Пагубная любовь

II

Он родился в Ландиме 11 декабря 1808 года.

Тысяча восемьсот восьмой год! Когда португальским биографам случается писать о человеке, родившемся в этом году, или чуть раньше, или чуть позже, они засыпают вас сведениями о французской революции, происшедшей в царствование Людовика XVI, повествуют о «войне на полуострове»[100] и заканчивают курс новой истории, пророчески притянув рождение своего героя к очередному этапу развития общества.

Среди множества людей, что родились в 1808 году и на весах португальских судеб не потянули даже унции, был Антонио Жозе Пинто Монтейро.

Его отец с безнаказанной жестокостью брил обитателей Ландима. Меч Афонсо Энрикеса[101] и бритвы старого Монтейро обрели в равной мере кровавую славу. Кажется, что и теперь, по прошествии семидесяти лет, внуки его клиентов ощущают передавшуюся им по наследству боль от порезов и царапин. Старик Монтейро был в Ландиме тем же, чем был в Вальядолиде Торквемада[102]. Цирюльник стал легендой, словно Герион[103], убитый Геркулесом, или Родосский дракон, которого изобразил Шиллер[104].

Антонио, первенец этого живодера, от младых ногтей отличался редкостной сообразительностью. К одиннадцати годам он уже прекрасно писал и назубок знал таблицу умножения. К двенадцати — с искусством, оставшимся без награды, подделывал подписи и мстил за небрежение, с которым отнеслось к нему государство, тем, что заводил переписку между людьми, на самом деле в переписке никогда не состоявшими, зарабатывая на этом время от времени несколько медных монет.

Поскольку подобные дарования утаить обычно бывает трудно, юноша попался и ему пришлось туго. Монах-бенедиктинец из Сан-Тирсо пожалел юношу, сызмальства вступившего благодаря своей прискорбной ловкости на столь гибельный путь, и отправил его в Бразилию, ибо знал, что воздух земли Святого Креста благотворен, словно воздух Эдема.

В Рио Антонио стал приказчиком, в первые же годы его заметили и оценили. Ведь молодой человек выгодно отличался от своих неотесанных соотечественников: у него был превосходно подвешен язык, он охотно болтал с покупателями, ловко обвешивал и подворовывал, и это подтвердило, что наш герой избрал себе ремесло по сердцу; в торговой среде такие люди зовутся «Малый не промах». В свободные часы он усердно читал или играл на гитаре. Политическое красноречие стало его призванием. Он изучал французский язык, чтобы читать Мирабо и Дантона, проникся их идеями и вместе с другими приказчиками ратовал за установление республики, требуя головы монарха у разных тупиц, тосковавших разве что по головам лещей.

Хозяева не распознали в своем приказчике истинного Робеспьера, как не поняли смысла возвеличения жирондистов в бакалейной лавке, а потому его выгнали как сторонника республики.

Пинто Монтейро деятельно занялся политикой, вступил в 1830 году в масонскую ложу, произносил яростные речи против императора и тайно от всех писал. Так он оказался на границе страны обетованной. Трудно сказать, чем бы все это кончилось, если бы некий офицер, сторонник империи, не отхлестал его плетью. Один удар пришелся по глазам. Пинто Монтейро ослеп.