Танец на острие клинка

Глава 6

Как бы мне ни хотелось поскорее продолжить путь, чтобы догнать караван и не быть одной, но глаза слипались после бессонной ночи, да и животным необходима передышка не меньше, чем мне.

Зная, что природная мудрость верблюдов позволяет выбирать лучшее место для отдыха, я дала им возможность устроиться без моих указаний. Дромедары улеглись на песок, привычно подогнув под себя длинные мосластые ноги.

А я наконец-то смогла дотянуться до седельных сумок и посмотреть, что же там полезного есть. Ночью, под впечатлением от случившегося, мне было не до того. Но вот сейчас, когда кровь в жилах уже не бурлит, захотелось пить и есть.

Бурдюк с тёплой несвежей водой — другая вода в дальних переходах бывает, когда у путника есть заговорённая фляжка, — но я и такой рада была. Утолив жажду, съела несколько фиников и ещё отпила немного воды, чтобы сладость изо рта смыть.

На всякий случай переложила все припасы из сумки поплоше в ту, что была побольше и понаряднее.

Место для сна устроила просто: набросила свою, когда-то белоснежную, накидку на сёдла спящих верблюдов. Вот и получилось между животными незамысловатое укрытие от солнца.

Заползла в хлипкое укрытие и мгновенно уснула. Думать о том, что будет дальше, не хотелось. Хватит того, что всю ночь гоняла думы и мучилась сомнениями, правильно ли я поступаю, возвращаясь в караван, а не в дом отца.

Проснулась оттого, что встревоженные верблюды начали всхрапывать и завозились, скинув на меня накидку.

Пока просыпалась да выпутывалась из ткани, услышала, что рядом со мной остановилось несколько всадников.

— А вот и беглянка, — сказал кто-то сердито. — Попалась, птичка. Добегалась.

Сидя на песке и глядя против солнца, никак не могла рассмотреть лиц людей, круживших вокруг меня на беговых верблюдах. Их было пятеро. Похоже, снарядили на поиски сбежавших.

Мне хотелось подняться на ноги, чтобы не выглядеть так жалко, но тело от долгой поездки и сна на голом песке словно одеревенело. Вскочить не могла — вряд ли бы удержалась. Осталась сидеть, незаметно разминая тело. Согнула-разогнула колени, покрутила стопами, несколько раз сменила позу, делая вид, что хочу понять, с кем разговариваю.

Наконец-то, почувствовав, что тело разогрелось и восстановило подвижность, поднялась на ноги и ответила хриплым со сна голосом.

— Я не беглянка.

— Где твой дружок Абд? — спросил тот же человек, словно не услышал моего ответа.

— Он мне не друг. Найти его тело можно в развалинах старого поселения, где он останавливался на отдых. Если шакалы за ночь не съели, — последние слова я произнесла шёпотом.

Неприятно говорить такое. Страшная смерть наёмника всё ещё не давала покоя. Может, можно было как-то по-другому сделать?

— Абд мёртв? — в голосе стражника было слышно неподдельное удивление. — Ты что, убила его?

Этими словами он меня будто ударил:

— Нет! — закричала я, вскидывая руки в отвращающем жесте. — Он умер от укуса змеи! Встретился с эфой…

Мужчины ахнули. Редкий человек, ходящий с караванами, не знал, какая это страшная смерть.

— А ты? — командир маленького отряда снова остановился против солнца, ярко освещавшего меня. Должно быть, хочет понять, правду ли я говорю.

— Что я? — не понимая смысл вопроса, переспросила, прикрывая рукой глаза и стараясь рассмотреть собеседника. — Я и так хотела сбежать от него, чтобы вернуться в караван… Поэтому, когда он умер, забрала верблюдов и поехала искать людей.

— Да что мы её слушаем, бей! — не выдержал один из всадников. — Для беглых рабов одно наказание: петлю на ногу и волоком до каравана за верблюдом.

— Но я не убегала! — испугалась я. Если они решат так наказать, то до оазиса от меня мало что останется. Сначала одежда, а потом и само тело просто сотрутся о песок. Мучительная и страшная смерть. От страха я повысила голос. — Проверьте мои слова на амулете правды! Абд украл меня со стоянки и вёз неизвестно куда, хоть и говорил, что хочет вернуть отцу.

— Не кричи… — поморщился главный. — Садись на своего верблюда. Пусть караванбаши решает, как тебя наказывать.

После этих слов моё решение вернуться в караван уже не казалось мне разумным. Но менять что-либо было поздно. Отряхнула песок с одежды, натянула капюшон накидки поглубже и села на верблюда, повод которого удерживал один из охранников каравана.

— Вперёд! — скомандовал командир, и мы тронулись в путь. ///

Раньше, когда мне доводилось слышать слово «оазис», я представляла себе или небольшое озерцо, окружённое несколькими чахлыми пальмами, или колодец с толпой жаждущих напиться — но такого чуда, что я увидела с вершины перевала, даже представить не могла.

Узкую долину меж двух гор разделяла река, с одной стороны перегороженная плотиной, превратившей стремительный водный поток в спокойное озеро. Вокруг водоёма — множество однотипных белоснежных строений, прячущихся в густой тени роскошных пальм. Оазис дышал миром и покоем, казалось, здесь не может случиться ничего плохого.

— Сказка… — невольно вырвалось у меня. Столько воды в одном месте я никогда не видела.

— Сказки бывают разные, — противно засмеялся охранник, предложивший командиру притащить меня в караван, накинув петлю на ногу.

Едва наш небольшой отряд спустился по вырубленной в скале дороге в долину, появились слуги и увели верблюдов. Сделали они это так быстро, что я чуть было не забыла снять с седла сумку, которую считала своим трофеем. Не думаю, что её кто-то присвоил бы, но там у меня бурдюк с водой, которую стоит освежить, и горсть фиников. Кто знает, когда меня будут кормить.

Перед входом в здание, где остановился караванбаши, я попросила сопровождающих на минуту остановиться. Смочила оставшейся водой платок и обтёрла им лицо и шею. Стоит выказать уважение важному человеку, не замарашкой входя в его дом.

— Тебе это не поможет, — не переставал злобствовать стражник, но командир на него цыкнул, и тот притих.

Вот что я ему сделала? Или просто удовольствие доставляет над слабыми издеваться?

В помещении было сумрачно и прохладно. Через толстые глинобитные стены, узкие окна и двери жара почти не проникала в дом.

— Господин, — охранник, приложив руку к груди, низко поклонился возлежащему на ковре в ворохе подушек человеку. — Мы нашли беглянку на месте последней стоянки. Она была одна, и при ней было два верблюда. Говорит, что Абд опоил её и людей, служивших ей. А его самого укусила эфа, после чего девчонка вернулась на караванный путь.

— Хорошо… — пронзительный взгляд караванбаши впился в меня. — Отправь своих людей отдыхать, а сам останься.

За спиной прошуршали едва слышные шаги — воины вышли, боясь потревожить отдых господина лишним звуком — и в комнате мы остались втроём. Я стояла, почтительно опустив взгляд. В разговор не встревала, спросят — отвечу, а пока послушаю.

— Садись. Чай будешь? Наливай, пей, бери фрукты… — хозяин угощал начальника охраны, а я постаралась неслышно сглотнуть голодную слюну, наполнившую рот. — Что думаешь обо всём этом?

— Мне кажется, девчонка говорит правду. Зачем ей возвращаться назад, если побег был по сговору? Да и про змею не придумаешь… разве что хитра и изворотлива, но так не скажешь.

Караванбаши шумно прихлёбывал чай и молчал. Из-под ресниц я взглянула на него. Полноватый, лицо и кисти рук загорели под пустынным солнцем до цвета коры той самой чинары, что растёт во дворе отцовского дома. Вспомнив дом и отца, я невольно вздохнула. Надо было вернуться…

— А ты что скажешь? — обратился караванщик ко мне. Но не успела я рот открыть, резко приказал: — Сядь!

Ноги сами в коленях подогнулись. Плюхнулась, где стояла, глубоко вздохнула и почтительно спросила:

— Что хотел бы услышать господин?

— Всю правду о твоём побеге.

Я не стала спорить и доказывать, что это было похищение, а рассказала всё, начиная с того момента, когда был объявлен привал. Не утаила и то, как подстроила укус эфы.

— Почему же ты такая ловкая домой не вернулась? — хитро прищурился на меня охранник.

— В этом? — я осторожно подвинула ногу, и браслет отозвался легким мелодичным перезвоном. — Если браслет не снять, то отца обвинят в укрывательстве беглой рабыни…

— … а снять его может только хозяин, — согласно кивнул караванбаши, допив свой чай и перевернув пиалу вверх дном. — Ты всё так же невинна?

— Да… — смутилась я чуть ли не до слёз и низко склонила голову, пряча покрасневшее лицо. Неловко было обсуждать такую тему, оставаясь наедине с двумя мужчинами.

— Не врёт, — хозяин каравана показал собеседнику какой-то прозрачный амулет. — Ни одного слова лжи. Как был кристалл прозрачным, так и остался. Ладно, пусть её отведут в купальни, дадут чистую одежду, накормят и покажут место отдыха. Завтра поутру выступаем.