Дорога в небеса

Глава 4

— Лин, мы уже близко, узнаешь знакомые места? — в голосе Кэла звучала радость.

— Да, любимый, — ответила я ему ласковой улыбкой, вдыхая напоённый ароматом трав воздух Варнельской долины…

Прошла седмица с тех пор, как мы встретились с Маром в Нартаре. Тогда новоиспеченный каллэ’риэ был растерянным и подавленным. Мы заранее договорились держаться с ним как ни в чем не бывало и вовлекать его в наши шуточки и подколки, решив, что деликатность по отношению к тяжелобольному — совсем не то, что требуется Мару сейчас. Да, его жизнь резко переменилась, но кто сказал, что к худшему? Именно это я и сказала ему, улыбнувшись при встрече. Так что сейчас он уже не смотрел на всех глазами побитой собаки, а непринужденно беседовал с Ланом о некоторых эльфийских обычаях.

На первом же привале после выезда из Нартара мы рассказали Мару о себе, вызвав его восхищенное: «вот это да!», и выслушали его историю. Как оказалось, Мар был почти уникальным случаем среди эльфов — полным сиротой. Его родители были магами-алхимиками (редко встречающееся среди эльфов направление) и погибли в результате эксперимента, вызвавшего взрыв. Единственным кровным родственником его был дядя, которым оказался… Валлэрион. Да-да, тот самый! Когда родители Мара погибли, парню было всего шестнадцать, так что дядя забрал его к себе и попытался воспитать из него свое подобие. Безуспешно, ведь он вырос на книгах, рассказывающих об эльфах, не жалевших себя ради спасения других. Как сказал сам Мар, все, о чем он мечтал — стать одним из Лесной стражи и защищать свой народ. Когда же я спросила его, от кого, он лишь помрачнел. Действительно, уже давным-давно Лесная стража превратилась из защитников народа от внешних врагов, в том числе и приходящих через проходы, в некоторый гибрид церемониальных войск и егерей, отлавливающих редких людей-браконьеров. Поэтому как жить сейчас, он не представлял: подобно всем эльфам он обладал магией, но лишь не слишком-то сильной магией Земли и, как мы уже знали, совсем слабой Жизнью, да и никогда не задумывался о том, чтобы стать магом…

На вопрос, известно ли ему что-либо о переговорах эльфов с драконами Мар настолько удивился, что стало понятным: если какие-либо союзы и были, их держали в строжайшей тайне. Впрочем, иного ответа никто из нас и не ожидал. Похоже, эту тайну нам никогда не разгадать. Интересно все же, если союз был, в курсе ли Владыка?

Кстати, наши с Кэлом предположения оправдались: возглавлял эльфийских «ястребов» действительно его дед, тар Таэлрион Морванэ. Расспрашивая Мара, я не могла не выразить удивления, что тот факт, что двое Морванэ подряд отказались от предназначенной им судьбы, не стал достоянием широкой общественности. На это Мар только пожал плечами, сказав, что о Ларте он ничего не слышал в силу своей молодости, а насчет Кэла и сам не понимает. Пояснил это Кэл, сказав, что по просьбе отца, не желавшего обострять и без того очень неприязненные отношения с родственниками, делал все практически втайне. Так что имя рода он назвал только единожды, проходя саму церемонию отречения, и слышали его лишь те, кто принимал отречение: его дед и еще один эльф-маг.

В ответ на это я лишь хмыкнула и на удивленные взгляды мужчин ответила, что понимаю ярость Валлэриона при имени Кэла: теперь-то замолчать тот факт, что каллэ’риэ выходят и из знатнейших эльфийских семей, не удастся! На что Мар только вздохнул, признавшись, что он постарался сделать свое отречение максимально публичным, а также поведать о его причине. По его словам, он надеется, что это заставит больше эльфов, особенно молодых, задуматься о происходящем в стране…

— Как красиво… — голос Лана заставил меня встрепенуться. Действительно, красиво: солнце уже клонилось к закату, окрашивая воды озера в разнообразные оттенки красного и освещая ставший мне родным дом. Переглянувшись, мы с Кэлом пришпорили коней, чтобы уже через несколько минут оказаться в объятиях счастливых Талли и Ларта. Далее была обычная суета: знакомство с нашими друзьями, которых родители Кэла приняли с радостью, праздничный ужин, множество вопросов и ответов невпопад…

Три седмицы пролетели незаметно. Мы отдыхали, забыв обо всем: много гуляли, купались, засиживаясь часами на берегу озера, играли в те «салонные» игры, что я когда-то показала друзьям. Талли и Ларт с удовольствием принимали участие во всех наших забавах, Мар сначала немного дичился, но уже через седмицу освоился и перестал смотреть на Ларта и Талли как на недосягаемых аристократов, научившись называть их по именам. Кстати, Ларт предложил Мару остаться у них и стать его помощником: в конце концов, именно Земля была наиболее необходимой для артефактора стихией. Заодно он был готов тренировать Мара в бое на мечах. Оба предложения тот принял с радостью, а я внутренне облегченно вздохнула, поскольку чувствовала свою ответственность за юного эльфа.

На второй день после нашего приезда объявился Эрвейн, который чуть не задушил Сигни в своих объятиях. Некоторое время после этого подруга была потеряна для общества: на все вопросы отвечала невпопад, а по губам ее то и дело скользила мечтательная улыбка. В ответ мы только переглядывались и улыбались, радуясь за нее.

Все время отдыха Эрвейн прилетал к нам через день, а на исходе третьей седмицы прибыл с официальным приглашением: нашу звезду приглашали посетить замок Шарэррах. Отказаться было невозможно, так что мы, распрощавшись с Лартом, Талли и Маром и собрав свои немудреные пожитки, утром следующего дня ожидали драконов неподалеку от берега озера.

Короткий визит прошел… странно: внешне нас приняли на удивление любезно, но мне порой казалось, что я чувствую со стороны советников клана жгучий и в то же время не всегда доброжелательный интерес. Вместе с тем тар Ариэш удостоил меня неофициальной беседы наедине, поблагодарив за все, что я сделала для клана, упомянув в том числе и вывод на чистую воду Саррэша. Решив, что момент подходящий, я решилась упомянуть о том, что беспокоило меня больше всего:

— Сиятельный тар Ариэш, я хотела…

— Алиэн… Могу я вас так называть?

— Да, разумеется, — склонила голову я.

— Я уже понял, что вы тонкий знаток этикета, но наедине не зовите меня «сиятельным». Раздражает, знаете ли!

— Хорошо, тар Ариэш, — позволила себе легкую улыбку я, — вы знаете о сдвигах проходов?

— Да, — он подался вперед, глаза хищно блеснули, — а что знаете вы?

Я рассказала ему обо всем, что мы узнали от Раяна, заставив его покачать головой. А потом он вдруг прищурился и сказал:

— Это не все, что вы мне хотели сказать. Говорите, Алиэн!

Я посмотрела на него прямо и заговорила, подбирая слова:

— Тар Ариэш, а если есть то, из-за чего проходы вообще открываются… И если будет способ это уничтожить… Окажут ли ваши драконы поддержку в этом?

Он откинулся в кресле, барабаня пальцами по подлокотнику, а затем ответил:

— Видите ли, Алиэн… Приказать я могу, но только если будет абсолютная уверенность в цели и официально заключенные союзы. А вот дозволение желающим молодым драконам помочь друзьям клана не потребует от меня нарушения законов и традиций. Надеюсь, вы меня поняли?

— Разумеется, тар Ариэш, — послала я ему благодарную улыбку.

Я уже поднялась уходить, когда он негромко окликнул меня:

— Алиэн, то, о чем вы говорили… Оно в Туманных горах, ведь так?

Я только согласно кивнула.

— Что ж, возможно, в свое время поддержка будет выражаться не только в молодых и горячих воинах, — чуть улыбнулся он, — ступайте и удачи вам!

На следующее утро мы покинули замок, уносимые драконами на запад. Нас ждал Тар-Каэр и еще один учебный год.

В Академии мы появились за четыре дня до начала занятий и на следующее же утро были взяты в оборот вернувшимися с практики друзьями. Собравшись в нашей общей комнате, мы по очереди рассказывали о том, с чем довелось столкнуться. Как оказалось, такой «интересной» практики, как у нас, не было ни у кого, с тварями довелось сражаться только нам. Так что пришлось рассказывать все максимально подробно, припоминая малейшие детали: известие о семи волнах нападавших заставило всех изумленно охнуть. Про эльфов мы, по общей договоренности, решили не упоминать, не желая раздувать пламя и без того существующей неприязни между расами.

Нерт рассказал о наших выпускниках — как оказалось, Дарсу пришлось в это лето тоже столкнуться с тварями, а также о новичках, которых мы еще не видели. В этом году их было всего четверо, все парни. И, по словам Нерта, они вполне соответствовали «факультету голодранцев»: все из небогатых провинциальных семей.

После того, как посиделки закончились и мы поднялись, чтобы уйти, ко мне подошел Нерт и, смущаясь, попросил о помощи. Как оказалось, тари Ларина договорилась кое с кем из магов проверить Мэли, и результат вызвал у девочки истерику.

— У нее нет магических способностей? — сочувственно спросила я.

— В том-то и дело, что есть, — вздохнул Нерт, — но она мечтала стать боевым магом, а у нее Земля и немного Смерти. Вот и ревет третий день, никто успокоить не может…

— Конечно, я с ней поговорю! Подожди, только Кэла предупрежу.

Через час мы уже входили в двери особняка эр Неилов — Нерт, переживая за сестру, решил не откладывать визит. Нас встретила встревоженная тари Ларина:

— Лин, девочка моя, рада тебя видеть! Нерт, я не могу Мэли успокоить, а Рейна она вообще видеть не хочет…

— Я поговорю с ней, хорошо? — послала я ей успокаивающую улыбку.

— Да, конечно, иди.

Когда я зашла к ней в комнату, Мэли сидела на подоконнике и была похожа на нахохлившегося воробья. Шмыгнув распухшим от слез носом, она подняла на меня глаза, спрыгнула на пол и бросилась ко мне:

— Лин! А я соскучилась…

— Я тоже. А ну-ка, расскажи мне, дорогая моя, чему ты так расстроилась? Радоваться надо — ты можешь магом стать! Жить долго, оставаясь молодой и красивой, помогать людям, совсем как твой брат и все мы!

— И вовсе не так, — всхлипнула она, — вы боевые маги, а я…

— А ты можешь стать артефактором и делать амулеты, которые помогают таким как мы в бою. Впрочем, тебе ведь наверняка об этом тари Ларина говорила, так почему ты ее не слушаешь?

— Яяя… Лин, только ты никому-никому, поклянись!

— Дать магическую клятву? — спросила я, обнимая девочку.

— Не, я тебе и так верю, — всхлипнула она и начала рассказывать.

Все оказалось просто, трогательно и немного смешно: Мэли влюбилась, избрав объектом своей симпатии Рейна. Разумеется, никому об этом не сказала, но начала буквально шпионить за ним в те дни, когда он приезжал домой. И однажды подслушала разговор между Рейном и его матерью, в котором речь шла о том, собирается ли тот заводить семью. В ответ на этот вопрос матери тот сказал, что с удовольствием женится, если найдет подходящую девушку.

— А когда тари Ларина спросила, какую девушку он считает подходящей, он ответил: «похожую на Лин, и чтобы она меня любила». Вот, а ты боевик, а я…

— Глупышка, он же не о том говорил. Знаешь, боевики вообще-то куда чаще женятся не на таких, как они сами. Мы для них — боевые подруги, понимаешь? И вообще, Рейн говорил, что ты на меня похожа, такая же язва!