Невозможный босс

22. Есть идея

— Нет, Клим Романович, ничего я не глотала. Ой…

Ну всё. Сейчас его разорвёт на мелкие клочки, а потом и меня. Пропала я!

— Ой, простите, Радимир Львович…

— Понятно… — шипит он. — Понятно… Клим Романович, значит… Клим Романович. И что он у тебя делал, пока я в командировке?

Что он у тебя делал, когда муж в командировке, а? И смех, и грех. Чувствую себя просто блудливой женой. Ох, не нужен мне такой муж, наверное… С ним же житья не будет… Будет, не будет… О чём это я вообще?

— Да он к вам приходил по какому-то вопросу, — пытаюсь я держать удар. — Узнал, что вы в командировке и ушёл.

— Ко мне? Неужели? И что же это за вопрос такой, что он осмелился лично прийти? Должно быть, чрезвычайно важный, да?

— Не знаю, он мне не сообщил, — пытаюсь я замять тему.

— Да ещё и секретный! Не только важный, но и секретный вопрос. Вопрос вопросов просто-таки, да?! — заводится босс.

— Радимир Львович, я не знаю. Позвоните ему и уточните.

— Личный ассистент, а не знаешь! На что ты мне вообще нужна такая, а?

— Вы можете в любой момент заменить меня Стеллой Казимировной… — начинаю я злиться.

— Так! Ты мне зубы не заговаривай. Почему мобильный был выключен?! Чем вы занимались? — не сдаётся Борзов.

— Мобильный до сих пор выключен. Похоже сломался во время эксперимента.

— Какого ещё эксперимента?

— Да Мечтанов затащил нас к себе в мастерскую, обнажился и чуть не изжарился заживо, — пытаюсь я переключить внимание босса на слонёнка. — Надо его приструнить как-то, во всём здании из-за него электричество вырубилось.

— Что значит обнажился? — настороженно и зло спрашивает шеф.

— Ну разделся донага и залез в свой агрегат.

— И кто в этом участвовал?

— Мечтанов, Разумовская и Стражников.

— А ты?

— Ну, и я там была, говорю же…

— Так вы что там, оргию устроили в подвале?! — не в силах сдерживаться, перебивает босс.

— Вы с ума что ли сошли, Радимир Львович? — взрываюсь я. — Вы меня уже и к Мечтанову готовы приревновать? Ну уж это как-то чересчур, вам не кажется?!

Он осекается и на какое-то время повисает пауза.

— Какая ещё ревность! — оживает он. — Ты размечталась, я смотрю. Меня, прежде всего, интересует трудовая дисциплина!

— А-а-а, — тяну я, — извините, не догадалась сразу.

— Вот я и вижу!

В таком духе разговор продолжается ещё пару минут, когда открывается дверь и в приёмную заходит Саша.

— Извините, Радимир Львович, здесь посетитель, — говорю я и прижимаю палец к губам, чтобы она не выдала себя голосом, а то у шефа слишком уж слух обострился в последнее время.

— Подождут! — пренебрежительно бросает он.

— Извините, мне расписаться надо. Я вам позже перезвоню, прошу прощения, — говорю я и кладу трубку.

Понимаю, это его, скорее всего, взбесит ещё сильнее, но что-то не могу я больше выдерживать этот разговор.

— Шеф? — понимающе спрашивает Саша.

— Ага, — киваю я. — Достаёт весь день.

— Ну так, на то он и Борзов. Телефон включился?

— Нет пока.

— А у меня включился, с третьего раза. Слушай, а Мечтанова в больницу увезли. У него давление скакнуло, — говорит она сокрушённо. — Надеюсь, его там в дурку законопатят.

— Добрая ты.

— Нет, ну ты же видела, что он устроил. Разделся догола, жопу свою жирную демонстрировал, да и не только. Хоботком потряхивал и бубенчиками.

— Да ну тебя, — усмехаюсь я. — Когда ты хоботок-то рассмотрела?

Мы смеёмся. Вдруг Саша резко обрывает смех и внимательно смотрит на пригласительный на бал, лежащий на моём столе.

— Это он? — серьёзно спрашивает она.

— Он, — так же серьёзно отвечаю я. — Твой пригласительный.

Глаза у Саши вспыхивают торжествующим огнём.

— Алёнка! — взвизгивает она. — Дай я тебя расцелую.

Она подскакивает ко мне и крепко стискивает в объятиях.

— Отпусти, задушишь! — пытаюсь я вырваться.

Кое-как освободившись из её рук, я едва перевожу дух.

— Ну ты даёшь, чуть не задавила, — выдыхаю я, но она меня не слушает.

Подхватив заветный лист бумаги, она кружится с ним по приёмной. Вот же везучая, как мало ей для счастья нужно. Всего ничего…

— Но есть проблема, — говорю я хмурясь. — Извини, что обламываю. Стражников сказал, что пойдёт только со мной.

— Да и хрен с ним, со Стражниковым. Пригласительный же вот он.

— А он ещё не подтверждённый, прочитай, там написано. То есть, если Клим не подтвердит билет в день бала, он станет недействительным.

— Карета превратится в тыкву? — разочарованно спрашивает Саша. — И что же нам теперь делать?

— Не знаю. Ты скажи.

Мы, взявшись за головы, садимся за стол и начинаем соображать, что нам предпринять. Признаться, на ум ничего особенного не идёт. Мне, честно говоря, этот бал сладкоежек вообще не так, чтобы очень интересен. Хотя я и понимаю, что Борзов, возможно, повторюсь ВОЗМОЖНО, будет настаивать, чтобы я с ним туда отправилась.

Но теперь, когда я дала обещание Климу, моё положение становится не очень приятным. Если вдруг оба кавалера начнут оспаривать своё право танцевать со мной мазурку и кадриль, мне придётся несладко.

Из-за Сашки этой поставила себя в двусмысленное и неловкое положение. Дура. Надо было сказать Климу «нет» и Саше тоже. Ну как теперь выкручиваться? В общем, как говорится, добрыми намерениями дорога кое-куда выстлана…

— А ну-ка, — оживляется вдруг Саша, — иди сюда.

Она открывает дверь в кабинет Борзова и машет мне, чтобы я подошла. Я поднимаюсь и иду за ней, пока не понимая, что она задумала. Саша подходит к большой зеркальной стене и встаёт перед ней.

— Иди, встань рядом, — бросает она мне.

Я подхожу. Мы стоим и смотрим на своё отражение.

— Ну, понимаешь? — весело спрашивает она, — Понимаешь теперь, что мы сделаем?