Сквозь толщу лет

19. СВОДЫ И РАСПАЛУБКИ

В рассказе о вентиляционной системе термитных гнезд упоминались массивные лепные своды, несущие на себе сердцевину гнезда.

Своды — это не иносказание и не красное словцо. В гнезде действительно существуют настоящие перекрытия с криволинейной формой поверхности, где на опоры передаются не только вертикальные, но и горизонтальные усилия. Именно такие своды и сооружаются в ходах и камерах термитных гнезд, в шнурах наземных галерей. Здесь и опирающиеся на колонны простые и стрельчатые своды и врезанные в свод дополнительные сводчатые сооружения — распалубки. Своды в термитниках строились за миллионы лет до того, как появился на Земле человек, по праву считающий открытие секрета сводов замечательной победой строительной науки и техники.

Перед лицом подобных фактов — а чем дальше продвигается биология в изучении процессов жизни, тем их открывается больше — пора задуматься над тем, какой богатый сбор идей и творческих планов дало бы всем без исключения и прикладным, и теоретическим наукам систематическое изучение природы живого. Ведь именно в живом сконцентрирована и воплощена высшая форма и образец движения материи. Конечно, в биологии следует гораздо смелее и шире, чем когда бы то ни было, овладевать новейшими химическими и физическими методами исследования. Конечно, сейчас энергичнее, чем когда бы то ни было, следует развивать биофизику и биохимию… Но разве менее необходимы и не столь же своевременны поход физиков — в биофизику, химиков — в биохимию, постоянное наблюдение и систематическая разведка инженеров-конструкторов, рационализаторов, изобретателей в соответствующих их интересам разделах и отраслях общей и особенно частной — специальной анатомии, морфологии, физиологии, генетики…

Выше шла речь о сводах, обнаруживаемых исследованием в сооружениях термитника.

Разумеется, свод — это только архитектурная деталь. Но она встречается в гнездах так часто, что вряд ли может быть случайным плодом беспорядочных действий насекомых-строителей. Сооружение этой детали невозможно без закономерно связанных, целесообразно сопряженных и сливающихся операций множества термитов.

В загадке сводов термитника как бы в миниатюре представлена тайна возникновения всех устройств гнезда. Вот почему следует подробно рассказать о работе выдающегося французского биолога, известного термитоведа академика Пьера Грассе, который исследовал вопрос о том, как возникают в гнезде термитов своды.

Грассе проводил наблюдения в плоских стеклянных чашках. Поселенные сюда термиты скоро осваиваются с новым местом, начинают его застраивать. То один, то другой рабочий формирует в жвалах комочек строительной пасты. Каждый действует сам по себе, не сообразуясь с действиями других. Подчиняясь инстинкту, он носит свою крупицу в поисках места, куда бы ее прикрепить. Пока стеклянные стенки чисты, комочки приклеиваются где попало, а когда первые приклеены, они сами начинают привлекать к себе термитов.

Буравя землю или древесину, рабочие чаще всего продолжают то, что начато другими. Так же они действуют, приклеивая свои комочки поверх приклеенных другими. Слепые, они и в темноте находят их. Должно быть, и эти участки как-то помечены, привлекают к себе новых строителей. Так или иначе, в гнезде все заметнее растут склеенные из крупиц столбики и валики — гребни.

Но вот какой-нибудь столбик или валик достиг предельной высоты (она неодинакова у разных видов), и рост вверх прекращается. Дальше крупицы приклеиваются уже не на самую вершину, а пристраиваются вверху, но сбоку. В результате столбик или валик начинает искривляться, обрастает слегка приподнимающимся навесом.

Если бы тем дело и исчерпывалось, то навес в конце концов рухнул бы.

Однако, наращивая столбик или валик, термиты приклеивают новые крупицы вбок и вверх не как попало, а в сторону ближайшего столбика или валика. А на соседнем столбике или валике такой же навес тоже пристраивается вбок и вверх.

Здесь и там строители действуют независимо друг от друга, а строительство оказывается встречным, взаимно связанным. В конце концов сооружаемые врозь половины свода встречаются. Два навеса на столбиках, смыкаясь, образуют классическую арку, два гребня сближаются в туннель, крытый коридор.

Так термиты, не обладая никакими сложными инстинктами аркостроительства или сводовозведения, действуя каждый в одиночку, вслепую, «на ощупь», возводят правильные своды.

Вслепую — верно. Наощупь — верно. Но, как выяснилось недавно, не в одиночку, а подчиняясь воздействиям биотоков, излучаемых каждым.

В другом опыте в стеклянное гнездо были посажены рабочие и солдаты с царицей. Солдаты сразу окружили царицу несколькими небольшими группами, по три — шесть в каждой. Затем к солдатам стали стягиваться рабочие. Они подбегали поодиночке и приклеивали свои крупицы сначала на дно, потом на прежде прикрепленные, так что вскоре вокруг тела царицы появились темные столбики. Как только столбик упирался в верхний лист стекла, он начинал разрастаться в обе стороны. Наутро царица оказалась окружена кольцом, в котором оставались незаклеенными лишь узкие проходы.

И в этом случае термиты действовали независимо друг от друга, а всё выглядело так, как если бы работа шла по задуманному плану.

Конечно, рассматривая свод, или арку, опирающуюся на два столба, или крытый коридор, опирающийся на два валика, или, наконец, прорезанное ходами кольцо вокруг тела царицы, мы видим только готовые сооружения, а не обрушившиеся. Следы строительных «неудач» в гнезде сгрызаются и в конце концов бесследно исчезают. Поэтому-то итог, естественно, воспринимается здесь как цель и заслоняет собой все безуспешные пробы, ошибки, незавершенные операции.

Застройка термитника часто ведется в нескольких местах одновременно. В конце концов освоенные участки сливаются в ту цельную губчатую массу, какую представляет собой, как правило, сердцевина всякого старого гнезда, которое давно стало для термитов не просто местом обитания и убежищем, но и условием самого их существования.