Сквозь толщу лет

«Личный опыт дает мне право заверить, что, даже воздавая все должное воспетому в древней Греции меду пчел с горы Гимет, приходится сказать, что те пчелы были нисколько не лучше наших. Ровно двадцать лет назад мы, мадам Пуанкаре и я, находились в окрестностях Афин. Под синим небом, окруженные грандиозным пейзажем, взволнованные увиденным, мы готовы были признать пчел, летавших вокруг, носителями бессмертного духа античности. Но право же пчелы не казались более красивыми, чем наши. И сколь ни хорош мед, который мы дегустировали, вернувшись в отель, он не превосходил французский мед…» Тост был закончен следующими словами: «Мы должны быть признательны пчелам за то, что они дают нам повод задуматься над некоторыми вечными проблемами. И право же они заслужили — как не сказать об этом? — также и уважения. Почему я и предлагаю, дамы и господа, поднять бокалы в честь французской пчелы!»

Чем привлекает к себе пасека столь разных людей?

В вождении пчел есть что-то от спорта, может быть — от шахмат: каждая семья — доска, на которой пчеловод разыгрывает партию, его партнер — природа пчел и физическая природа, в частности погодные условия. Кроме того, каждый пчеловод, конечно, охотник. Охотник за взятком.

Не потому ли некоторые любители сейчас возвращаются к бортничеству?

«Что заставляет современного бортника дорожить этим занятием?» — размышляет Евгений Михайлович Петров, всю жизнь посвятивший изучению «Башкирской бортевой пчелы» (так названа его опубликованная в 1980 году книга). И отвечает вполне основательно: «Не только ради добычи проводит он свой досуг в лесу с бортями, так же как, допустим, и любитель рыболов не корысти ради просиживает выходной день с удочкой на речке. Для бортника бортничество увлекательное, волнующее занятие, тесное общение с лесной природой и здоровое физическое упражнение». Петров не упускает из виду и экономическую сторону дела. Он напоминает, что в условиях горно-лесной зоны не везде есть возможность так равномерно разместить пасеки, чтоб не оставалось участков вне радиусов пчелиных полетов. «Нередко крутые склоны, каньоны, карстовые провалы, заболоченные впадины и связанное с этим бездорожье лишают возможности поставить пасеку, а между тем вся эта местность покрыта дремучим лесом и изобилует медоносами. Только при помощи бортевого пчеловодства возможно хотя бы частичное использование этих недосягаемых медоносных богатств. Бортнику не требуется ни пасечная усадьба, ни омшаник, ни подъездные пути… Пусть же бортники-любители используют свой досуг в этом здоровом, увлекательном занятии и получают урожаи меда для местного потребления!..»

Однако любительское бортничество только одна форма охоты на пчел. Теперь уже в шести частях света (Австралия давно стала тоже пчеловодной страной, пчелы сюда завезены из Европы) за несколько недель до наступления поры роения в лесах, на зданиях, на подходящих участках вывешиваются или расставляются приманки для пчелиных семей. Приглашение поселиться может быть справным ульем и просто коробом, сапеткой из спрессованных кукурузных стеблей, плетенным из витой соломы конусом, посудиной из обожженной глины с дыркой-летком. В жарких странах вывешиваются в качестве ловушек цилиндрические обрезки труб, заткнутые с одного конца пробкой из листьев банана, и с летком на другом конце, коробы из коры, снятой с деревьев. Полезно поместить в приманку кусок воскового сота, совсем хорошо, если с медом в ячейках.

После того, как рой поселится в приманке, охотник является с пустым ульем и пересаживает в него новоселов. Затем доставляет его на пасеку. Майские рои ценятся особенно высоко, поздние — не слишком: с ними много хлопот. Есть шутка: всякому рою цена — полкоровы; только раннему задняя половина, которую доить можно, а позднему передняя, ее только кормить приходится. Впрочем, опытный пчеловод и поздним роем не побрезгует: найдет способ подселить и запустить в дело…