Долгое прощание с близким незнакомцем

— Пару таких я держу на примете в качестве запасных ориентиров в этом районе.

— А где?

— Одно еще до Важелки, километров за тридцать, немного в стороне от трассы. Подвернуть туда?

— Если несложно. А другое?

— А другое за Важелкой, к северо-западу, примерно в двадцати километрах.

— На твоей полетной карте они есть?

— Да. Но это я их сам точками отметил. Вот, смотрите — здесь и здесь.

Я всмотрелся в карту. Вокруг обеих точек был обозначен лес. В рельефе не было никаких особенностей — ни высоты, ни впадины. Так, ровная местность. Чуть не подумал: «Как плешь».

— Можно будет перенести эти точки на нашу карту? — спросил я.

— Конечно. Тайны тут никакой. Сами увидите. Как есть болота. Только что круглые и маленькие. Вырубок здесь никто бы таких не сделал. Да и дорог к ним нет. Ни новых, ни заброшенных.

— Любопытно.

— К первой плеши подлетим минут через пятнадцать.

— Пойду тогда предупрежу нашего начальника. Пусть тоже посмотрит.

— Ага, посмотрите. Только не снимайте. А то, если узнают, мне здорово нагорит.

Я кивнул. По секретной инструкции, с которой и меня в свое время знакомили, о нарушающих запрет фотографировать землю с воздуха полагалось сразу же сообщать по радио в аэропорт прибытия, а там уже самолет должны были встречать люди из органов. Недаром долгое время главное управление по геодезии и картографии было при НКВД. Затем при генштабе. Но хрен редьки не слаще — все равно снимать нельзя было даже из-под полы. Раз Валерий предупредил, значит не вполне уверен в ком-то из своих или из пассажиров — могут настучать. А тогда действительно не оберешься.

Я вылез из кабины и спустился с «небес на землю». Крича Андрею на ухо, я объяснил ему, что скоро мы подлетим к одному круглому пятну внутри леса, и попросил достать карту. По масштабу она на была вдвое крупнее полетной, но на ней тоже не было обозначено ни одного круглого пятна в районе Важелки. Андрея мое сообщение заинтересовало. Я предупредил, что снимать не получится, иначе подведем первого пилота, а он и так ради пятна отклонился от трассы. Андрей кивнул. В этом смысле он был абсолютно надежный парень.

— Минут через десять подлетим.

— Он посигналит?

— Да, наверное, включит сигнальную лампу.

Я показал ряд из трех разноцветных плафончиков на переборке пилотской кабины,

— А они работают? Не провороним? — усомнился Андрей.

— Должны работать, — ответил я, однако, подумав, сказал:

— Ты последи за сигналом, а мы с ребятами будем через иллюминаторы смотреть вниз слева.

Андрей понимающе кивнул.

Под нами постепенно перемещались участки леса, обычно довольно молодого, выросшего из посадок, делянки вырубок, исполосованных дорогами и захламленных не вывезенной древесиной или порубочными остатками (рубки были все как одна сплошные, самые гадостные из всех), болота, изредка довольно широкие поймы узеньких рек. Через какое-то время боковым зрением я увидел, что на переборке зажглась сигнальная лампа, и тотчас вытянул шею, вглядываясь вниз и вперед. Валерий уже снизился на пару сотен метров. Нам хорошо было видно небольшое пятно, вокруг которого сплоченно стоял молодой сосняк. Внутри круг был пуст — там не было ни поваленных деревьев, ни обуглившихся стволов и ветвей, ни, как мне показалось, болота, хотя этого с гарантией нельзя было утверждать.

Мы провожали пятно глазами, пока оно не ушло назад и не исчезло из видимости. Андрей переместился ко мне.

— Что скажешь? — спросил он.

— Похоже, — сказал я, пожав плечами. — И дорог к этой плеши не было видно никаких, даже давних. Но здесь непонятна подстилающая поверхность. У меня была видна скала.

— Неплохо было б приземлиться… — задумчиво произнес Андрей.

— Тогда, возможно, не понадобится лететь на край земли.

— Нет, что ты! Одно другого не заменяет. Просто неплохо было бы их сравнить по всем параметрам. В том числе и с тем пятном, которое дальше, после Важелки. Как думаешь, там рядом есть где посадить вертолет?

— Почему нет? Метрах в восьмистах — голая пойма речки. Там можно посадить машину и обосновать лагерь, а оттуда расчистить тропу к плеши. Ты что, хочешь договориться по радио о спецрейсе из Важелки на обратном пути?

— Может, даже и не из Важелки, а из той точки, где мы будем работать на границе с Коми. Об этом с твоим другом можно договориться?

— Не знаю. Наперед не скажешь. Ты вот что попробуй: Валерий ведь сегодня же вернется на базу. Отправь с ним гарантийное письмо и одновременно записку с предложением оплаты наличными. Если с нашей рации не удастся поговорить с Васильковым, то уж в Важелку-то он сможет прислать ответ.

— Верно, так и поступим, — решил Андрей.

Он был явно доволен: испытательный полигон, выбранный им на севере Вятского края, оказался перспективным полем деятельности, причем гораздо более масштабным, чем думалось поначалу. Но хватит ли у нас времени и сил обследовать все выявленные объекты? Андрей наверняка обдумывал сейчас, как можно ускорить работу на севере. Однако я полагал, что пока у нас в руках слишком мало данных для того, чтобы строить какие-то расчеты. Так оно, в общем, и вышло.