Долгое прощание с близким незнакомцем

Человек, который мыслит себя повелителем вселенной, просто-напросто глуп, постыдно глуп. Человек, который уверен, что выше своей материальной головы не прыгнешь, ограничен и убог. Но человек, который ищет приблизиться к действительному Повелителю вселенной, стараясь становиться лучше, есть то существо, которое оправдывает свое пребывание в любых мирах и может быть удостоено вечности и блаженства. Конечно, члену Союза советских писателей разрабатывать такую тематику не положено, но на то он и профессионал, чтобы справиться с решением задачи художественными средствами, то есть не вполне улавливаемым партийной цензурой способом.

До обмана цензуры, однако, было еще далеко. Сперва предстояло представить себе хотя бы канву грядущего повествования. Кем бы ни был мой центральный герой, ему надлежало получить начальный импульс для духовных поисков. Можно было сделать его ученым, например, биологом, который близок к разрешению тайны жизни, но не может с помощью науки преодолеть остающийся барьер, или астрономом, который случайно прикоснулся к дотоле неведомым для него сокровищницам астрологии, или конструктором космической техники, сопричастным к столкновениям с неопознанными объектами и космическими пришельцами. Последнее, правда, постарались прибрать к своим рукам писатели-фантасты, а не сугубые реалисты, но, как знать, возможно, теперь именно таким окажется столбовой путь развития реализма — кому же еще, как не реалистам, описывать неведомые прежде миры, если им посчастливится познакомиться с ними, не прибегая к фантазии?

Но во всех этих случаях главной трудностью для меня был недостаток знаний. Я не имел серьезных представлений ни о современном состоянии биологии, ни об азах астрологии, не говоря уже о конструировании космической техники или секретных докладах летчиков и космонавтов о столкновениях с НЛО. Глубоко проникнуть в какую-либо из этих областей самому у меня не было абсолютно никакой возможности. Кроме того, космические дела, все как есть, у нас засекречены, а астрологические книги и вовсе не достать — либо уже уничтожены поборниками марксизма-ленинизма, либо ими же упрятаны в спецхраны исключительно для собственного употребления. Хорошо бы связаться со знающим человеком, который сумел бы не только на словах обрисовать круг проблем и открывающиеся возможности, но и работал бы в той сфере, где самые «продвинутые» специалисты еще не очень удалились от круга обывательских представлений. Пожалуй, для этого больше подходили парапсихологи. Об этом действительно сто́ило подумать. Притягательный мир — все эти ясновидящие, предсказатели будущего… Что они могут сказать непосвященным о своих способностях? Что на самом деле следует из сообщаемых ими сведений? Погрузиться во все это — разве не заманчиво для человека с интеллектуальными запросами? Может, мой герой и будет таким человеком? Или не совсем таким? — Не очевидно таким. Интеллектуалом скрытным. Пусть все вокруг видят его другим, даже вовсе лишенным подобных запросов. Получается, ученым он быть не может… Но не слесарем же? Кем-то вроде инженера, получившего шанс узнать совсем новый мир.

А что если летчик? Пилот может, к примеру, рано выйти на пенсию, посвятить себя какому-то хобби и даже сделать его своей новой профессией. Летчиков я встречал в своей жизни немало, со многими был достаточно близко знаком, их умственный настрой представляю неплохо. Только в какую новую сферу устремить его интерес? Заняться он может чем угодно. Ну ладно, определюсь позднее. Пока что важно, что я, похоже, нащупал, о ком стоит писать. Скорее всего, как раз о летчике. Его можно куда угодно отправить: и в охотники-промысловики, и в экстрасенсы, и в астрологи. Чем только ни способен заняться мыслящий, энергичный человек лет тридцати пяти-сорока, который внезапно оказался не у дел, но не расстался с любознательностью! Опытность и нерастраченность — хорошее сочетание человеческих качеств, когда надо начинать жизнь заново и действовать не по шаблону. Всю жизнь подчиняясь внешней дисциплине, бывший пилот может теперь осознанно подчиниться и более строгой дисциплине, устанавливаемой для себя им самим ради обретения чего-то более существенного, важного. Он может быть женат или неженат. Его отношения с женщинами могут быть в духе необязательности и вольности, а могут выдавать в нем человека серьезного и разборчивого. Но пока это неважно — в свое время решится само. Итак, его хобби, женщины, любовь, поиск неведомых объектов и нового смысла жизни… Придется еще обдумывать и обдумывать, прежде чем начать писать. Я бы не хотел делать его жертвой аварии или служебной несправедливости, объясняющих ранний выход на пенсию. Летчикам у нас и без того не дают состариться за штурвалом. Лучше пусть он будет нормальным, достаточно удачливым пилотом, а его заставят изменить привычный образ жизни, когда мысль у него в голове, по сути, дремала, — некий, вроде бы, случайный импульс, толчок, который разбудит любознательность и подвигнет к действиям. Понадобится ли ему для этого компания? Возможно, ведь действовать в одиночку он не привык — просто не был обучен, и до сих пор с ним всегда был его экипаж. Но тут уж у него должны возникнуть сложности — у бывших коллег свои планы. Тогда ему станет ясно, что надо все делать самому, пока единомышленники не найдутся на избранном поприще сами собой. Вот с наставниками у него не поймешь, что будет. То ли он попробует обойтись без них, то ли прошлые знакомства позволят получить. А дальше — вперед и прямо. Найдет ли он то, что искал, достигнет ли чего — это станет понятно по ходу дела. Но что-то ценное он наверняка обретет. Поймет, как мало думал до сих пор о действительно стоящем, как сильно заботили его пустяки. Словом, сделает-таки главный шаг, покинет мир мнимых ценностей, на свой лад исчезнет из него. И пойдет по пути, где вера и знание слиты воедино. Вот это и нужно сделать одной из основных линий романа, если говорить о главном.

Глава 2. «Стратегия исчезновения». Роман