Танец на острие клинка

Глава 4

Сложив скрещенные руки на борт лодьи и умостив на них подбородок, я смотрела на воду, машинально отмечая всё, что проплывало навстречу. Птичьи перья, щепки, траву и много всякого прочего несла вода, недавно освободившаяся от ледяного плена. Вот плывёт небольшой кустик с едва-едва распустившимися листьями. Должно быть, река подмыла берег и сорвала растение с привычного места, унося быстрым потоком в неведомые дали.

Проводив взглядом кустик, под воздействием быстрого течения то погружающийся в глубину, то всплывающий в волнах, я вздохнула. Мой удел так похож на долю этого несчастного побега. Вырванная злой судьбой из родного дома, брошенная в безжалостную жизненную пучину, так же плыву по течению без надежды пристать к тихому берегу, где смогу зацепиться корнями, прижиться и дать плоды.

Я увлеклась созерцанием воды и так глубоко погрузилась в свои мысли, что не услышала, как рядом беззвучно опустился Дамир. Но тень, упавшая мне на лицо, шуршание одежды, запах чужого тела вернули моё сознание в действительность. Я отвернулась от реки и оперлась спиной о борт. Танцор молчал, а я терпеливо ждала, понимая, что не так просто он подсел ко мне.

— Ланат, — наконец-то выдавил из себя мужчина моё имя. Голос его от долгого молчания был хриплым. Дамир кашлянул, прочищая горло, и продолжил. — Ланат, ко мне подходил норманн с просьбой отпустить тебя с ним. Даже выкуп хотел заплатить. Но я объяснил ему, что ты не рабыня, не наложница и сама можешь делать выбор, как жить дальше.

Почувствовав, что танцор смотрит на меня, ожидая ответа, кивнула. Помню, что Дамиру я никто, помню, что сама отвечаю за свою жизнь. Вот только как жить дальше, будучи свободной?

— Я бы вернулась, — решила признаться мастеру. — Но не к отцу и тёткам, а в Херсонес. Хороший город. Мне кажется, что я смогла бы там устроиться. Правда, не знаю, как теперь добраться туда.

— Чем же ты там будешь заниматься? Как проживёшь без поддержки родных и знакомых? — Увидев, как я пожала плечами, танцор вздохнул. — Страшно тебя отпускать. Знаний разнообразных в голове у тебя на три пыльных библиотеки хватит, но опыта жизненного меньше, чем у слепого котёнка. Пропадёшь одна.

Я фыркнула. Странно было слышать от бесстрастного Дамира, что он чего-то боится.

— Значит, судьба у меня такая, — развела я руками.

Понимаю, что выглядело это легкомысленно, но мне никоим образом не хотелось показывать Дамиру свой страх перед неведомым будущим. Взыграла гордость отвергнутой женщины. Глупо, но вот так…

Танцор не стал продолжать разговор. Да и сказано, на мой взгляд, было всё. Он ещё посидел немного рядом, потом молча встал и ушёл на давно уже облюбованное место.

Вечером я не пошла тренироваться. Болел низ живота, предупреждая о надвигающихся лунных днях, не хотелось ловить на себе задумчивые взгляды мастера и заинтересованные Хьярти. Поплотнее завернувшись в накидку, попыталась уснуть, но сон, как назло, не шёл.

Я слышала, как на берегу стражники шумно хвалили кашу, о чём-то громко и весело переговаривались, как старшина расставлял дозоры и распределял очерёдность дежурств. Услышала и лёгкие шаги шедшего ко мне норманна.

Остановился рядом, что-то спросил. Хотела было притвориться спящей, но парень не уходил. Села со вздохом, достала из поясной сумки артефакт и, сунув один из кристаллов в руку Хьярти, спросила:

— Что ты хочешь?

— Хочу, чтобы ты выслушала меня. Не спорь, не перебивай, можешь сразу не отвечать. Подумай о том, что я тебе предложу. — Норманн уселся рядом прямо на голые доски и, осторожно взяв меня за руку начал. — Ты понравилась мне с первого взгляда. Твои тёмные, как зимняя ночь, косы, глаза цвета чёрного гранита, губы… Ох, Ланат, о твоих губах я мечтаю ночами. Знаешь, чему я обрадовался больше всего, когда пришёл в себя? Не тому, что жив остался, а тому, что жениться перед походом не успел. Конечно, мог бы предложить тебе стать второй женой, но хочу, чтобы ты одна была в моём сердце. Всё время думал, как привезу тебя домой, как введу в дом отца… Он у меня ярл… Как буду возвращаться из походов с богатой добычей и класть её к твоим ногам. А потом увидел, как ты кутаешься в шубку даже в тёплый день, как греешь воду для того, чтобы умыться. Ещё и сама сказала, что не хочешь жить в холоде без солнца. Тогда я спросил себя, что для меня важнее: холодные скалы родного фьорда или счастье быть рядом с тобой? Херсонес, говоришь? Пусть будет Херсонес. Хорошие вои нужны везде. Ты будешь жить в белом доме с садом, радоваться теплу и солнцу, станешь встречать меня со службы. А если родишь мне черноглазую дочь, то счастливей меня не будет человека во всём белом свете. Я не скальд. Красиво говорить не умею, но слово моё крепко. Ланат, я хочу встретить с тобой старость!

То, что я нравлюсь Хьярти, я знала, но даже подумать не могла, что он готов ради меня уехать от родного дома за много-много парасангов и изменить всю свою жизнь. Что бы ни говорил о моей неопытности Дамир, но дурочкой я не была и понимала, что такой поступок дорогого стоит. Правда, предложение было столь неожиданно, что растерялась и не знала, как ответить.

В домашней библиотеке было несколько свитков, которые отец клал на самые верхние полки в надежде, что я их не достану. Но всё запретное куда интереснее доступного, и я с ловкостью мартышки добралась однажды до них. Помню, как пылали жаром щёки, когда читала откровенные строки пылкого поэта, адресованные его любимой. И едва ли не наизусть заучила ответные слова, чтобы однажды сказать их тому, кто заставит трепетать моё сердце.

Но Дамир не принял моего чувства, и я пока не была готова ответить взаимностью норманну.

— Не отвечай, — Хьярти даже пальцы свободной руки прижал к моим губам, не желая услышать поспешный ответ. — Подумай… Через декаду мы прибудем в замок приграничного ярла. Ерофей с дружиной останется там, а я найду попутный драккар и поплыву дальше, в удел отца. Попрошу его выделить часть моего наследства и отпустить жить в другом краю. Подождёшь меня? Я упрошу леди замка, чтобы они помогли тебе устроиться, пока я путешествую. Когда вернусь, то с первым же купеческим караваном мы отправимся на юг. Я наймусь охранником, а ты можешь целительствовать. Знаю, у тебя это хорошо получается. И раны врачуешь, и травы ведаешь. Эх, не скальд я! Мне бы не о настойках лечебных сейчас говорить, а о том, как замирает сердце, когда вижу тебя… Но я не знаю таких слов, моя валькирия.

Парень отнял руку от моего лица, осторожно провёл кончиками пальцев по косе. Мотнул упрямо головой, вскочил на ноги, бросил кристалл артефакта мне на колени и быстро ушёл на берег.

— Ох! — выдохнула я, чувствуя, как неистово забилось сердце. — Безумие какое-то!