Милашка для психа

Глава 28

Они медленно плыли по вечернему городу, мягко шурша шинами по асфальту. Перед глазами то и дело мелькали яркие вывески ночных заведений, фары встречных машин, тени высоких зданий, выстроившихся в ряд.

Таня сидела с прямой спиной и смотрела перед собой, боясь дышать.

Потому что запах кожаной обивки салона, запах очистителя стекол и одеколона психа — это въедалось сразу в легкие, стоило только сделать вдох.

Таня просто ждала, что сейчас ее кто-нибудь толкнет, разбудит. Она не должна была быть здесь. Не тогда, когда пообещала себе этого не делать.

Но никто ее не толкал.

Не происходило ничего, они просто ехали, и это длилось как будто часы напролет. Таня видела, как они сворачивают с одной улочки на другую, как сменяются высотки низкорослыми частными домами, а потом — снова многоэтажками, как будто псих твердо вознамерился объехать весь город вдоль и поперек.

Таня собиралась молчать, но когда они проехали по одной и той же дороге во второй раз, она не выдержала:

— Не будешь ли ты так любезен сказать, куда мы едем? — спросила она.

Псих молчал секунд тридцать. После чего, не поворачивая головы, ответил:

— Никуда. Просто едем.

— В таком случае, я могу найти миллион дел поинтереснее для себя, так что, не мог бы ты припарковаться где-нибудь?

— Не мог бы.

— И почему же?

— Потому что ты тут же свалишь.

Это звучало вполне логично, потому что именно так Таня и собиралась поступить.

Она набрала воздуха в легкие, чтобы начать кричать на психа, но передумала. Она не будет показывать эмоций. И так слишком сильно себя выдала, хватит с нее.

Таня вытащила телефон из кармана и проверила соцсети. Полли сделала репост нескольких фото с фанатами и парочку коротких видео, где было видно только ее довольное лицо и танцующую фигуру Тима за спиной. Стоило признать, что вместе они смотрелись довольно мило, но какая-то нотка ревности промелькнула у Тани внутри. Не то чтобы она не желала Полине счастья… Просто теперь она понимала ее злость, когда Таня начала встречаться с психом.

Они почти всегда были вместе. Те короткие попытки в отношения, которые они делали, были настолько смехотворны и очевидно недолговечны, что они не придавали этому значения. А сейчас… Полли сияла от любви, и это вызывало у Тани такие противоречивые чувства, что она сама себя этим до безумия раздражала.

Пока она листала ленту, погрузившись в свои мысли, псих припарковал машину.

Это было настолько неожиданно, что Таня вздрогнула и с удивлением обнаружила, что они стоят у парадного входа в отель.

— Очень мило, что ты решил подвезти меня до работы, — сказала она, пряча телефон обратно в карман. — Но моя смена начнется через десять часов, поэтому… Рановато.

Псих долго смотрел на свои руки.

Потом повернулся, и Таня сквозь полумрак увидела его пронзительный, серьезный взгляд.

Стало как-то не по себе.

Они никогда не были серьезными. Они либо ссорились, либо спорили, либо занимались сексом, прерываясь на еду и старые фильмы с Джеки Чаном. Они никогда не вели себя, как взрослая пара, Таня не могла себе представить, чтобы они вдруг стали нормальными…

Только страсть, секс, чувства, мокрые поцелуи, торопливые признания с подсыхающей спермой но коже… не более того.

— Здесь я впервые встретил тебя, — сказал псих тихо. — На этом самом месте. Мы с парнями поспорили, мы обкатывали новую тачку Тима. Я сказал, что они ни за что меня не догонят, и они выбрали это место стартом нашей гонки.

Таня огляделась снова.

Она не забыла, нет. И с тех пор прошло не так уж много времени, но отчего-то ей казалось, что именно это, первое воспоминание как будто размылось в голове. После этого произошло так много всего, что ее разум словно вытеснил его, сдвинул в сторону, не позволяя вспоминать.

Но сейчас та секунда обрушилась на Таню, и она захлебнулась чувствами. Она вспомнила, как села в машину, радостная от того, что ее приняли на работу. Как она уже в пути поняла, что перепутала авто, и теперь его везет непонятно куда на огромной скорости незнакомец. Как ужас наполнил ее до краев, но, вместе с тем, где-то там, на самом краю подсознания, зацепившись обеими руками, болталось любопытство, и она ничего не могла с ним поделать.

— Ты просила быть честной с тобой, а я никогда не был честным, — сказал псих, и взгляд его сместился с Таниного лица куда-то в сторону. Он как будто перенесся туда, в тот день, в ту минуту. Как будто его больше не было рядом с ней. — Когда ты села в машину — туда, на заднее сидение, мне показалось, что я сплю. Так сильно ты была похожа на нее.

Таня сглотнула.

Они не говорили про Алису. За исключением того первого разговора, когда псих мельком упомянул, что его бывшая девушка умерла, никогда не говорили.

— Чем? — спросила она, облизывая вмиг пересохшие губы.

— Сначала я думал, что всем. Абсолютно точно. Но уже через минуту, — он улыбнулся, и его зубы сверкнули в свете приборной панели. — Ты кричала, как сумасшедшая, боже!

Он рассмеялся.

Таня смотрела на него и все еще не могла понять, как ей реагировать.

С одной стороны — ей было больно слушать про Алису, до ломоты во всем теле больно. А с другой… Она хотела знать. Он хотела понять, что чувствовал Егор тогда, почему он не остановился, почему поднялся к ней в квартиру, почему заявился к ней позже, почему так настаивал на том, чтобы остаться? Это все было ради призрачного образа так похожей на нее бывшей? Или ради мести Косте, что жил напротив?

Зачем?

— Любой нормальный человек начал бы кричать, — пробормотала Таня, не зная, что еще сказать.

— Алиса никогда не кричала. Она считала, что скорость — это единственная свобода, которую мы можем себе позволить.

Вот он и произнес это имя. И словно призрак ожил. Словно встал между ними. Псих посмотрел на Таню, и ее пробрало дрожью.

— Ладно, — шепнула она, задыхаясь.

— Ты была так сильно похожа на нее и одновременно так безумно не похожа, что это сломало мой мозг. И мне захотелось узнать больше.

— Ладно, — повторила Таня и укусила себя за щеку изнутри, чтобы не расплакаться. Она не могла себе этого позволить. — Ладно, это, пожалуй, все, что я хотела услышать.

— Нет, не все, — руки психа вцепились в ее ладони. Они были холодными, как снег, и Таня почувствовала, как остывает, как ее полыхающее тело как будто в один миг теряет температуру. — Потому что это оказалось лучшим решением в моей жизни. И единственная ошибка, которую я допустил — не сказал тебе правду сразу. Но ты была такой… Колючей. Такой ядовито-прекрасной, что я забыл обо всем. Таня… Ты заставила меня забыть обо всем, понимаешь?

На его губах все еще играла улыбка. Тане хотелось поцеловать его. Снова почувствовать вкус его губ на своих, но боль сковывала ее по рукам и ногам, и все, что она могла — молча сидеть и слушать. Иногда задавать вопросы. Иногда уточнять. Иногда замолкать снова.

— Костя сказал, что ты вламывался к нему домой. Это правда?

— Да. Но это не было связано с тобой…

— Он живет буквально напротив меня!

— Я знаю! Знаю, как это выглядит, но поверь… Все это потеряло для меня смысл, когда я почувствовал что-то к тебе. Не к той иллюзии, что я видел перед собой — к тебе! К такой саркастичной, по-доброму злой, глубокой, сильной, абсолютно ни на кого не похожей… Таня, ты должна поверить мне.

В какой-то момент его голос дрогнул, и Таня почувствовала, как кусочки лейкопластыря склеивают ее сердце… Затыкают одну дыру за другой, растапливают лед, дуют на ранки, забирая боль…

Но потом вдруг слова Кости зазвенели в ее голове.

Одно за другим. И она представила это в красках. Как псих делает вид, что между ними есть какая-то химия после клуба… Как он предлагает ей секс в обмен на жилье.

Ему просто хотелось жить рядом с Костей, иметь доступ к балкону, с которого видно его балкон, его машину, тротуарную плитку у его подъезда. Взламывать его квартиру, чтобы найти… Что? Улики, которых не было? Следы преступления, в котором Костя был не виноват?

От этого грудную клетку сдавило, и Таня вытянула свои ладони из рук Егора, натянула на пальцы рукава куртки.

Она не могла дышать.

Просто не могла дышать.

Что это было? Паническая атака? Плохой, некачественный лейкопластырь на сердце? Что? Она начала хватать ртом воздух, но ничего не выходило. Казалось, она сейчас задохнется, и слезы градом полились из ее глаз.

Нет. Ну нет же, господи, нет! Она так устала быть слабой, ей так чертовски сильно хотелось перестать плакать. Но ничего не получалось, ее тело словно противилось всем ее желаниям, жило своей жизнью, и Таня просто всхлипывала, стараясь дышать, но ни хрена не выходило.

— Таня… Пожалуйста, посмотри на меня. Не плачь, посмотри на меня, я все исправлю, ты слышишь?! Посмотри на меня.

Таня послушалась. Подняла взгляд на чужие губы. Псих медленно набрал воздух и так же медленно выдохнул, и Таня начала повторять за ним. Она следила за его дыханием и подстраивалась под него, осторожно, глоток за глотком впуская в себя кислород.

Это было больно.

Слышать от Кости все это было больно, но когда об этом говорил Егор, когда он подтверждал все, повторял слово в слово, от этого как будто разрушалось Танино сознание. Когда дыхание ее выровнялось, она закрыла глаза, стараясь не думать о своем мокром лице и слезах, застывших на щеках.

Она почувствовала, как мокрой кожи коснулись прохладные пальцы. Псих вытирал ее слезы, а Таня не могла посмотреть на него, не могла заставить себя открыть глаза.

— Я хочу домой, — прошептала она единственное, что пришло ей в голову.

— Хорошо… Хорошо, как скажешь… Таня…

— Просто отвези меня домой.

Она отвернулась, вытирая лицо рукавами.

Ей было стыдно за свои слезы, за свою слабость, за то, что она понятия не имела, чему верить и с какими мыслями начинать завтрашний день.

Все, чего она хотела сейчас — чтобы псих молчал, и он словно прочел ее мысли. Мягко загудел мотор машины, и они медленно тронулись с места, оставляя позади этот жуткий разговор и все сказанные здесь слова, словно все это ей приснилось.