Проект «Джейн Остен»

Глава 18

7 августа

Чотон

Том принял письмо и расплатился за него; он молча вручил его нам, и мы поспешили в гостиную, где было светлее всего. Лиам сломал печать и встал спиной к окну, я нависла рядом, пытаясь разобрать написанное вверх ногами. Он быстро проглядел его — или вообще не дочитал; сунув мне лист, он вылетел из комнаты, взбежал по лестнице — до меня донесся скрип ступеней.

Письмо, как я и опасалась, было от Эдварда Найта — довольно вежливое с учетом содержимого. Списавшись с родственником на Ямайке и узнав, что никто там и не слыхивал о людях по фамилии Рейвенсвуд, он вынужден сообщить, что водить знакомство с нами более не намерен. Принудить нас покинуть окрестности он не может — «Уж конечно, может», — буркнула я себе под нос, дочитав до этого места, — но надеется, что мы все понимаем и соизволим уехать сами. Его печалит перспектива грядущей беседы с братьями и сестрами о том, что он узнал, однако таков его долг. В конце письма он поблагодарил меня за спасение жизни его дочери.

Я бросила письмо в огонь — корчась в пламени, оно превращалось в пепел. Нам конец — такой была моя первая мысль. Но Джейн-то все поймет — такой была вторая. Третьим пришел вопрос: что там задумал Лиам?

Я нашла его в спальне — дорожный сундук лежал у него на кровати, а сам Лиам стоял посреди комнаты, в отчаянии схватившись за голову, — сцена напомнила мне гравюру с актером театра кабуки.

— Что случилось? — спросила я и, подойдя к нему, дотронулась до его плеча. Оказавшись рядом с ним, я испытала трепет, будто сквозь меня прошел электрический разряд, но Лиаму было не до секса.

— Отправь Тома в «Корону» — пусть приготовят наших лошадей и карету. Мы должны уехать сегодня же. — Он крутанулся на месте и подскочил к бельевому шкафу, дверцы которого уже были распахнуты. Он вытянул ящик, заглянул в него, вынул оттуда стопку сорочек и швырнул их в сундук. — Или хотя бы должен я.

— Что случилось?

— Ты что, не понимаешь?

— Я понимаю, что у нас проблемы, но…

Лиам снова повернулся к шкафу и вытянул еще один ящик.

— Поди, вели Тому сбегать в «Корону».

— Но я не понимаю…

Он метнул в меня безумный взгляд.

— Сколько у нас дома наличных?

— Не знаю, нужно посмотреть в денежном ящике. Пятьдесят фунтов точно есть, потому что…

— Ладно, забудь пока об этом. Скорее, найди Тома.

— Но я не понимаю зачем…

— Матерь божья, мне что, самому все делать надо, — буркнул Лиам, протиснулся мимо меня и затопал в сторону лестницы. — Том! — крикнул он. — Том, где ты, дружок?

Я спустилась на первый этаж и застала напуганного Тома на пороге дома.

— Но я не понимаю, — снова повторила я.

Лиам стоял посреди гостиной и с отсутствующим видом смотрел на огонь.

— Не понимаешь? Правда не понимаешь? Нас разоблачили.

— Я понимаю, что это проблема, но…

— Это не просто проблема, если Генри Остен… Как ты этого не понимаешь?

Он вышел из гостиной и снова взбежал по лестнице. Я последовала за ним, все сильнее тревожась за его рассудок.

— Если Генри Остен что? — До меня наконец дошло, что мы говорим на повышенных тонах своими обычными голосами, и я захлопнула за собой дверь. — Лиам, — сказала я тише, — соберись. Если мы и раньше подозревали Дженкса в подслушивании, то сегодня ему явно есть чем заняться. Прошу, объясни мне простыми словами, в чем здесь проблема.

— Проблема во мне, — ответил он, схватил охапку чулок и бросил их в сундук как попало. — С чего они взяли, что я смогу выйти сухим из воды? О чем они думали, отправляя сюда меня? — Он подбежал к окну. — Лунная, слава богу, сегодня хотя бы лунная ночь. — Лиам вернулся к шкафу и выдернул оттуда несколько галстуков. — Завтра же дай расчет слугам и избавься от животных. Дженкс может… В следующий ярмарочный день в Альтоне… Я напишу комиссионеру и разорву договор найма. — Он кинул галстуки в сундук и снова схватился за голову. — Иисусе.

— Лиам!

Он вздрогнул и посмотрел на меня так, будто увидел впервые.

— Ты сама тут справишься? Нет, и тебе, наверное, стоит уехать сегодня же. Можем оставить инструкции слугам и обо всем распорядиться посредством письма. Как будто это что-то изменит, — мрачно добавил он. — Да-да, ты должна поехать. Но ты теряешь время. Иди, собери вещи!

— Но куда мы — в такой-то спешке?

— Какая разница! Куда-нибудь. Видимо, в сторону Летерхеда. Все, что нам остается, — это залечь на дно и дожидаться точки возвращения. — Лиам повернулся к сундуку, потом к шкафу, затем снова к сундуку. Его смятение могло бы показаться смешным, но на нем совсем не было лица. Он придирчиво осмотрел свою коллекцию жилетов, будто в жизни их раньше не видел, и швырнул их в сундук, а затем прибавил к ним пару сюртуков. Взял несессер, закрыл его, положил в сундук поверх всего остального и захлопнул крышку. — Хватит, — с сомнением произнес он. — Хотя… Нет. — Он подхватил сундук и направился вниз. — Собирайся! — донеслось до меня со стороны лестницы.

Но я последовала за ним на первый этаж и обнаружила его у окна гостиной, где он, вероятно, с нетерпением дожидался прибытия Тома с лошадьми и каретой, хотя так скоро это произойти явно не могло. В кухне миссис Смит, Сара и Норт сбились в кучку и о чем-то шептались. При виде меня они с виноватым видом отпрянули друг от друга и рассеялись по помещению.

— Мы получили дурную весть, — сказала я. — Мой брат должен сегодня же уехать. Изволите подать нам чаю и холодного мяса, пока он еще здесь?

В гостиной Лиам пересчитывал банкноты, лежавшие в денежном ящике.

— Шестьдесят два фунта и мелочь, — сказал он, подняв голову. — Мы не можем рассчитывать, что Эдвард не разнесет новость по банкирам — приятелям Генри, и не можем рассчитывать, что до точки возвращения у нас появятся хоть какие-то деньги, кроме этих. Это если допустить, что портал все еще работает. — Он сел и уронил лицо в ладони. — О Рейчел. Мне так жаль. Это я во всем виноват.

— Ты что, с ума сошел? — Я подошла к нему и погладила по волосам, любуясь изящной, четкой линией его шеи. — Ты был великолепен. Если бы Генри не сболтнул Эдварду, что планирует жениться на мне, ничего этого не случилось бы.

— Если бы я вел себя правдоподобнее, ему никогда не пришла бы мысль навести справки.

— Ты был очень правдоподобен. Дело в Эдварде. Это он осмотрителен.

— Я с самого начала делал все не так.

— Ничего подобного. Не говори глупости.

Мне хотелось как-нибудь приободрить его — используя руки, используя рот, что угодно. Если сегодня мы уедем вместе, то сможем наконец-то заняться любовью без одежды и опаски произвести шум. Мне представилась смятая постель в номере придорожного трактира, внутри — неровный свет единственной свечи, снаружи — густая темь, и со двора доносятся тихое ржание и перестук лошадиных копыт. Нагие, мы лежим рядом друг с другом — столько, сколько нам хочется, — и разговариваем, не прикидываясь кем-то еще.

— Я серьезно. Посмотри на меня.

Отняв руки от лица, Лиам запрокинул голову — выражение у него было печальное.

— Ты был великолепен. Я никогда не встречала таких, как ты. — Я замялась, набрала в грудь воздух. «Я люблю тебя» — вот что мне хотелось сказать, но эти слова застряли в горле. Я не произносила их ни разу в жизни; что случится, если я скажу такое вслух? Но вместо этого я наклонилась к нему для поцелуя.

В этот момент, скрипнув, открылась дверь и хриплый голос Дженкса объявил:

— Мистер Генри Остен.

Я отскочила, Лиам встал, и мы оба повернулись к двери с виноватой внезапностью, которая была, пожалуй, хуже, чем наше изначальное взаимоположение. Дженкс остановился на пороге комнаты, воззрившись на нас своими крысиными глазками, позади него стоял Генри — на его лице был написан чистый ужас.

Дженкс отошел в сторону и жестом пригласил его войти.

— Как я и полагал, сэр, они дома.

Дверь за Дженксом закрылась, а Генри так и стоял, сцепив руки за спиной, — прямой, как столб, пунцовый. Молчание затянулось. Наконец Генри опасливо шагнул вперед. Он все переводил взгляд с меня на Лиама и обратно, а я гадала, что он успел увидеть и на что это похоже со стороны.

Лиам шагнул ему навстречу и как ни в чем не бывало протянул руку.

— Остен! Так вы в итоге сторговались о цене на ту лошадь?

Генри его руку не принял.

— Боюсь, причина моего визита — письмо пугающего толка от Эдварда. — Он метнул на меня взгляд и тут же отвел глаза. — И я надеюсь получить какое-нибудь объяснение.

Опять надолго повисла тишина, но меня внезапно осенило.

— Желаете ли чаю? — услышала я собственный голос — он дрожал. — Мы собирались выпить чаю. Брат занемог, и я искала пульс. Потрясение от такого предательства со стороны сэра Томаса-Филипа нас положительно опустошило. Мы можем лишь предположить, что после нашего отъезда с Ямайки некто принялся распространять о нас лживые слухи, в которые он имел несчастие поверить. — Я осела в кресло, стараясь выглядеть разбитой. — Как вам известно, инициатива по освобождению рабов не прибавила нам популярности на острове. Но я никогда не думала, что дойдет до откровенной клеветы и предательства со стороны того, кого мы считали другом. — У меня к горлу подступил комок.

— Мэри! — Генри снова посмотрел на меня — смятение отразилось на его лице и прозвучало в голосе.

— Вы понимаете, в чем наше затруднение, — сказал Лиам, с мрачным видом описав круг по комнате. — Попытавшись защитить себя, мы бросили бы тень на честь сэра Томаса-Филипа. Лучшим выходом из этой ситуации мы сочли благородное молчание. Но…

— Это он бросил тень на вашу честь. Вы не можете оставить подобное без ответа.

Лиам затих. Меня же снова озарило.

— Я не позволю брату… Он участвовал во множестве дуэлей на Ямайке, ибо плантаторы — вспыльчивые люди, и всякий раз я была вынуждена опасаться за его жизнь или его свободу. Больше я этого не вынесу. И сэр Томас-Филип там, а мы здесь, и устроить дуэль не представляется возможным.

Генри, похоже, опешил.

— Простите, Мэри, но мнение леди в этом вопросе не имеет значения. — Он обратился к Лиаму: — Вы должны немедленно написать ему и потребовать сатисфакции. Чтобы устроить все, возможно, уйдут месяцы, но сделать это необходимо.

— Да вы просто кипите желанием отправить другого на линию огня, — не сдержалась я, уязвленная его снисходительным замечанием в мой адрес. — И подумайте вот о чем. Если кто и оскорбил моего брата, так это мистер Найт. Он не поверил вам на слово и без вашего ведома написал сэру Томасу-Филипу, а затем принялся распространять его наговор, совершенно не заботясь о правдивости последнего. Он представляется себе персоной выше всякой критики, однако я считаю, что такое поведение решительно недопустимо. — Оба оторопело посмотрели на меня. — Если кому-то мой брат и должен бросить вызов, так это мистеру Найту.

Установилась оглушительная тишина: я перестаралась. В комнате как будто похолодало. Лиам, сложив руки на груди, смотрел в пол. Генри прищурился и побледнел, его лицо напоминало маску — он пытался успокоиться.

— Обилие чувств легко сбивает женщин с толку, поэтому я пропущу мимо ушей оскорбление, только что нанесенное моему брату, — наконец сказал он угрожающе тихим голосом. — Однако же вы ей не прекословите — вы молчите. Вы сходитесь во мнении с… сестрой? — Генри помолчал и, окинув меня взглядом, добавил: — И в свете той сцены, свидетелем которой я имел несчастье стать сегодня вечером, не могу не подивиться: действительно ли она — ваша сестра?