Прогрессор поневоле

Глава 13

— Мой царь, — Меримаат заглянул в шатёр, когда мы с военачальниками обсуждали детали завтрашнего выступления. Обещанное золото по контакту с фиванскими семьями прибыло, было сразу отдано Небсению на переработку в монеты, так что больше нас ничего не держало рядом с Гнауи Шема.

— Да Меримаат? — я зная, что он просто так не будет отвлекать нас, повернулся в его сторону.

— Прибыл посол от царя Хатшепсут, — сообщил мне он.

— Устройте его как дорогого гостя, — ответил я, — но если будет требовать больше, объясните, что он в военном лагере.

Меримаат улыбнулся и кивнул.

— Выполню мой царь.

С этими словами он исчез так же быстро, как и пришёл.

— Посол, не гонец, — задумчиво произнёс Иамунеджех.

— Вынюхивать наверно приехал, — пожал плечами Минмос, — принять и гнать побыстрее из лагеря, нечего ему тут делать.

— Может вообще пусть в городе остановится? — предложил мне Ментуиуи, — пусть там разнюхивает.

— Думаю он и без нас там узнает все слухи, — покачал я головой, — приму его завтра, перед выступлением войска. Заодно и разбудим с утра пораньше.

Военачальники усмехнулись и мы вернулись к обсуждению пути, которым пойдём, а также решили применить так отлично показавшую себя тактику — на лодках поднять вверх на юг Менхеперресенеба с его колесницами и выпустить его на оперативный простор. Пусть собирает новости, разведает дорогу до нашего подхода, ну и выберет заодно места, где нам будет лучше всего разбивать лагерь.

Менхеперресенеб кивнул, принимая эту задачу.

— Ну и последнее, — я поднялся с места, прошёл к походному сундуку и поискав там нужное, достал четыре золотых скипетра. На них было изображено то, кто за что отвечал. На скипетре Ментуиуи были выгранены колесницы и солдаты, показывая, что он командир всего войска. На скипетре Иамунеджеха показан был укреплённый лагерь, говорящий, что он заместитель Ментуиуи в том числе по обеспечению и снабжению лагеря, на жезле же Менхеперресенеба была выбита одинокая колесница напротив рядов врагов, обозначающая что он в одиночке противостоит им и на последнем у Минмоса, множество лучников и воинов. Я запланировал его сделать трибуном Первого легиона после окончания похода, хоть какая-то мне будет помощь. Ну а у Хоремхеба скипетр уже был с обозначением воинов со стеной щитов на нём, который я вручил ему раньше всех.

Все выгравированные обозначения я объяснил устно, вручая военачальникам скипетры и лица у взрослых мужиков засветились счастьем, словно я маленьким детям конфеты раздал. Хмыкнув про себя, я с трудом остался серьёзным.

— Теперь точно всё, — заключил я, показывая на последний жезл, оставшийся в сундуке, — этот для командира Первого легиона, когда он наконец появится, а ты кстати Хоремхеб присматривай себе трибуна, который будет замещать тебя, если не приведи этого конечно боги, будешь ранен или болен.

Счастливые воины с широкими улыбками и ласково тискающие свои жезлы, как бы похабно это ни звучало, низко стали мне кланяться и прощаться, оставляя меня наедине. Правда ненадолго, поскольку едва военные вышли, в шатёр зашли мои телохранители занявшие свои привычные места.

— Хопи, — позвал я центуриона и когда он опустился передо мной на одно колено, я сказал, — прибыл посол от царя Хатшепсут, выдай своим ребятам вина, да побольше, пусть разговорят его слуг или рабов, неважно кого, главное пусть вино развяжет им языки.

— Слушаюсь мой царь, — кивнул он.

— И присматривай себе ещё людей, у меня большие планы на вас, сотни может не хватить.

— Слушаюсь мой царь, какое количество рассматривать?

— Пока давай ещё столько же, думаю за тройной оклад, какой я положил вам, желающих будет много.

— Это так мой царь, — улыбнулся он, — но я буду брать только лучших.

— На это я и рассчитываю, — сказал я, отпуская его. Он поклонился и снова занял место в углу шатра.

— Меримаат! — крикнул я, поскольку на сегодня запланировал ещё одну, последнюю встречу, пропустить которую не мог. Жрец и так ждал встречи со мной несколько дней, поскольку я не разрешил ему вернуться обратно в свой храм вместе с фиванскими главами семейств.

— Позови жреца, — приказал я, когда он заглянул на мой зов. Парень исчез, а через пять минут появился запыхавшийся Небуави.

— Твоё величество, — упал он на пол.

— Можешь встать, — я пригласил его ближе, задав вопрос, — я специально оставил тебя в своём лагере Небуави, чтобы ты лучше осмотрелся. Скажи мне, что не хватает или что неправильно у меня здесь сделано с точки зрения богов.

Жрец Осириса стушевался.

— Говори смело, я наказывать не буду, не затем я тебя позвал, — помог я ему.

— Твоё величество, это не моё дело, я всего лишь скромный третий жрец храма Осириса, — попытался он съехать с темы, но я ему не дал этого сделать.

— Небуави, если хочешь быть не третьим, а первым, то лучше тебе ответить своему царю сейчас честно, пока я не нашёл более смелого и желающего выделиться кандидата.

Небуави удивлённо на меня посмотрел, я видел, как внутри него боролась жадность со страхом, но наконец жадность победила.

— Мой царь, — низко поклонился он, — на мой скромный взгляд, твои воины недостаточно много времени посвящают себя богам.

— Насколько недостаточно? — мой голос посуровел и он это почувствовал.

— Я бы сказал совсем мой царь, — он опустил голову от страха, думая что я сейчас разрожусь гневной тирадой, а я в отличие от его ожиданий, задумался, погладив подбородок.

— Слушай, а ты можешь послужить в моём войске капелланом? — поинтересовался я у него, — с тебя следить за всеми праздниками, обрядами разным богам и прочем, также сообщать мне об этом. А с меня денежное довольствие тебе на уровне центуриона, к тому же это будет общевойсковая должность, то есть кормёжка и постой за счёт казны.

Глаза жреца полезли из орбит.

— Твоё величество хочет, чтобы я был жрецом твоего войска? Проводил ритуалы всем богам, а не только Осирису? — решил уточнить он, поскольку понятное дело не знал слово капеллан, но понял обязанности только из сказанного мной контекста.

— Сколько тебе давали в храме? — спросил я, — наверняка мало, вы же живёте с приданых храмам земель и подношений людей?

— Истинно так Твоё величество, — поклонился он, — милостью богов и щедростью людей живут жрецы.

— Ну у нас тут поскольку условия походные, могу тебе предложить только золото и штатную должность при войске. Когда война закончится, можешь вернуться обратно в храм если конечно захочешь. Что скажешь? — поинтересовался я, доставая контакт и мешочек с золотом, который развязал и высыпал монеты на стол. Ярко блестя, они с ласкающим уши звоном разбежались по деревянной поверхности.

— Согласен! — тут же произнёс он, увидев, как золото блестит в свете ламп, притягивая к себе наши с ним взгляды.

Небуави быстро поставил оттиск пальца в контракт и получил от меня весьма увесистый мешочек, тут же исчезнувший в его одеяниях.

— Тогда тебе первая задача. Возьмёшь свободного писца, составишь с ним календарь всех праздников, — распорядился я, — завтра о твоём назначении огласят приказ по войску, так что можешь сразу и начинать проводить молебны и приносить жертвы. В общем всё, что нужно, чтобы к войску и ко мне не было претензий со стороны основных богов, особенно Амон-Ра.

— «Ну главное конечно от их жрецов, но вслух такое говорить опасно, — хмыкнул я про себя, — и пусть заодно посол от Хатшепсут посмотрит, что у нас всё в порядке с этим делом обстоит».

— Мой царь, — Небуави выпрямился, взгляд его осмелел, — а можно я отправлю гонца в свой храм, предупредить верховного жреца, что стал личным жрецом Твоего величества на время похода?

— Отправляй, — разрешил я и он радостный выпорхнул из шатра.

На этом я закончил все свои запланированные дела и можно было наконец отдохнуть. Завтра мы выдвигались в поход, а это значило, что теперь до самого пересечения второго порога мне особо будет нечем особенным заняться, кроме обучения легионов разумеется.

— «Пора бы уже и самому заняться военным делом, — подумал я, переходя со стула на кровать, — а то я реально стал уже каким-то бухгалтером, а не великим полководцем».

Полководческое дело оказалось ещё менее весёлым, чем царское и я с ностальгией вспоминал свою первую неделю пребывания в Мемфисе, когда я просто наслаждался жизнью богатого человека. С тех пор утекло много воды, но вот моё положение в этом отношении лучше никак не стало и это было печально.