Прогрессор поневоле

Глава 27

Войско вернулось в первый город после порогов Асуана и несмотря на протесты местных градоправителей встало на постой не за его пределами, как мы делали прошлый раз, а прямо в городе. Занимая преимущественно дома зажиточных семейств и богатых горожан. Меджаи, выполнявшие в основном полицейские и охранные функции, самоустранились от разруливания ситуации, как мне докладывали потому, что они были не безумны, вступать в прямое противостояние с регулярной армией.

Так прошла неделя, пока я не позвал к себе своего жреца.

— Мой царь, — склонился он, когда вошёл в шатёр.

— Как дела Небуави? — обратился я к нему, — сколько горожан собирают твои молитвенные воззвания к богам?

— Очень много мой царь, — он хитро улыбнулся, — а раздаваемые на проповедях бесплатные лепёшки и вино сильно способствуют росту твоей популярности, а также ожидание предстоящего чуда.

— Что тебе удалось узнать?

— Крестьянам на царских землях и тем, кто живёт на землях храмов, стали выдавать половину порции зерна, — посерьёзнел он, — народ не понимает причины, ведь урожай был хороший, все зернохранилища были полны.

— И как это объясняют власти? — удивился я, тоже не понимая такого шага.

— Что причина в Его величестве Менхеперра, — жрец поклонился мне, — на моего царя, со слов жрецов, пала немилость богов.

— Да? — тут уже я искренне изумился, — а причина?

— С их слов, Его величество богохульник, не чтит праздники богов и не приносит им жертвы.

— Ну ты сам знаешь, что это не так, — хмыкнул я и Небуави поклонился.

— Что ещё они говорят? — продолжил спрашивать я.

— Запрещают всем египтянам, живущим по правде, прикасаться к богомерзким золотым кругляшам, которые несут солдаты царя Менхеперра и он сам, — смущённо ответил он.

— Что-то я не видел, чтобы торговцы в городе отказывались брать у нас золото, — не поверил я, что Хатшепсут решилась на подобные идиотские приказы.

— И тем не менее мой царь, так оно и есть, — развёл руками жрец, — людей это правда не останавливает, но многие я видел камнем плющат потом монеты, делая из них просто бесформенные кусочки золота.

— Безумцы, — покачал я головой, но сам понимал, насколько это было опасно. Вся моя денежная реформа будет тогда под угрозой, если вместо монет начнут передавать из-рук в руки просто золотые куски не понять чего.

— Тем, кто это делает, больше не платите золотом, — предупредил его я, — хотят как прежде, платите им меновым товаром.

— Но мой царь, золото они как раз хотят получать, просто не в виде монет.

— Значит обойдутся, будем иметь дело только с теми, кто не так варварски обращается с нашими деньгами.

— Хорошо мой царь, я передам это закупщикам провизии, — склонился жрец.

— Что-то ещё из плохих новостей?

— Если мой царь позволит, то только личные наблюдения никчёмного жреца Его величества, — осторожно сказал он.

— Небуави хватит вилять, как хвост собакой, — поморщился я, — ты знаешь, что я не только за то, что ты можешь молитвы богам читать, держу тебя в войске. Твои глаза и уши слышат то, что мне интересно.

Он снова с улыбкой поклонился.

— Мой царь, я заметил, что простые люди не знают о победах Его величества и в принципе по большей части спокойно относятся к фигуре Его величества, как царя, — ещё более осторожно сказал он, — зато царя Хатшепсут славят во всех разговорах. Я слышу на улицах города только её имя, но не имя моего царя.

— Хм, — погладил я подбородок, — считаешь, что я мало провожу работы с электоратом?

— Не знаю этого слова мой царь, но если он о простых гражданах, то да, так и есть.

— Обычно народу нужны только хлеб и зрелища, — я стал вспоминать всё, что относилось к предвыборной кампании, когда отец решил стать депутатом в Государственную думу и весьма успешно прошёл, без присоединения к какой-либо партии, чисто по одномандатному округу.

— Как обычно развлекается простой народ?

— Для этого есть определённое сословие, мой царь, — смутился он, — музыкантов и танцовщиц, которых обычно заказывают на праздники, чтобы они услаждали слух простых людей танцами и игрой. В богатых домах имеются для этих целей свои рабы или слуги, которые могут то же самое, но для простых людей это слишком дорого, поэтому они обращаются к представителям этого ремесла.

— Хорошо спасибо за информацию Небуави, — поблагодарил его я, — если будет что новое сообщи.

— Конечно мой царь, — поклонился он и задом вышел из шатра.

— «Жаль Меримаата и Бенермерута я отослал на задание, — пожалел я, но тут мой взгляд остановился на Хопи, привычно стоящим на своём месте в углу шатра».

— Хопи, а как обстоят дела с продажными женщинами?

Он вышел из тени, подошёл ближе и склонил голову.

— Музыкантши и танцовщицы с успехом выполняют и эти функции мой царь. Только если на праздник заказывает с учётом этой опции, то выйдет дороже, чем просто игра и танцы.

— Хм, — в голове стал созревать план.

— Собери-ка мне сегодня к вечеру, всех глав этих музыкантов.

— Всех мой царь? — удивился он, — их обычно очень много.

— Тогда давай самых крупных сообществ, — не стал я с ним спорить.

— Будет выполнено мой царь.

— И ещё кое-что, — я поманил его ближе к себе, — узнай, где находятся самые крупные зернохранилища, находящиеся в этом городе.

— Слушаюсь мой царь.

Он отправился выполнять приказы, а я дооформлять в голове план по окучиванию избирателей. Методики были давно известны, осталось только применить их к местным реалиям.

Вечером, когда Хопи вернулся, приведя за собой двадцать человек, которых разумеется не пустили на порог моего шатра, зато я вышел к ним сам. Увидев меня, все тут же попадали на землю.

— Буду краток, — обратился я к ним, — сколько обычно вы зарабатываете за месяц?

Ничего не понимая, посоветовавшись между собой, они назвали различный товар общей стоимостью в двести шетит.

— Я каждой вашей группе заплачу за весь этот месяц в два раза больше шетит золотом, если не будете пока брать другие заказы, а вместо этого каждый день на протяжении недели ходить по городу, танцевать, рассказывать историю о великом царе-завоевателе Менхеперра и угощать людей вином и лепёшками, — сказал я, — вино и хлеб вам будут выдавать и пополнять по мере надобности. Ну как согласны?

Все были потрясены таким странным предложением, но тут же дали своё согласие.

— Текст того, что будете рассказывать вам дадут завтра, выучите его по хронологии событий, но можете добавлять красочных подробностей от себя сколько хотите, — добавил я, — ну и не забудьте, если нарушите любой из пунктов в нём, я лично приду и жестоко убью всех в вашей группе.

Последнее я сказал будничным тоном и это проняло их больше всего, они тут же наперебой стали говорить, что я могу быть спокоен за их работу. Ведь сам царь нанял их.

— Отлично, тогда завтра утром приходите сюда же и вот тот бравый воин вам предоставит текст и продукты с вином. Будут заканчиваться, возвращайтесь к нему за пополнением, народ города должен быть к вечеру весел и пьян. Задача понятна?

— Конечно Твоё величество, — они снова уткнулись лбами в землю, — это нам по силам.

Когда я их отпустил и они ушли, ко мне обратился Иамунеджех, которого я назначил ответственным за весь этот балаган.

— Мой царь, могу я спросить зачем? — поинтересовался он хмуро, будто у него своих забот не хватало. И пусть сейчас мы находились на постое, объедая состоятельных жителей города, но всё равно восемнадцать тысяч воинов на городок с пятитысячным населением было слишком много. От запаха мочи и нечистот на улицах города скоро будет нечем дышать.

— Будем повышать информированность простых людей об их втором царе, — лаконично сказал я, отказавшись объяснять больше, так что Иамунеджеху пришлось лишь подтвердить получение приказа и отправиться его выполнять.

Следующим утром контракт с музыкантами был заключен, все нужные им предметы и истории были выданы и на улицы города выплеснулись обнажённые и не очень танцовщицы, угощая всех, кто останавливался послушать их истории хлебом и вином. Не удивительно, что уже к обеду большая часть жителей огромной толпой курсировала вслед за музыкантами, поедая и выпивая дармовую еду и выпивку. Вечером же в городе настал хаос. Пьяные египтяне дрались, выясняли отношения и жаловались, что жаль, что все музыканты ушли отдыхать под защиту военных. В общем ночью город не спал, поскольку доедали и допивали уже то, что удалось достать. Мольбы градоправителей ко мне остановить это бесчинство ни к чему не привели, я сказал, что не имею к этому никакого отношения, мои воины в этом не участвуют, а со своими горожанами они могут разбираться сами.

На следующее утро, трезвеющие граждане, услышав снова звуки музыки и увидев полуголых девушек, раздающих вино и хлеб, тут же бросились к ним, разбирая и расхватывая всё, что было в наличии.

Когда настал третий день подобной раздачи, Иамунеджех пожаловался мне, что пекари отказались выходить на работу, поскольку примкнули к вакханалии, устроенной нами в городе и хлеб пришлось закупать в округе и соседних городах.

На шестой день город не работал полностью, все только и делали что пили, ели и славили бесконечно смелого, мудрого и талантливого полководца царя Менхеперра, который очень сильно любит свой народ.

Наконец настал седьмой день, когда я всем музыкантам приказал спрятаться в домах, которые занимали мои легионеры и не показывать носа на улицы. Отрезвев и проголодавшись, жители города не нашли привычной халявной выпивки и еды, отправились требовать её в городской муниципалитет. Там их послали, сказав, что у них нет таких возможностей кормить всех дармовой едой. И тут в толпе стали раздаваться крики, что бог Монту явит народу чудо, если заглянуть в городские и храмовые зернохранилища. Которые, как все помнят, согласно рассказам жрецов, сейчас должны быть пустыми. Переодетые подстрекатели, в основном из моих солдат, направили людские потоки в сторону храмов и несмотря на сопротивление жрецов, насылавших кары богов на головы полупьяных жителей города, зернохранилища были вскрыты. Ошалевшие жители от вида сколько зерна там хранилось, стали спрашивать жрецов, о каком голоде они всё это время говорили и почему им выдавали по половине порций. Дальше новость о том, что бог Монту явил свою милость и в городе раздают зерно всем нуждающимся, разошлась по округе и в город стали стягиваться ещё и крестьяне с целыми повозками, выгребая из зернохранилищ зерно до дна. Самых крикливых жрецов из храмов ночью притопили в Ниле Хопи со своей компанией, а меджаям в городе намекнули, что не стоит останавливать голодный народ получать то, что они заслужили своим тяжёлым трудом.

Только когда в городе начались беспорядки, я приказал вывести из него войска и оставляя за собой бурлящее словно котёл с адским варевом население, направился в следующий, прихватив с собой все музыкальные группы. Они уже отлично знали репертуар, могли взаимодействовать с толпой, а за целый месяц им было уплачено.

Встав на постой в Эдфу, мы пару дней вели себя прилично, лишь объедая жителей из приличных домов, а на третий, когда закупили достаточно продуктов и вина, всё началось по новой, с раздачей хлеба, вина и рассказами о великом царе Менхеперра. Дополнив уже имеющиеся ряды музыкантов местными, я только усилил эффект от их выступлений, а поскольку люди везде были одинаковые и падкие на дармовую еду с выпивкой, то механизм работал безотказно. Правда тут градоначальник натравил всё же на нас меджаев, а те были слишком исполнительными и глупыми, чтобы отказаться выполнить его приказ, так что полиции в городе очень скоро не стало совсем, поэтому кто останавливал беспорядки в Эдфу, когда мы оттуда уходили, я даже не представлял себе.