Невольница драконов. Семь дней на любовь

Глава 10

— Правда. Насыщение — это не развлечение и не прихоть. Мы нуждаемся в огне так сильно, что порой прекращаем осознавать, где реальность, а где бред, имея все шансы сгореть в собственном безумии.

— Раз в год — это минимум, когда мы должны прикоснуться к огню, чтобы банально не свихнуться, — дополнил Киррас. — Это… сложно описать, но чувство такое, будто бы что-то темное и голодное сжирает тебя изнутри.

— Каждой дракон ищет ту, кто станет греть огнем постоянно, но у стихии свои условия, и чувство должно быть взаимным, или костер затухнет, не оставив даже искр после себя.

— То есть вы ищете свою избранную? Так, вроде, правильнее будет сказать, — предположила я и, судя по кивкам, попала в точку. — Это так сложно, что для этого приходиться нас воровать?

— Сложнее, чем ты думаешь, — невесело хмыкнув, лунный сделал щедрый глоток и дополнил. — У нас и так непростой характер, а в период насыщения мы и вовсе иногда похожи на безумцев. Как твой «серый слизень», к примеру. Или превращаемся в похотливых грубиянов, которых рвать глотки всем, кто посягнет на их огонь.

— Поэтому и приняли закон о правилах последних дней тепла, обезопасив носительниц огня от нас и не позволяя нам самим сойти с ума, вынудив действовать в строго отведенные сроки. Так что воровать, как ты выражаешься, — наша необходимость, в период которой мы от жадности порой ведем себя отвратительно или странно.

— Кто захочется остаться с такими, как мы? — завершил Тайрос, и оба дракона понуро опустили головы. — Вы наша слабость, Ханнари. Слабость и спасение в одном лице.

— Я вас услышала.

Не став больше задевать больную тему, я прочистила горло, переходя к следующему вопросу.

— Что вам нужно, чтобы насытиться огнем?

— Близость, в идеале, — озвучил очевидное Тайрос.

— А помимо? Есть какие-то другие методы?

— Контакт, огонечек. Любой контакт. Объятия, прикосновения… Другими словами, все, что делает тебя ближе. Но все это должно быть добровольным, иначе не имеет смысла.

Главный закон насыщения, о котором уже упоминал Тайрос.

Единственное, что защищало носителей огня от насилия и порабощения. Единственное, что гарантировало безопасность и позволило мне четырежды выйти сухой из воды.

Каждый дракон подчинялся этому правилу безукоризненно.

— Тогда переходим к четвертому вопросу.

— Слушаем.

— Какие последствия от вашей близости для носителя огня?

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Киррас. — Физическое самочувствие или моральное?

— И то, и то, — не стала мелочиться я.

— Ханнари, — мужчина лишь по-доброму улыбнулся. — Дракон не может сделать огню ничего плохого. Для нас сродни гибели причинить вам вред. А про мораль… тут другой вопрос.

— Уточни.

— Вас не тянет к нам так же сильно. Никогда. Так что нанести моральную травму… м-м-м… сближением попросту нельзя. Притяжение или есть, или его нет. И если оно есть, то от нас не зависит вовсе. В таком случае это и есть то самое, единственное.

На секунду я задумалась, пытаясь понять, чувствую ли что-то необычное в отношении этих двоих, не считая желания залезть в их головы? Да, мне было приятно в некоторые моменты нашего общения, но и только. Правда же?

— Ханнари? Ты долго молчишь. Мы волнуемся.

— Пятый вопрос. Последний.

Напряжение в комнате повисло тяжелым паром, словно чайник перекипел, и вся вода испарилась, поднявшись к потолку и забиваясь в легкие.

— Как вы смотрите на то, чтобы поиграть в добровольность?

— Это ты о чем? — удивился Киррас.

— Мы с вами договоримся, что эта неделя будет такой, как вы захотите. Без близости! — уточнила я, и интерес на мужских лицах немного померк. — Я буду идти на контакт, отвечать вам взаимностью и перестану брыкаться. Только до конца теплых дней, а после мы расстанемся и благополучно об этом забудем.

— А какой тебе в этом интерес? — разумно уточнил Тайрос, невольно сжав кулак. — К чему эта игра?

— Исключительно в познавательных целях, — слукавила я. — Мне бы хотелось побольше узнать о взаимоотношениях, а наша встреча и вынужденная изоляция — прекрасный способ достичь моей цели, при этом сохранив независимость. Так что это исключительно для работы.

Вроде прозвучало убедительно.

На самом деле я ведь и не врала — просто немного недоговаривала.

Да, мою продуктивность после вторжения драконов сложно было не отметить, и пусть это было приятным дополнением, но стоило уже признаться: я хотела поверить в сказку. Разрешить себе несколько дней думать, будто все происходящее — правда, а потом, по завершении, вылить это на бумагу, сохранив теплые воспоминания в сердце.

Это же все обязательно закончится. Обязательно. А так я останусь только в плюсе, с какой стороны ни посмотри. Но, прикрыв все скупой мишурой про работу, я не спешила открывать сердце драконам, которые подвох ощутили, но лжи не почувствовали.

— До конца насыщения?

— До конца насыщения, — подтвердила я. — Каждый получит то, что он хочет, и возможно, после мы останемся добрыми товарищами, — хмыкнула, сама не поверив своим словам. — Поэтому, если вы согласны, даю позволение себя тискать по необходимости. Только не перебарщивайте!

Пара в комнате, казалось, стало еще больше. Он превратился в вязкий, густой дым, жаром проник под кожу и тонкой пленкой пота выступил на спине.

Волнение. Оно ощутимым грузом осело на плечах, слегка сдавливая горло, но я продолжала терпеливо, но главное, молча, ждать их ответа.

Но драконы хранили тишину слишком долго, время от времени переглядываясь и будто бы мысленно друг с другом разговаривая.

— Хорошо, — наконец подал голос лунный. — Мы принимаем твое предложение и обещаем не переходить черту, без твоего согласия.

Вновь руна в воздухе, закрепляющая клятву, и дышать становится немного легче — ровно до секунды, пока Тайрос не встал на ноги и не произнес, заставляя меня густо залиться краской:

— А теперь в постель, Ханнари. Устраивайся поудобнее.