После измены

Глава 39

Произношу тихо, немного стесняясь. И только для него.

Внутри меня живет абсолютная бесконечная уверенность, что Йохан будет рад. Тем более учитывая то, что он сегодня мне рассказал.

Но все равно я с надеждой всматриваюсь в его глаза, ловлю малейшую реакцию.

Зрачки немного расширяются, когда он фокусируется на моем лице. Осознание на него обрушивается сразу.

Легкий наклон головы, губы слегка вытягиваются, неверие демонстрируется всем видом… потрясение…

Он с осторожностью проговаривает незнакомые мне слова, а врач дёргается от неожиданности. Глядит на меня мягко, что-то произносит в ответ, смеётся. Твёрдым движением руки вырывает лист из блокнота и начинает заполнять новую страницу.

— Доктор спрашивает, какой срок, — замирает в ожидании, уже не сдерживая улыбки. — Есть ли уточнения?

Большие пальцы прячутся в карманах.

Знаю, о чем думает. Вспоминает тот уикэнд. Тот самый.

Через десять минут на кровати уже красуется лист с рекомендациями. Или как оно правильно называется? Ах да, назначение.

Йохан провожает врача и возвращается ко мне. А я напряженно кошусь на любопытную шоколадную морду возле моих бёдер.

— Отец сказал, что он спал у твоей двери ночью, — встаёт на колени, укладывая ладони на мои ноги. Затем плавно обвивает руками талию. Носом утыкается в живот.

Молчит долго.

С каждым мгновением его дыхание становится все более тяжёлым.

Я сижу без движения, боясь разрушить тонкую связь неуместными словами.

Позволяю себе лишь приподнять ладонь, но коснуться его не решаюсь.

— Даша…

— Если ты сомневаешься в отцовстве, — не могу промолчать, это так ранит, — то любая экспертиза его подтвердит. Я готова к проверке, если…

— Не сомневаюсь, — успевает возразить, прежде чем обрушивает отчаянный поцелуй, укрывая смятением. И волны сожаления топят, захлестывая нас обоих.

Йохан слегка отодвигается.

— Прости. Прости меня. Я вообще все неправильно сделал. Все, что мог, испортил.

Мягко провожу ладонью по его волосам. Мне страшно смотреть ему в глаза. За матовой пеленой отрезвляющая острая боль. Реальность, которая оказалась намного суровее, чем можно было ожидать.

— Если бы отец не приехал… ты бы никогда мне не сказала, верно?

Мы оба знаем ответ, и от этого ещё горше. И жутко представить, что было бы, если бы не Нох.

— Нет, — подтверждаю, нахмурившись, — не сказала бы, — лицо Йохана на секунду превращается в безжизненную маску, но быстро отмирает.

— Я же сам собственными руками почти лишил нас всего…

На секунду прикрываю глаза, соглашаюсь. Нет слов, чтобы смягчить эту правду. Ну их просто нет!

— Мне жаль, что ты не смог быть до конца откровенен.

— Мне тоже, — напряжённым шепотом, звенящие эмоции оглушают. — Прости. Я ошибся.

— Если бы не простила, меня бы здесь не было.

Поджимает губы на пару мгновений. Словно разламывает. Как будто не уверен в том, что готов услышать правду.

— А если бы… — медленно мотает головой, не решаясь произнести роковые слова, просто проглатывает их, — ты бы родила его?

Йохан очень спокойный, уравновешенный мужчина. Волевой и целеустремлённый. Эмоции он всегда держит под строгим контролем. Их глубина заточена внутри, и ее не измерить. А сейчас в его бездонных глазах плещется страх. И разрушающее осознание. Того, чего могло не быть. Искреннее признание вины заполняет светло-серую радужку.

— Да, я хочу этого малыша в любом случае, — трясущимися пальцами касаюсь впалой щеки. Мягко веду ладонью по бледной коже. — И ты нам очень нужен.

Твёрдые губы обжигают кожу на запястье, пуская дрожь до самой поясницы.

Грустная морда просовывается между нами. Сенатор смущённо облизывается и боязливо косится на хозяина. Так нерешительно он защищает меня?

Какой взгляд у пса жалобный, я даже решаюсь погладить блестящую шерсть…

— Кажется, кого-то пора кормить.

— Кажется, кто-то совсем обнаглел, — Йохан строго смотрит на собаку. — Он ел недавно. А вот будущую мамочку точно нужно накормить. Только я не успел запастись продуктами.

— Очередной минус тебе, — хитро прищуриваюсь.

— Ну ты уж погоди меня минусами шпиговать. Сейчас разберёмся!

****

— Катюх, дай пиротехника своего! — молю в трубку. — А то мне салют нужен крупными зелёными шарами и дождик «цветочком». Позарез! Чтобы подешевле и интервал между залпами минимальный. И чтобы прям ВАУ, как на день города!

Катя усмехается в трубку.

— А я думала, только невесты капризные. Ладно, скину тебе номер Васька.

— Очень выручишь!

У Кати этого добра навалом: и кейтеринг, и клининг, и декорации, и ведущие. Все подрядчики в одном флаконе. Катюха у нас любую свадьбу забабахает так, что пальчики оближешь. И в прямом и переносном смысле.

— А ты чего хрипишь? Заболела, что ли? — тянет в ужасе. Представляю, как она округляет глаза. Кате о моей беременности тоже уже известно. Я не делаю из этого тайны. А вот маме еще не сказала…

— Дня три уже, как слегла, — слава богу, недомогание быстро прошло! — Теперь нормально.

— Тебя когда назад-то ждать? — улыбается. — Лида тут зашивается.

— Не льсти ей. Из нас троих если кто и зашивается, так это ты.

— Ой, и не говори! Никакой личной жизни, — смеётся.

Уж мы с Лидой точно знаем, как Катя впахивает в свадебный сезон. После проведения торжества она в отключке минимум сутки. Как она ещё успевает домашними делами заниматься и сына водить в сад и на футбольные тренировки — лично для меня до сих пор загадка. Катя вызывает у меня бесконечный трепетный восторг и в чем-то даже является примером для подражания. Умница, красавица, и на работе всегда все выполнено на отлично, и дом — полная чаша. Супруг ее на руках носит.

— Ладно, я тебя не отвлекаю, телефон Василия в студию.

— Уже скинула, — вот так она работает. Всегда оперативно. Как же нам с Лидой повезло отыскать такую жемчужину. — Все, у меня клиенты на второй линии. Отключайся!

Делаю краткие заметки в ежедневнике, отмечая, что стала быстро уставать. И в сон постоянно клонит.

Йохан в душе. На работу выходит только на следующей неделе.

В тот день, когда узнал о беременности, он рассказал мне, что им с женой дали полгода на примирение. И это время истечёт примерно через полтора месяца.

А дальше уже можно будет заниматься моими документами. Чтобы накладок никаких не получилось.

Слово «переезд» меня несколько пугает. Но и это мы тоже обговорили. Йохан не берётся на меня давить, но свою позицию очертил предельно четко: мы должны жить вместе.

Вновь вибрирует телефон, а имя на экране заставляет в неверии вскинуть брови. А ему-то что нужно?

— Алло, — прохладно бросаю в трубку.

— Привет, — голос Сергея звучит чуть приглушенно, будто он разговаривает по громкой связи. Скорее всего, за рулём.

— Ты по делу? А то мне некогда.

— Даш, мне отец рассказал о беременности. Скажи честно. От меня?

— Нет.

— Я попросил честно.

— Честно нет. Но отчитываться я не обязана.

— Даш…

— У тебя своя жизнь. У меня своя. О том, что было, забыли.

— Но ты не будешь против теста?

— Отец ребёнка будет против.

— Даш, не криви душой. Мне нужно знать…

— Ребенок не твой, — понижаю голос, — это все, что тебе нужно знать.

— Пожалуйста. Я бы хотел удостовериться.

— Не получится. Извини, болтать некогда. За меня папа проблемы не решает. Мне самой разгребать нужно.

Отключаюсь, корю себя за срыв. Нужно уметь держать себя в руках!

На стол рядом со мной с глухим стуком опускается кружка дымящегося чая.

— Даша, а с кем ты сейчас разговаривала?

Глава 40