Замуж за мажора

Глава 39

— Аня, а ты на какой специальности учишься? — заданный сдержанным голосом вопрос заставляет меня оторвать глаза от созерцания носов своих сапог.

В глазах, которые смотрят на меня, сквозит совсем не летняя прохлада. Даже несмотря на то, что эти самые глаза так похожи на те, другие. Мои любимые.

— На той же, что и Кирилл, — отвечаю смущенно, чувствуя, как потеет моя ладонь, лежащая в тёплой руке Дубцова.

— Надо же. — Лицо его матери окрашивает какое-то подобие улыбки, которая никак не затрагивает ее глаз. — Девушка-математик, — замечает она.

— Да, но… — Пытаюсь выдержать ее взгляд дольше пяти секунд, но это чертовски сложно. — Я не такая талантлива, как он. — Повернув голову, смотрю на Кира, и он отвечает мне ленивой улыбкой.

— Разумеется, — бросает его мама. — Его дед номинировался на огромное количество премий. Может быть, и Кирилл порадует нас достижениями. — Это больше похоже на вопрос, хотя звучит не совсем, как вопрос.

В любом случае, я не могу ничего утверждать, потому что эта женщина меня до чертиков пугает. В ней столько властности и какого-то безграничного превосходства над всеми вокруг, включая меня. Над всеми, кроме ее сына. На него она смотрит по-другому. С мягким упреком и, наверное, с нежностью. Слегка выгнув брови, ждёт его ответа, не собираясь оставлять свой «вопрос» без внимания.

— Деду было сорок семь, когда его первый раз номинировали, — сообщает мой парень. — У меня времени вагон.

— Время очень быстро летит, сынок, — замечает она.

В этот момент мне кажется, будто меня вообще не существует.

Они смотрят друг на друга и будто общаются без слов.

Когда Дубцов предложил пойти с ним на «одно мероприятие», я понятия не имела, куда, черт возьми, он меня приведет.

Я ужасна на него зла, и весь вечер не могу нормально вдохнуть. А он… он спокоен и расслаблен на вид, но его большой палец не переставая чертит круги по костяшке моего. Может я и учусь на физмате, но даже мне понятно, что в психологии вот такие штуки — первый признак того, что человек нервничает. А если нервничает он, то я и подавно.

Мы в ресторане, и не в каком-то, а в очень дорогом. Мне бы пришлось разориться, если бы я решила здесь поужинать. Здесь празднует день рождения отец бывшей девушки Дубцова, и это шокировало меня настолько, что я подавилась своим соком, ведь узнала об этом случайно, когда этой Марине дали слово!

Я готова его убить.

Готова убить, четвертовать и закопать у себя в саду.

Даже вступительные экзамены не были для меня таким стрессом, как этот вечер.

Он познакомил меня со своими родителями!

Вот так, без предупреждения.

За нашим столом шесть человек, включая их.

Его отец нам и двух слов не сказал. Это солидный мужчина с небольшим животом и немного полысевшей головой. Ужасно так говорить, но мне он не понравился. В его присутствии я ни куска проглотить не смогла, а мать Кира… Боже, кажется, я ей не понравилась.

Она смотрит на меня так странно.

Каждый раз, когда Кир касается меня или ко мне обращается, она смотрит так, что мне будто иголки под ногти загоняют.

Я хочу уйти.

Ужасно хочу уйти.

В фойе ресторана кроме нас полно народу.

В программе перерыв, но я понимаю, что вернуться за стол для меня будет пыткой.

Здесь его бывшая!

Она нас видела, когда здоровалась с его родителями. На ней шикарное платье из гребаного бисера, а в ушах бриллианты.

Влажными скользкими пальцами тереблю замок своей висящей через плечо сумки, пока Кир с матерью обсуждает каких-то общих знакомых.

Я не могу не поражаться тому, как он ведет себя здесь. Уверенно общается с мужчинами старше себя, хоть я и не сомневаюсь, что тут кроме меня ни одного случайного человека. Он может поддержать любую беседу, потому что воспитан идеально. Но только не тогда, когда мы голые.

Не хватало только мне в присутствии его матери вспоминать о том, чем мы занимались три дня назад в квартире его друга.

Эти воспоминания настолько опасные, что у меня уши горят.

Каким-то образом Дубцов сразу понимает, когда меня мысленно забрасывает в Новогоднюю ночь. Обычно в таких случаях его лицо становится хищно-насмешливым и… таким чувственным, что гореть у меня начинают совсем другие места.

Я влюблена в него по уши. По самые-самые уши. Я… хочу еще, и он об этом знает. Мы просто надеемся, что в следующий раз мне не будет так больно! Но нам, вроде как, некуда пойти. Мой дед на все эти дни засел дома будто специально и, несмотря на то, что Кир почти все эти дни проторчал в нашем доме, мы с ним вели себя, как школьники. Потому что мы жутко громкие, черт возьми! И в эти дни мы в самом деле, как приклеенные. Он даже помог мне осилить пару лекций по математике. Играюче. Теперь я знаю, что свое место в олимпиадных командах он получил не по наследству.

Достав телефон, быстро набираю ему сообщение:

«Мне срочно нужно домой. Доеду на трамвае»

Зажав в ладони свой хлипенький гаджет, вижу, как Кир лезет в задний карман джинсов.

Чтобы не столкнуться глазами с его матерью, внимательно изучаю узоры на напольной плитке и хрустальной люстре под потолком.

“Бросаешь меня одного?”

Такая возмутительная постановка вопроса бьет прямо в цель. Даже несмотря на то, что он заманил меня сюда обманом, чувствую себя предательницей, а еще злюсь, потому что Кирилл Дубцов отличный манипулятор.

Сдавшись, позволяю ему вернуть себя в зал.

Давясь шефскими салатами, прошу его налить себе немного вина, после этого все становится терпимее.

Рука Кира играет с моими пальцами под столом, а сам он поглощен беседой с каким-то пожилым мужчиной. Но все меняется, когда за стол возвращается его отец. Этот мужчина стягивает на себя все внимание, а Кир принимается увлеченно жевать.

Минуты тянутся бесконечно долго.

Делать беспечный и благожелательный вид, когда за столом кроме твоего парня до тебя никому нет дела, не самое увлекательное занятие.

Мы уходим не раньше, чем разносят десерт.

Не раньше, чем его родители готовый уйти.

К тому моменту я чувствую себя выжатой, как лимон. А когда его машина тормозит у ворот моего дома, на часах почти полночь. У его родителей машина с личным водителем, может быть, у их семьи есть собственная яхта? В любом случае, достаток его семьи навевает на меня беспокойство.

Выпрямляюсь на сидении и разминаю шею.

— Я что, уснула? — бормочу, поправляя волосы.

— Отключилась, я бы сказал.

Заглушив двигатель, Кир наблюдает за тем, как дворники гоняют по лобовому стеклу снег.

Выходить из машины не хочется, даже несмотря на усталость. На улице темно и холодно. Я вижу, что в кухне моего дома горит свет.

Дед снова не спит, и я не знаю, как переломить его упрямство.

Я знаю, что Кир ему нравится.

Они могут болтать без каких-то проблем, иногда даже спорить, но очень ненавязчиво. Дубцову нравится мой дед, это я тоже знаю. В общем-то, ему нравится у меня дома. Особенно в моей постели. Вчера он даже уснул в ней, залипнув на каком-то сериале, пока я пыталась готовится к экзамену.

— Ты гад, — сообщаю ему, перебирая подвески на своем новогоднем подарке.

Это браслет с целым роем подвесок-бабочек.

Мотыльков.

Их восемь, и в каждом камушек разного цвета.

Сердце взрывается от невысказанных слов каждый раз, когда я чувствую холод серебра на своем запястье.

Я хочу сказать своему парню о том, что люблю его, но боюсь.

— Знаю, — без раскаяния отвечает он.

— Ты мог предупредить.

— Ты бы пошла?

Сглотнув неприятный осадок, молчу.

Не хочу, чтобы он знал, какие чувства вызывает во мне его семья. Ведь это его родители.

— А ты спроси в следующий раз, — советую тихо. — Тогда и узнаем.

— В следующий раз обязательно спрошу.

Класс.

— Я пойду, — говорю, скрипя сердцем. — У меня глаза слипаются.

— Я тебя не отпускал, — говорит хрипловато.

По моему телу искрящей волной проносятся мурашки.

Прикусив губу, смотрю на Дубцова.

Поставив на бардачок локоть, манит к себе пальцами.

Это вопиющий каменный век, но я все равно подчиняюсь. Отстегнув ремень, тянусь к нему. Чувствуя его губы на своих, проваливаюсь в пучину ощущений. Наслаждаюсь каждым касанием. Каждой чертовой секундой. Мое тело горит. Я так хочу его голую кожу на своей, что хочется орать.

Мне немного страшно от того, что три дня назад у нас лопнул презерватив. Кажется, он оказался просроченным. Я не эксперт, но думаю, все обойдется. Кир того же мнения, но я все равно волнуюсь, хотя и не говорю ему об этом.

— Хочешь переночевать у меня? — шепчу, заглядывая в его глаза.

— Чтобы Максимыч мне яйца отстрелил? — вздыхает Кир, выпуская мое лицо из своих ладоней.

— Он пацифист! — злюсь, даже понимая, что Дубцов прав.

— Не настолько, — отзывается Кир.

— Ладно, — бормочу расстроенно, толкая дверь машины. — До завтра.

— Угу.

Спрыгнув на снег, машу ему рукой, обегая капот.

В свете фар снег клубится, как брошенный на вентилятор пенопласт.

Сегодня ужасный снегопад.

Если бы снегопад был дурной приметой, сегодня можно было бы смело сыпать на голову пепел.

Кир дожидается, пока я открою калитку, а потом медленно трогается.

Глядя на то, как его машина скрывается за поворотом, надеюсь на то, что завтра наступит поскорее.