу.

— Купить меня решили? За платья да панталоны?

Опешивший оборотень как мог закрывался от меня руками, но злость и обида с каждой секундой только росли, только усиливались.

— Я вам что, продажная девка из подворотни? — я остервенело била его чулком. — Ищите себе новую личную служанку! Слышите? А я возвращаюсь на кухню. Не нужен мне хозяин, который держит меня за… за…

— Да хватит! — взревел генерал, перехватив руку, занесенную для очередного удара. — Это ошибка. — Его челюсть напряглась. — Да, ошибка. Эти вещи не для вас. Я купил их для…

Я вскинула бровь:

— Для кого?

— … для, — оборотень запнулся и закончил с обреченным вздохом: — Для себя.

— Для себя?

Генерал опустил голову.

— Да, для себя.

— Вы же сказали, для будущей любовницы? — я недоверчиво прищурилась.

— Я солгал, — с угрюмым видом генерал разглядывал пол под своими ногами. — Нет у меня любовницы. Эти тряпки я купил для себя и спрятал в твоей комнате, чтобы никто их не увидел.

Я покачала головой, не веря ни единому его слову. Ох, пес проклятый, за дуру меня держит? За наивную простушку?

— Ну что, ты больше не злишься? — скосил он на меня взгляд. — Видишь, никакой девицей из подворотни я тебя не считаю. Никак оскорбить тебя не пытался. Ты совершенно зря на меня набросилась. Остаешься моей личной служанкой?

Я знала, что генерал лжет, и мысленно ухмыльнулась, готовясь его проучить.

— Остаюсь. Если докажете, что говорите правду.

— И как я должен доказать свои слова?

— Наденьте это, — с мстительной улыбкой я вручила ему женский чулок.

Лицо генерала вытянулось, глаза едва не выпали из глазниц — так широко открылись.

— Вы же купили это, чтобы носить, — напомнила я, невинно захлопав ресницами.

Огромный грозный оборотень посмотрел на меня с затравленным выражением, затем решительно стиснул зубы и выдернул чулок из моих пальцев.

— Хорошо, — процедил он, снимая штаны и оставаясь в исподнем. — Как хочешь. Но потом ты извинишься и отужинаешь со мной у Лебединых врат.

— Договорились.

Шумно вздохнув, великан Сверр Канаган, эта гора стальных мышц, принялся натягивать на свою волосатую ногу кружевной чулок. Шелковые нити рвались под его грубыми пальцами. Острые скулы горели багровыми пятнами.

— Довольна? — выплюнул генерал, стоя в одном чулке и пыхтя от стыда.

— Нет, — с милой улыбкой я сунула ему в руки недостающую пару.

Фыркнув, будто взбешенный бык, господин взялся за второй чулок и натянул его чуть выше колена, затем выпрямился и упер кулаки в бока.

— Ну что? Красавец? — спросил он с сердитой рожей.

— Красавец, — донесся ошарашенный голос из коридора. У распахнутой настежь двери застыл Его Высочество Арквэн Белегор и во все глаза смотрел на своего генерала в белых ажурных чулках. — Так ты правда купил это для себя? — закашлялся принц. — Я решил, что ты шутишь.

Запрокинув голову, генерал Сверр Канаган застонал в потолок. Не став ничего объяснять, он махнул рукой и, в чем был, прошлепал мимо шокированного друга в свои покои.