Когда мое сердце станет одним из Тысячи
- Автор: Аманда Стайгер
- Жанр: Современная проза
- Дата выхода: 2020
Читать книгу "Когда мое сердце станет одним из Тысячи"
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Еще долго после того, как Стэнли ушел спать, я лежу на диване, глядя в потолок. Духота в голове рассеялась, но меня все еще подташнивает. Неужели мы на самом деле сейчас об этом говорили?
Почему ты так боишься быть любимой?
Я переворачиваюсь, зарывая лицо в диванные подушки.
Завтра мы будем вместе завтракать. Я подвезу его в колледж, и мы притворимся, что прошлой ночи не было. Я запечатаю ее там же, где все остальное, с чем я не знаю, как справиться. Нет смысла распутывать эти чувства, когда наши отношения уже безнадежно разрушены.
Ты просто используешь это как предлог.
Я сворачиваюсь в комок.
Он прав. Я просто бегу, придумывая себе оправдания, потому что не знаю, как быть с кем-то в близости.
На этот раз я не убегу. Я не могу исправить случившееся, но я могу остаться и встретиться лицом к лицу с последствиями своих действий. После всего, через что мы вместе прошли, я должна быть с ним честной. В отношении всего. И если он не захочет после этого со мной быть… наверное, это к лучшему.
Я тихо одеваюсь, натягиваю пальто и завязываю ботинки.
Мне нужно открыть Хранилище, и когда я это сделаю, мне нельзя быть рядом со Стэнли.
Я не знаю, что может произойти.
Снаружи мир неподвижный и белый, холодный и чистый. Я долго еду на машине мимо заснеженных полей и лесов, пока наконец не попадаю к темному простору озера. Я паркуюсь, вылезаю из машины и иду, скрипя ботинками по снегу, к краю воды. Несмотря на холод, озеро не замерзло. Оно накатывает на песок, словно протягивая ко мне руки. Я закрываю глаза и вижу возвышающиеся надо мной сумрачные ворота Хранилища.
Я не могу дотянуться и открыть их. Они закрыты слишком плотно. Когда я создавала это место, я сделала так, чтобы даже я сама не сумела их открыть из прихоти. Но есть один способ.
Стоя на берегу, я начинаю снимать одежду. Когда стягиваю футболку, ледяной воздух обжигает мою обнаженную кожу, пуская по ней стайку мурашек. Не обращая внимания на неудобство, я складываю одежду стопкой и кладу ключ от машины поверх нее. Я сильно трясусь, и не только от холода. Все во мне требует, чтобы я развернулась и бежала, бежала, бежала. Паника, словно сработавшая сигнализация, звенит в голове, заглушая мысли.
Это безумие. У меня может быть обморожение. Я могу умереть.
Но мне нужно это сделать. Если я не встречусь с этим лицом к лицу сейчас, то уже никогда не смогу.
Голая, я вхожу в ледяную воду. Она ласкает меня, укутывает. Мой мозг все еще кричит, но я игнорирую это и продолжаю идти, пока не оказываюсь в воде по грудь. Дыхание становится быстрым и поверхностным. Холод пожирает меня, словно с меня содрали кожу и я горю заживо.
Я делаю глубокий вдох и окунаюсь в воду с головой.
Вода сжимает меня со всех сторон, холодная и черная, как смола. Я открываю рот, и воздух из легких выскальзывает стайкой пузырей. Мамино призрачно-бледное лицо проплывает в темноте, волосы ореолом развеваются вокруг него. Глаза ее закрыты. Какое-то мгновение мы висим в невесомости.
А потом начинаем опускаться.
В голове хаос из белого шума, но тело знает, чего хочет: оно хочет воздуха. Оно хочет жить. Я отстегиваю ремень безопасности и ерзаю вслепую, пальцы оцепенели от холода, глаза всматриваются в темноту. Я нащупываю и тяну ручку двери, она не поддается. Словно что-то толкает дверь с той стороны, стараясь прижать покрепче.
Сквозь воду я вижу над собой слабый свет, но он постепенно меркнет. Покалывание в легких превратилось в боль. Рот хочет раскрыться, но я сжимаю губы, зная, что, если я уступлю этому желанию, все будет кончено. В приступе панической силы я толкаю дверь, и она наконец открывается.
Холодная рука хватает меня и тянет вниз. Я сопротивляюсь, пытаюсь вынырнуть на поверхность. Мои ногти пытаются разжать тонкие цепкие пальцы, но те не отпускают меня. Я царапаюсь, толкаюсь и вырываюсь до тех пор, пока наконец хватка не ослабевает и рука не исчезает в темноте.
Я выталкиваю себя сквозь воду, пулей выстреливаю наверх.
Я выныриваю и делаю вдох. Меня накрывает ревущей волной, затягивает обратно. Рев заполняет уши и заглушает мысли. Я снова выталкиваюсь на поверхность, и меня накрывает новая волна, словно озеро живое. Когда голова показывается над водой, я снова вдыхаю. Бурные волны бьются вокруг, пена клубится.
Где мама?
Голова кружится, зрение расплывается. Ноги и руки беспорядочно движутся, борясь с водой. Берег кажется очень далеким, но я стремлюсь к нему, несмотря на рев озера.
Мама. Где она?
Я вспоминаю руку, тянущую меня и затем ускользающую вниз. Ускользающую в черноту. Воспоминание тоже ускользает.
Еще одна волна с ревом накрывает меня. Вода лихорадочно кружится вокруг меня, подводные течения тянут за ноги. Обрывок информации — «Великие озера — единственные озера, в которых есть подводные течения» — мелькает голове, словно листок, уносимый ветром. Я борюсь, руки гребут. Берег удаляется. Меня затягивает назад и вниз.
Сложно что-то разглядеть, но на мгновение мне кажется, что на берегу вижу машущую мне человеческую фигуру.
Мама.
Если тебя уносит течение, нужно плыть в сторону. Я сжимаю зубы и плыву по-собачьи, сопротивляясь тяге. Течение отпускает меня, и я устремляюсь к берегу. Голова снова оказывается под водой. Еще больше воды во рту. Конечности становятся тяжелыми и слабеют, но я заставляю их двигаться. На берегу меня ждет мама. Она отвезет меня домой, и все это окажется страшным сном.
Наконец я выползаю на песок и падаю. Тело содрогается в приступе кашля, и холодная черная вода вытекает изо рта. Я бессильно поднимаю голову и осматриваюсь. Но мамы нигде не видно.
Не знаю, сколько я здесь пролежала, голова кружится, меня тошнит, я то выплываю, то ныряю обратно в тупой туман.
В моем поле зрения появляются две фигуры. Одна из них — смеющаяся девочка-подросток. За ней идет мальчик, запускающий руки ей под футболку.
— Брэд, перестань! Кто-то может увидеть! — вскрикивает она.
— Здесь никого кроме нас, детка, — он поднимает ее футболку и сжимает ее груди, и они оба валятся на песок, он рычит, как собака, а она хохочет и визжит.
Из моего горла вырывается слабый стон.
Их головы поворачиваются ко мне. Рты открываются.
— Твою мать, — говорит мальчик, — это что, ребенок?
Зрение снова затуманивается, и все погружается в темноту.
Долгое время ничего не происходит, а потом появляется яркая белая комната. Сначала я не знаю, где я и что происходит. Врачи снуют туда-сюда из палаты, а я то проваливаюсь в темный туман, то выныриваю. Что-то покрывает мой рот и нос, дыхание кажется хриплым.
Я слышу, как мужчина говорит:
— Удивительно, что она самостоятельно смогла выбраться на берег, на это нужно много сил. Девочке повезло.
А женский голос отвечает:
— Я бы так не сказала. — Пауза. — Она только что моргнула, она что, пришла в сознание?
Если мужчина что-то и отвечает, то я не слышу ответа. Я снова проваливаюсь в пустоту.
Позже медсестра смотрит на аппараты вокруг меня и записывает что-то в блокнот.
— Где мама? — шепотом спрашиваю я.
Она смотрит на меня и не говорит ни слова. Ее губы сжаты, она тихо уходит.
Я вспоминаю машину, съезжающую с пирса. Я вспоминаю холодную руку, скользящую вниз, в кромешную пустоту.
Все вдруг встает на места. Какое-то время я не могу дышать, не могу думать, не могу двигаться. Ослепляющая красная боль заполняет все тело, словно каждый нерв кричит. Затем разом вся боль уходит, нервы умирают и холодеют.
Одна.
Я одна.