Пара из дома номер 9

Лорна

На следующий день Лорна просыпается рано утром. Она так и заснула на диване в своем твидовом пиджаке, укрывшись пуховиком Саффи и прижимая к щеке фотографию Дафны и своей матери.

Солнечный свет проникает в гостиную через неплотно задернутые шторы, падает на пол и освещает пылинки, парящие в воздухе. Лорна смотрит на часы на запястье. Уже девять. Она садится и потягивается. Каждый мускул в ее теле болит. Наверху нет никакого движения. Она не хочет их будить. Им нужен сон. Лорна благодарна, что сегодня суббота и им не нужно вставать на работу. Ее сердце замирает, когда она замечает беспорядок на полу, и в памяти всплывает все, что произошло вчера. Так не пойдет. Нужно с этим что-то сделать.

Она встает и идет на кухню. Сланцевые плитки леденят ее босые ноги. Лорна с облегчением видит, что стул все еще на месте, прислонен к дверной ручке.

Она открывает холодильник. Молока нет. Значит, нужно сходить в деревню и купить необходимые продукты. Это единственное, что она может сделать для Саффи и Тома, – снять с них бремя повседневных домашних трудов.

Лорна надевает свежую одежду, затем берет свою сумку и тихо выходит из коттеджа. Навстречу ей попадается почтальон, пожилой мужчина в форме Королевской почты: оранжевой куртке и темных штанах-капри. Он приветливо улыбается ей, протягивая мягкий конверт. Ее телефон. Без него она чувствовала себя потерянной. Лорна берет, благодарит почтальона и включает телефон – тот почти разряжен. Она отмечает десять пропущенных звонков от Саффи и кладет телефон в сумку.

Ясное голубое небо обманчиво: дует прохладный ветерок. Спускаясь с холма, Лорна старается держаться посередине дороги, подальше от кустов. Каждый раз, когда за ее спиной хрустит ветка, волосы у нее на затылке шевелятся, но всякий раз оказывается, что это всего лишь собака или семейная пара, вышедшая на утреннюю прогулку. Она позволила своему воображению разгуляться слишком сильно. Так нельзя. Она должна быть сильной – ради дочери. У подножия холма Лорна проходит мимо «Оленя и фазана». Молодая пара сидит за одним из столиков бистро на улице, попивая кофе со сливками, и кивает Лорне, когда та проходит мимо. Они похожи на влюбленных, приехавших сюда отдохнуть на выходные, и Лорна думает об Альберто. В воображении он ей нравится больше, чем в реальности. Она понимает, что на самом деле ей все равно, даже если он сейчас вывозит свои вещи из ее квартиры.

Проходя через площадь, Лорна смотрит на церковь: та стоит напротив «рыночного креста» за высокими железными воротами, которые сейчас приоткрыты. Церковь красивая, старинная, со шпилем и витражами; перед ней виднеется небольшое кладбище с искусно выполненными старыми надгробиями. Лорна облокачивается на перила и заглядывает внутрь. Она ощущает внезапный укол узнавания, некое всплывшее из глубин прошлого воспоминание. Она гуляет с мамой. И чем-то расстроена. По ее щекам текут слезы. Воспоминание исчезает, как наваждение, и Лорна некоторое время стоит у ворот, пытаясь вызвать его снова. Но ничего не происходит – только тяжелое чувство поселяется внутри нее, глубокая печаль. Были ли они на похоронах? Умер ли кто-то, кого они знали? Лорна сдерживает слезы и говорит себе, что ведет себя нелепо. Какое-то странное чувство – она понятия не имеет, почему ее вдруг охватило такое горе…

Лорна делает глубокий вдох и идет в маленькое кафе на другой стороне площади, где заказывает латте, радуясь, что ее сегодня обслуживает Сет. Она пытается подавить нахлынувшую на нее меланхолию и задает ему пустые вопросы, чтобы отвлечься. Сегодня за стойкой рядом с Сетом сидит пожилая женщина. Ей, должно быть, не меньше восьмидесяти лет, у нее пухлое лицо, три подбородка и румяные щеки. Она коренастая и подвижная, несмотря на то что опирается на трость, наблюдая за Сетом. Она носит маленькие золотые очки, а ее густые седые волосы скреплены заколкой-«крабом». Женщина приветливо улыбается Лорне.

– Я Мелисса, двоюродная бабушка Сета, – говорит она. – Я владела этим кафе сорок лет назад. За эти годы оно почти не изменилось.

Лорна выпрямляется, в крови ее бурлит адреналин.

– Я в гостях у своей дочери, которая живет в Скелтон-Плейс. Моя мать жила там когда-то, очень давно. Еще в конце семидесятых годов.

– А как звали вашу маму? Я прожила в деревне всю свою жизнь, так что, возможно, знала ее.

– Ее звали Роуз. Роуз Грей…

Мелисса непроизвольно приоткрывает рот.

– Лолли? – ахает она.

Лорна сглатывает комок в горле.

– Да. Мы были знакомы?

Мелисса хлопает в ладоши.

– Да-да. Когда ты была маленькой девочкой. Мама часто приводила тебя в кафе… о, я так рада тебя видеть! Скажи мне, как Роуз? Было так грустно, что у меня не было возможности попрощаться с ней… И с тобой. Вы обе очень поспешно уехали.

– Правда? – Лорна задается вопросом, не связано ли это с трупами.

Сет протягивает Лорне латте.

– Мир тесен, – произносит он с усмешкой, пока Лорна расплачивается с ним.

– Многие люди живут в этой деревне десятилетиями. Поколениями, – говорит Мелисса. – Сет этого не понимает. Его мать переехала отсюда много лет назад. Он здесь только подрабатывает на каникулах, потому что нынешний хозяин кафе – мой знакомый.

Она ласково похлопывает Сета по спине, и тот ухмыляется.

Но Лорна не может успокоиться. Вот женщина, которая знала ее мать, когда сама Лорна была маленькой… Она не может в это поверить.

– Какой тогда была моя мама? Вы не знаете, почему она так внезапно уехала отсюда? – спрашивает она, решив вернуть разговор в нужное русло и не желая упускать такую возможность.

– Она даже не попрощалась. Просто собралась и уехала. Твоя мать была такой замкнутой… И очень нервной. Невероятно нервной. Всегда беспокоилась о тебе. Однажды, в канун Рождества, ты отошла метров на десять и потерялась в толпе, и, честно говоря, я думала, что у Роуз будет сердечный приступ. Но потом у нее появилась та квартирантка, и это, казалось, изменило ее. Она стала счастливее, спокойнее. Они были просто не разлей вода.

– Вы помните Дафну Хартолл?

– Дафну?.. Да-да, именно! Я не могла вспомнить ее имя, пока ты не сказала. Да, Дафна… Приятная женщина. Когда-то работала на ферме. – Мелисса понижает голос и настороженно оглядывается по сторонам, хотя в крошечном кафе нет других посетителей. – Я слышала о трупах в коттедже. Ужасное дело. Говорят, что один был опознан и что он умер в восьмидесятом году. Я была потрясена, когда прочитала это.

– Да, – подтверждает Лорна. – Моя дочь узнала об этом только на днях. Вам знакомо имя Нил Люишем?

Мелисса хмурится и качает головой.

– Нет. Похоже, он был не из местных.

– Мама тогда жила в коттедже.

– Ну да, – соглашается Мелисса. – Но я не могу поверить, что Роуз могла что-то знать об этом. Она и мухи не обидела бы. И у нее была ты, конечно. Маленькая девочка в доме… Роуз не сделала бы ничего способного подвергнуть тебя опасности.

– Да, знаю. Но я представляю, что будут говорить люди…

– Будут. Но мало кто из них может вспомнить Роуз. А я знала ее. Я всегда испытывала желание защитить ее. Кстати, как она сейчас? Наверняка не может поверить во все это, да?

– Она… Ну, к сожалению, она страдает деменцией и живет в доме престарелых.

– О, как грустно… – Мелисса вздыхает. – Она была очень славной женщиной. Знаешь, ты похожа на нее. Только темнее мастью.

Лорна улыбается, хотя в глубине души она всегда считала, что совсем не похожа на мать. Роуз более светлокожая и светлоглазая, более высокая, менее фигуристая. Лорна предполагает, что, должно быть, пошла в своего отца.

– Она когда-нибудь упоминала о моем отце? – спрашивает она.

Мелисса качает головой, ее тройной подбородок подрагивает.

– Нет. Она была очень молчаливой, когда речь шла о ее прошлом. Думаю, все решили, что она вдова, хотя я в это не верила.

– Правда? – удивляется Лорна. – Она всегда так и говорила мне, что мой отец умер до моего рождения.

– Роуз была беременна, когда только приехала в Беггарс-Нук. И тогда точно была одна. Но она была такой скрытной…

– Вы много знали о Дафне? Что с ней случилось?

– Нет. Не могу сказать, что что-то о ней знала. Дафна иногда заходила в кафе, но она была такой же замкнутой, как и Роуз. Даже более замкнутой. Они держались отстраненно, особенно в последние недели…

– В последние недели?

– Да, перед тем как уехали.

– Дафна уехала раньше моей матери?

– Я всегда считала, что они уехали одновременно. Уехали вместе. Мне было интересно… – Она делает паузу. – Нет. Это не мое дело. Я не из тех, кто сплетничает, и все это было очень давно.

Сет хмыкает, и Мелисса добродушно грозит ему пальцем.

– Что интересно? – спрашивает Лорна.

Мелисса смущенно смотрит на Сета.

– Теперь мир стал совсем другим, о таких вещах говорят открыто. Но они были… феминистками. – Она произносит это слово шепотом, как будто это что-то постыдное.

Сет подмигивает Лорне.

– Ох уж эти старики! – Он смеется. Лорна не видит в этом факте ничего особенного. Ей нравится считать себя феминисткой. Почему Мелисса говорит об этом так, словно это некий грех? И тут ее осеняет.

– То есть вы считаете, что моя мать и Дафна были любовницами? – спрашивает она.

– Ну… – Румянец на щеках Мелиссы становится глубже на несколько оттенков, она скрещивает руки под своей пухлой грудью. – Я этого не утверждаю, но разговоры, конечно, ходили. В такой деревне всегда ходят разговоры.

Лорна потягивает свой латте, чтобы скрыть улыбку.

– Так вы не знаете, что случилось с Дафной? – спрашивает Мелисса.

– Нет. Мама никогда не упоминала о ней. Мы только недавно о ней узнали.

– Что ж, передавай Роуз привет, ладно? Я любила ее. И тебя. Приятно видеть, какой красивой женщиной ты стала.

Теперь краснеет уже Лорна.

– Спасибо, вы очень добры. – Она записывает свой номер на салфетке и протягивает ее через стойку Мелиссе. – Если что-нибудь вспомните… сейчас из-за деменции почти невозможно расспросить маму, но любая информация, которая у вас может быть… Я бы хотела узнать, что случилось с Дафной.

Мелисса кивает.

– Конечно, – говорит она, убирая салфетку в карман своего пухлого кардигана.

Лорна покупает несколько круассанов, затем идет через мост в магазин на углу, чтобы купить молока. Возвращаясь в коттедж, она размышляет о своей матери и Дафне. Быть может, они любили друг друга и расстались? Не потому ли Дафна не появлялась в их жизни после того, как они покинули Беггарс-Нук? И почему они уехали так внезапно? Насколько Лорне было известно, у ее матери никогда не было мужчины. Почему она все эти годы считала, что должна скрывать от Лорны свою сексуальную ориентацию?

Лорна понимает, что очень многого не знает о своей матери. И никогда не давала себе труда расспросить ее, даже когда стала взрослой. Неужели она была настолько зациклена на себе, не желая видеть, что скрывается за тихой замкнутостью Роуз? Даже не потрудилась увидеть это? Она просто смирилась с тем, что в ее жизни не было отца. Приняла версию событий своей матери. Оглядываясь назад, она видит, что в рассказах матери были нестыковки. Эти рассказы были слишком примитивными, без подробностей. Не то чтобы Лорна выспрашивала подробности – она никогда не была особенно любознательным ребенком…