Проект «Джейн Остен»

Глава 17

6 августа

Чотон

Очнувшись, я поняла, что лежу на сырой земле, трава колет загривок и на меня смотрят взволнованные лица Лиама и Генри. Проверяя, есть ли пульс, Лиам прижал пальцы к моей шее — правда, не там, где нужно. Сгорая от стыда, я снова закрыла глаза.

— Видите, у нее веки дрогнули, — сказал он. — С ней все хорошо. У нее сильное сердце. Ей всего лишь нужен отдых. Думаю, она переутомилась, ухаживая за вашей сестрой.

— Ах, и верно, бедная Мэри, — с нежностью произнес Генри и коснулся моей щеки. Лиам тут же отнял руку; зашуршала ткань — он поднялся и отошел. — Вы совсем себя не жалеете! Кассандра писала мне о том, как вы ей помогали. — Повисла пауза, затем он заговорил снова: — Но нам надо бы отвести ее домой. Лежать в сырости вредно. Позвольте, я хотя бы помогу ей сесть…

Он подхватил меня за плечи и приподнял. Я ощутила его горячее дыхание и поняла, что пора бы прекратить изображать обморок. Нужно просто пережить этот момент и все, что за ним последует. И все же я не могла заставить себя открыть глаза.

— Не поднимайте ее слишком резко, иначе она снова лишится чувств, — сказал Лиам — в его голосе слышался надрыв. — Просто оставьте ее. С ней все будет…

— Мы должны отнести ее в дом, сэр. Нельзя вот так лежать в поле. Дело не только в сырости — это неприлично. И, кажется, вот-вот пойдет дождь. — Пауза. — Вы не считаете…

Генри просунул одну руку мне под колени, вторую — под спину и, тихо крякнув, поднял меня. Он сделал несколько неуверенных шагов, а я, открыв глаза, обнаружила, что его лицо светится от восторга. Ему, видимо, нравилось тащить меня как добычу, но я, в отличие от него, возбуждения не испытывала. Я заерзала, вывернулась из его хватки и, неуклюже приземлившись, врезалась в него. Генри воспользовался моментом и поцеловал меня в лоб, украдкой стиснув мою грудь, а затем отступил на шаг и подхватил меня под локоть.

— Мэри, как же вы нас напугали! — сказал он. — Вы точно можете идти?

— Уверяю вас, со мной все хорошо. — Я с трудом удерживала равновесие, стоя на месте, и идти куда-то явно не была готова; возвращение в вертикальное положение произошло куда быстрее, чем хотелось бы.

Лиам стоял, сложив руки на груди, и наблюдал за нами с непроницаемым видом.

— Надо бы доставить вас домой, — сказал Генри, глядя на меня с тем же голодным блеском в глазах. — Как думаете, вам хватит сил дойти самой? Обопритесь пока на перелаз. Может, сходите за каретой и увезете ее? — подал он идею Лиаму. — Я останусь здесь. — Он сжал мое плечо. — Со мной она будет в безопасности.

— Уверяю вас, я вполне способна идти сама. — Я оттолкнулась от перелаза и, не дожидаясь ничьей помощи, зашагала туда, откуда мы пришли, но Генри догнал меня и настоял, чтобы я взяла его под руку. — Я совершенно оправилась.

Я отвела локоть, надеясь, что Лиам подхватит его, но он воздержался и просто шел рядом, глядя в землю. Возвращались мы молча; мое временное помутнение рассудка миновало, и у меня больше не оставалось сил ни на флирт, ни на болтовню.

Тот факт, что Джейн застукала меня на месте преступления, казалось, уже впитался в ткань реальности; расскажет она об этом Генри или нет, было вне моей власти. Мне хотелось пойти домой и обдумать все в тишине: что произошло и как быть дальше. Более того, мне хотелось убраться подальше от Генри и выйти из идиотской роли падающей в обморок невесты. Но сильнее всего мне хотелось, чтобы поскорее наступила ночь и я смогла лежать, прижимаясь к Лиаму, вдыхая аромат его кожи, чувствуя плавный ритм его дыхания.

— Поэтому я сказала ей… — Я умолкла. Что именно я сказала? — Что мы не те, за кого себя выдаем. Что мы из другого мира.

Стоял вечер, наконец-то почти стемнело. Мы вежливо отделались от Генри и доковыляли до Айви-коттеджа, где велели подать чаю. Дома, где нас могли подслушать, поднимать такую шокирующую тему не следовало, но мое предложение прогуляться еще раз Лиам отверг.

— Тебе бы отдохнуть, — сказал он, быстро окинув меня взглядом, а затем снова уставился в пол. — С тобой правда все хорошо?

Я заверила его, что единичное проявление синкопе[45] в ответ на стрессовое событие — это абсолютно нормально и вряд ли оно является симптомом какого-либо серьезного заболевания. Куда более раздражающим клише было мое превращение в хрупкую героиню любовного романа девятнадцатого века, но упоминать об этом казалось излишним. Я уговорила Лиама выйти со мной на улицу, посидеть на скамейке за домом в дальнем конце огорода. Там я рассказала ему о том, что случилось.

Лиам слушал меня, не перебивая и не выказывая никаких эмоций, разве только стал мрачнее обычного.

— Вот как, — наконец подал голос он. — Вот, значит, как.

— Нам конец, — сказала я. — Прости.

— Судя по всему, ты вряд ли могла поступить иначе. — Его слова звучали ободряюще, но держался он отстраненно, с прохладцей, как в момент нашего знакомства, чопорно, не встречаясь со мной взглядом. — Могла бы и поостеречься.

— В идеале могла бы, конечно.

Я с трудом подавляла острое желание прижаться к нему и вдохнуть его запах, схватить его за голову и притянуть к себе для поцелуя. Эта потребность в близости была сродни физической боли, но мы, пусть и за пределами слышимости, все еще оставались в пределах видимости. Я удовлетворилась тем, что подсела чуть ближе к нему так, чтобы наши бедра соприкоснулись; почти незаметно он отодвинулся, чтобы разорвать этот контакт.

— Насчет Генри тоже прости, — сказала я.

Лиам выпрямился.

— Простить? — пробормотал он. — За что?

— За тот бесстыжий флирт? Не знаю, на меня что-то нашло после случившегося у Джейн. Я не…

— Нет-нет, ты должна держать Генри под ногтем. — Он умолк, оглядел сад, уставился на розовый отсвет заката на горизонте — он смотрел куда угодно, только не на меня.

— Я не хочу держать Генри под ногтем. И вообще ни под каким своим местом. — Я сказала это в шутку, но Лиам поморщился. — Джейн перескажет ему все, что я говорила ей, и больше они с нами общаться не захотят.

— Я думаю, что она ничего ему не расскажет. — Он помолчал. — Ты говорила ей о перемещении во времени? Или просто сказала, что мы из дальних краев?

— Я сказала, что нам известно будущее. Откуда нам его знать, если мы сами не оттуда?

— Как может интеллигентная, образованная личность в 1816 году уложить подобное в голове, если учесть, что она не сочла это враньем или безумием? — Взгляд Лиама остановился на мне, и на сей раз он его не отвел. — Ее религиозность всегда озадачивала биографов. Может, она приняла нас за ангелов в человеческом обличии? Какова вообще позиция англиканской церкви касательно ангелов? — Похоже, увлекшись этой идеей, он слегка приободрился. — Или, может, мы демоны, явившиеся, чтобы искусить ее?

— С моим представлением о Джейн Остен это не стыкуется. Но тебе уступаю очко за хорошее воображение.

— Когда мы завтра туда вернемся…

— Нас могут не пустить на порог.

— …позволь мне поговорить с ней.

— Без меня рядом, ты имеешь в виду?

— Да.

— Что ты ей скажешь?

— Что-нибудь придумаю.

Бессонницы у меня не было уже несколько месяцев, но той ночью я не могла сомкнуть глаз и лежала, любуясь почти полной луной в окне и думая о приключившейся с нами катастрофе. Вероятно, Джейн больше не захочет со мной общаться; из-за такого неудобства нам придется уехать из Чотона и дожидаться точки возвращения где-нибудь еще. Расскажет ли она остальным? Пожалуй, это и не важно — важна только Джейн, однако мне стало грустно при мысли о том, что Кассандра, Марта и Генри тоже проникнутся к нам презрением. У нас были почти все письма, но не «Уотсоны», и я так и не смогла диагностировать ее загадочный недуг. Не говоря уже о том, что мы, возможно, приблизили ее смерть. В общем, от нас так и будет разить провалом, когда мы вернемся в свой мир.

Но, может быть, Лиаму как-то удастся спасти ситуацию; может, поэтому он хотел поговорить с ней наедине. Возможно, он сумеет убедить ее, что я сошла с ума и поэтому так и поступила. Это будет весомой причиной для того, чтобы разорвать помолвку с Генри — к моему облегчению. Лиам сможет и дальше дружить с Джейн и добыть «Уотсонов», даже если для этого мне нужно будет притвориться буйнопомешанной и понарошку посидеть взаперти, как Берте — на чердаке у Рочестера. План отчаянный, но осуществимый. Он вполне способен до такого додуматься.

Вдобавок ко всем моим терзаниям этой ночью он впервые не пришел ко мне в постель. Может, несколько устал от меня; мое влечение к нему было слишком явным, пугающим. Или, может, злился из-за Генри. Похоже, Лиам расстроился, когда накануне вечером я подняла эту тему. Или он просто рисуется? Возможно, он обижен и ждет, когда я сделаю первый шаг, и мне следует самой к нему прийти. Усилием воли я заставила себя вылезти из постели и на цыпочках прокралась в коридор, но до конца пойти так и не решилась.

Я что, превращаюсь в женщину девятнадцатого столетия, которая теряет сознание от избытка эмоций и не обладает достаточной решимостью, чтобы проскользнуть в кровать к своему любовнику? Невозможно. И все же что-то здесь было не так. Что-то случилось.

Я задумалась — возможно, я слишком к нему привязалась. Наличие любовника или бойфренда всегда подразумевало для меня обоюдное наслаждение, удовольствие напрокат, а не навсегда. Меня никогда не привлекала идея сковать себя узами с одним человеком до конца жизни, и я обязательно проговаривала это вслух. Но только не в этот раз.

Я снова вспомнила, что говорил мне Лиам той звездной ночью и наутро возле грядки со спаржей — цветистые слова, которые впору было произносить со сцены. Но почему они так врезались мне в память?

Он говорил их не всерьез. Мне не хотелось, чтобы это было всерьез. Однако я поймала себя на сожалении о том, что он обручился незадолго до нашего отправления в прошлое. Сабина, эта заносчивая блондинка, ему не подходит — теперь я была в этом уверена. Отнесись мы друг к другу во время подготовки чуть теплее, возможно, Лиам бы и сам это понял и не поспешил с помолвкой. Зачем он вообще это сделал? Я попыталась представить, на что похожи их отношения, и не смогла.

Но это какое-то безумие. Он мне не принадлежит, напомнила я себе; мне не хотелось обладать ни им, ни кем-либо еще. Возможно, это даже к лучшему — если он периодически будет воздерживаться от визитов в мою постель. Мне нужно попрактиковаться, ибо, когда мы вернемся в собственный мир, к собственной жизни, он больше не будет являться ко мне по ночам. На этой гнетущей мысли, посетившей меня перед самым рассветом, я наконец уснула.

Я проснулась позже обычного и решила не тратить силы на показное садоводство; я приказала подать завтрак сразу же, как только оденусь и спущусь. Брат уже позавтракал и ушел, с ухмылкой сообщил мне Дженкс. Он никогда не упускал возможности нагрубить мне, если Лиама не было рядом, но делал это в скрытой пассивно-агрессивной манере, и я в очередной раз пожалела, что с нами остался он, а не красавчик Роберт.

— Куда он отправился, Дженкс, ты в курсе? — Вероятно, ушел к Джейн, и я огорчилась, что не успела его застать.

— Боюсь, не могу вам этого сказать, мисс, — ответил Дженкс тоном, намекавшим на то, что он, конечно же, в курсе, но мне ничего не скажет.