Телохранитель. Мы под запретом

Глава 46

СВЕТА

— Вышел отсюда вон, — за грудки хватает Женя моего брата и выталкивает его в коридор. На меня смотрит строго, приказывая одним взглядом успокоиться. Я немею, приложив к лицу руки, все органы чувств обостряются.

— Ты сейчас отсюда выйдешь, тварь! Нашел себе развлечение, да? Седина в бороду, а бес в ребро? Она тебе в дочки годится, ушлепочный! Я тебе твой стручок в горло затолкаю!

Начинается потасовка, Вэ вырывается из захвата и размахивает кулаками, у него удар поставлен. Женя отбивает, но в ответ не бьет, а я забиваюсь к самой стенке, впившись пальцами в одеяло.

— Прекратите, — кричу сквозь слезы. Брат с Женей перебазируются в тамбур, а оттуда на площадку. Крик и шум стоят в ушах набатом. За это время я успеваю одеться, вернее, натянуть на себя первое попавшееся и понестись следом.

Но когда я хватаюсь за ручку, мне навстречу заходит смурной Женя с подбитым глазом и губой. Меня перехватывает и затаскивает обратно в квартиру. В руках держит такой же разбитый телефон. Сквозь сеточку, поползшую по экрану, он пытается вчитаться во что-то, а затем отшвыривает смарт на пол.

— Дай свой телефон, — грубо приказывает, и я подскакиваю на месте, не сазу соображая, где мои вещи. Но они тут же…Женя сам достает сумку, выуживает телефон, вводит мой пароль и застывает, приложив кулак ко рту. Затем набирает что-то, но мне не показывает.

— Что? Женя?

Но он молчит, телефон блокирует и кладет к себе в карман, а ко мне подходит как на шарнирах, цепляя лицо за подбородок двумя пальцами.

— Слушай меня внимательно. Слушай и запоминай. Ты будешь в безопасности, что бы ни случилось вокруг с другими или со мной. Всегда. Ты всегда неприкосновенна. Поняла? — упирается лбом в мой и глаза прикрывает как от боли, словно эта яркая вспышка сейчас его ослепляет, но он очень старается выгрести.

— Я не понимаю, Женя…давай я сейчас сама с братом поговорю, с папой, все выясним и без скандалов. Давай, Женя? Я люблю тебя, — сиплю, но он отрицательно машет головой и прикладывается горячими губами к моим.

Это похоже на ожог, так горит сейчас все внутри, испепеляя в крошку.

Слезы брызжут из глаз, я цепляюсь за руки Жени, но он отводит их в сторону, делая шаг назад.

— Твой брат отвезет тебя домой. Сейчас, — произносит мертвым голосом. На меня не смотрит, только в резких движениях читается что-то страшное.

Что-то, сулящее непредсказуемый конец.

Я перестаю дышать.

— Женя?

— Света, я прошу тебя верить мне и сейчас поехать домой с братом. Немедленно, — рубит он, бросая на меня острый взгляд, пронзающий в самое сердце.

На деревянных ногах я хватаю свою сумку. Обуваюсь молча, слезы так и льются по щекам. Совсем ничего не понимаю. Вообще ничего.

— Я не понимаю, что происходит, — говорю скуля.

— Света, — звучит грозно, и я киваю, чувствуя, как от этого голоса по телу начинает скользить ужас. — Все остальное позже, — звучит напоследок от Жени, а потом он снова всматривается в мой телефон и по лицу скользит судорога нечитаемой эмоции.

За ручку цепляюсь как за спасательный круг, выходить не спешу, все медлю, рассматривая напряженную фигуру мужчины, которому я подарила свое сердце.

Что-то происходит, и я понятия не имею что.

— Света, тебя ждут, — Женя поворачивается ко мне, и я срываюсь к нему в объятия, сжимая так крепко за шею, что мне самой больно. Носом утыкаюсь в плечо и дышу рвано, словно меня душат.

— Женя…

— Я прошу тебя, малыш, так надо, послушай меня и делай как я прошу, — он обхватывает меня за талию и сжимает даже сильнее, чем я его.

Что-то настойчиво долбит мне в висок, что мы сейчас прощаемся, но я очень стараюсь гнать противное ощущение поганой метлой.

Он отрывает меня от себя первый, а я маленькими шажочками иду в сторону лестницы, но каждый шаг словно удар под дых.

Мне больнее с каждым новым движением.

Когда квартира Жени остается позади, внутри разрастается бездна, кровоточащая, приносящая адские мучения.

Брат ждет меня у самого подъезда, за руку хватает и тут же тянет в сторону машины.

— Не хватай меня! — визжу, стараясь вырваться, но он лишь сильнее волочит меня к парковке.

Я сейчас в бешенстве, во мне кипит настолько сильный гнев, что я взорвусь буквально в считанные секунды.

— Я в шаге от того, чтобы к ебеням взорваться, так что не зли меня, Света!

— Да как ты смеешь?! — останавливаюсь, с силой вырывая из крепкого захвата свою кисть. — Ты не дорос еще мне указывать, ясно тебе? Ты не имеешь никакого права вмешиваться в мою личную жизнь! Я имею право заводить отношения с тем, с кем я хочу, и никто, ни ты, ни папа мне не указ! Запомни это и прекрати вести себя как Отелло, со своей девушкой будешь так обращаться, а твоя старшая сестра.

Взгляд у Вэ темнеет, он прищуривается, а следом хватает меня за бедра и перекидывает через плечо.

Шок сковывает тело, я начинаю кричать:

— Поставь меня на место!

— Когда дело касается моей семьи, я пиздец принципиален, Света. Он запудрил тебе мозг, надавил своим авторитетом, а ты и развесила уши. Ребёнок ты еще. И из нас двоих я больше похожу на старшего, уж прости. И да, когда дело касается безопасности, твой инстинкт самосохранения где-то в пиздецах. Ну что ж, за этим буду следить я.

Начинает мутить, а когда Вэ закидывает меня в машину, я не сразу могу скоординировать движения, отчего тошнота усиливается. Хватаюсь за спинку пассажирского сидения и опускаю голову. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов.

До дома едем молча, мурашки по коже скачут табуном. Дорога кажется бесконечной, но стоит нам приехать, из машины я выходить не хочу.

Из нее меня вытаскивает Вэ.

— Я могу взять тебя на руки.

— Катись к черту, — грубо обрубаю его и выхожу сама, плетусь в дом, где точно никто не спит и застаю отца с бутылкой коньяка перед собой. Атмосфера сгущается, негативные фибры чувствуются кожей. Я глотаю вязкую слюну и рассматриваю сгорбленную фигуру отца.

Он в разрушающей все вокруг панике.

— Как давно? — отец, очевидно, слышит мои тяжелые шаги и задает вопрос, даже не взглянув в лицо.

Меня обдает холодом, затем бросает в кипящий чан.

— Какая разница? Я люблю его и мне все равно, что ты на это скажешь.

Бутылка с коньяком летит на пол, разлетается на осколки, жидкость заливает белоснежный ковер.

Все уродуется за секунды, а я жадно рассматриваю желтые пятна на белом полотне. Сердце пропускает удар, и снова несется вперед как на ралли.

— Этого не будет. Я все сказал, — он опаляет меня грозным взглядом, уничижительным, в нем плещется адская смесь. Эмоционально меня подбрасывает.

— Папа, я все равно буду с Женей, что бы ни случилось. Всегда, даже если ты будешь против. Он любит меня, а я его, — впервые я повышаю голос на отца, впервые у нас разрастается скандал, и я не собираюсь смягчать углы.

— Ничерта подобного не будет. Ни за что на свете! И если он тебя так любит, где же этот зассавший кусок дерьма, и почему ты тут одна за все отвечаешь? А? Где он? Дочка, где, блять, твой телохранитель? Почему он как мужик не пришел и не сказал мне, что он любит тебя? — отец рывком поднимается, подходит ко мне и обхватывает мое заплывшее слезами лицо. — Где эта сука? Я буду его душить голыми руками.

— Он придет и все скажет лично, и ты не тронешь его, если любишь меня, — отец играет желваками, реагируя на мои слова своеобразно.

— Он заставил тебя? — выплевывает мерзкий вопрос, от которого у меня в горле образуется ком.

— Нет, но тебе было бы проще поверить в плохое, чем порадоваться за меня, да?

Но факты вещь упрямая. Ни в тот день, ни на следующий, ни через день Женя не появляется. Я осталась без телефона, и только купив новый, снова в состоянии звонить и писать абоненту, который временно недоступен.

Телефон отключен. Ко мне приставляется новая охрана, за каждым шагом следят.

Я внутри умираю.

Новый день встречаю с надеждой, и к вечеру сталкиваюсь с жестокой реальностью. Он не позвонил. Не пришел. Ни слова. Ни полслова.

Так проходит неделя. Проходит вторая. На третью я замечаю в зеркале лишь оболочку некогда красивой девушки.

Родные бьют в колокола, меня показываю врачам и грозятся кормить принудительно.

Но проблема в том, что меня тошнит от всего, что происходит. И от самой себя тошнит.

Я больше не в состоянии это выносить.

Спустя месяц мне удается улизнуть от охраны и попасть в квартиру к Жене. Ключи все еще остались у меня. Впервые за месяц я рыдаю в этой квартире так, как не позволяла еще себе.

Меня прошивает насквозь от запаха, что стоит в помещении. Глаза приковываются к ненаправленной кровати.

Тут все так, как было, когда я ушла.

Я сажусь на постель и ломаюсь пополам.

Он просто исчез, не удостоив меня и словом.

Звук входящего сообщения заставляет вздрогнуть. Я хватаюсь за смарт и открываю сообщение с неизвестного номера.

Паника сжимает горло.

«Соскучилась, красавица? Давай поиграем?».

Конец первой части

Продолжение: Больше не моя. Искупление