После измены

Глава 26

ЙОХАН

— Если я скажу, что на пятницу нашёл билеты, это тебя обрадует? — обеспокоенно бросаю в трубку. Нет сил вспоминать ее слезы. Бьет по самому больному. Чувство, что весь день насмарку. И жесткий упадок сил. Как будто их источник исчерпался.

— Безумно, — Даша слегка оживляется, но меня этим не обмануть. Ее изнутри гложет печаль. А я сейчас ничего не могу сделать. Не знаю, как ее обрадовать. Утешительных новостей нет. — Заранее запланируем, правда? — тянет с надеждой.

— Конечно, — слегка расслаблюсь, представляя, как она в этом момент искренне улыбается. И тут же вновь напряжённо впиваюсь пальцами в корпус телефона. Потому что ответ на следующий вопрос для меня является решающим.

— Ты сама прилетишь или хотела бы, чтобы я к тебе приехал?

Да, я готов бросить все, отложить важное, наплевать на срочные и запланированные месяц назад дела и даже на встречу с юристом! Только бы хоть ненадолго ещё побыть с ней. Девушкой, что опутала меня искренним взглядом, заворожила жизнерадостной улыбкой. Готов все бросить… вот только к самолету оказался не готов.

Подсознательно я старался привязать ее к себе, пока у меня ещё была такая возможность. Даша стала мне нужна как воздух, что размеренно поступает в легкие. Теперь удивительно планировать собственный день без ее участия. А расстояние нехило гложет меня самого.

Боюсь разрушить и потерять все, что только что обрёл. Как подарок небес. Словно еще один шанс. Будто судьба указывает: твоя жизнь продолжается. Страшно, что Даша легко отвернётся от меня, ведь сложностей слишком много.

— Лучше я! Мне понравилось в Швеции. Это будет удобно?

Понимаю, что даже не дышал в ожидании ответа. Волны облегчения захлёстывают.

— Да. Для меня это пока что самый лучший вариант. Мне нужен твой паспорт, — задумавшись всего на секунду, добавляю ёмкое «милая», ощущая, как внутри пробегается лёгкий трепет. До сих пор не могу поверить, что мое тусклое существование трансформировалось в наполненную красками ЖИЗНЬ.

ДАША

— Я пришлю фото. Ты на себя возьмёшь все заботы?

— Не беспокойся, — голос Йохана отчего-то слишком напряжен, но я списываю это на волнение сегодняшнего дня. Мужчину нечасто можно застать врасплох. Или выбить из колеи.

— Гостиницу тоже сам найдёшь? Или лучше мне заранее потрудиться?

Вопрос повисает в воздухе. Я страшусь задумываться о том, что принесёт нам двоим эта встреча. Но иметь в запасе гостиничную бронь мне будет спокойнее. Мало ли что.

— Сделаю все, чтобы тебе было комфортно. Но я думал, тебе у меня будет удобно остановиться. Я не прав?

Договариваемся и ещё несколько минут болтаем, а сердце до сих пор нежится и плавится от его ласкового «милая».

Наконец, нехотя заканчиваем разговор, а я уже утопаю в суровой реальности.

Кошусь на маму, кивая на ее колено, интересуюсь, что же произошло. На что мама уверенно поясняет: в магазине споткнулась о порог. И упала. В тот вечер Фёдор Арсеньевич позвонил ей, уточнив, куда я делась. А то документы же надо передать… В общем, он настоял на помощи и осмотре специалистом. И они, конечно, договорились меня не тревожить…

— Зачем ты его пустила? Он нам чужой человек. Вместо того, чтобы принимать помощь от посторонних, ты могла бы мне позвонить, — осуждаю, да. Я ее осуждаю! Но и делиться тяжким грузом и объяснять что-то не намерена.

— Да неудобно было… Фёдор Арсеньевич помог… Да и к твоему приезду подгадал лично документы передать. Там, наверное, важное что-то? — мама расстроенно глядит на меня. А я вдруг думаю… мы ведь были очень дружны в моем детстве, когда же все изменилось? Я перестала делиться с ней тайнами. Она перестала интересоваться.

Вот и сейчас. Она не лезет ко мне, думая, что помогает наладить связь вот так. Извне. А я не горю желанием ее посвящать в собственные проблемы. Осуждения боюсь? Нет. Просто нет охоты открываться. На понимание рассчитывать не приходится. Так и живем. Родные люди на гигантском расстоянии.

А с Йоханом наоборот. За две тысячи километров, зато душа в душу.

На секунду прикрываю глаза и тянусь к одиноко стоящему чемодану.

— Больше ничего обо мне ему сообщать не нужно.

Все вдруг разом нахлынуло. И что сильнее всего давит на плечи, сказать сложно. Нужно заглянуть в рекомендации врачей и маму отправить на отдых. Мне так будет спокойнее.

Уныло плетусь к шкафу.

— Дашуль, ты хоть перекуси с дороги.

Вместо ответа молча качаю головой, медленно расстёгиваю молнию.

Разбираю вещи на автомате. И чувствую себя обманщицей. Потому что я не до конца честна с Йоханом. Мне, должно быть, следует поделиться. Но я боюсь. Кому нужны чужие заботы? Страшно его оттолкнуть этим. Как со стороны будет выглядеть мое признание?

«Отец бывшего жениха мне прохода не даёт. Но ты не волнуйся. Я повода не давала! И вообще держусь отстраненно!»

Или так:

«Тут есть один несостоявшийся родственник. Угрожал сегодня меня в ресторан отвезти. Пообщаться… но ты не переживай! Меня это не интересует!»

Да и к чему это может привести? Мужчину я поставлю этим заявлением в неловкую ситуацию. Что он сможет поделать? Усомниться во мне? Разбираться приедет, находясь в неравных условиях? Что?

Нет, я не намерена скрывать домогательства, если они продолжатся. Просто сейчас это обсуждать явно не к месту, хоть и печёт в груди.

С тяжёлым сердцем ловлю себя на мысли, что нечестна не с Йоханом. А сама с собой. Мне страшно оттолкнуть его, боязно, что он узнает. И это ещё один плюс к нескончаемым сложностям.

****

Паук: «Машина у подъезда. Выходи».

Обречённо блокирую экран, взгляд прилипает к потолку.

Через три минуты телефон снова оживает. Уже звонок.

— Ты и в этот раз спускаться не намерена? — голос его довольный, звучит с ленцой.

— Меня подобное предложение не интересует. Но я могу помочь подыскать вам компанию, чтобы скрасить одинокий вечер.

— Дашенька, — голос в динамике теплеет, становится бархатным, — если бы я хотел другую компанию на вечер, я бы ее нашёл.

— Не боитесь, что я объявлю о домогательствах?

— Фу, какое неприличное слово, — тихо посмеивается. Мужчина ликует, это хорошо передаётся даже по телефону. Только сейчас сражает мысль: ему нравятся эти игры. Если бы он наметил цель поужинать вместе сегодня, он бы её уже достиг. Но он так играет. Разминается… ему нравится тонкое напряжение, скользящее между нами. — Это называется ухаживать. Я ведь говорил, что в твоей жизни нет нормальных мужиков.

— Которые позабыли о своих жёнах. Это хотите сказать?

— А ты меня не стыди. Лучше спускайся.

Я ошибаюсь… или он действительно ни на что, кроме отказа, и не рассчитывал?

— Если вы не прекратите, я вынуждена буду рассказать об этом. И неприятная история станет состоянием гласности.

— Зря ты так, Даша. Я ж от чистого сердца.

— Не звоните мне. И осенний фестиваль тоже без моей фирмы как-нибудь.

— Я тебя услышал. И очень расстроился. Ну что ж… — острые стальные нотки перерубают остатки моих и без того напряженных нервов, а угроза в голосе заставляет вздрогнуть, — на субботу не советую строить планы. Иначе все же придется их поменять.

Глава 27