Дорога в небеса

— Кэлларион, — ответил тот, и повернул руку так, чтобы было видно наши браслеты, — а нари Алиэн моя невеста.

— Тар Кэлларион, вам и нари Алиэн нужно быть вдвойне осторожными. Простите за замечание, но каллэ’риэ и полуэльфийка в такой близости от границы, да еще и жених с невестой…

— Спасибо за предупреждение, — усмехнулся Раян, вставая, — посмотрим, что смогут эльфы противопоставить семи магам Академии! Прошу нас простить, завтра мы выезжаем на рассвете, так что…

— Разумеется, я все понимаю, — поднялся с кресла наместник, — если будет что-то нужно: снаряжение, солдаты, лошади, не важно, вам достаточно только сказать. Я велю своим людям оказывать вам всемерную поддержку.

Раскланявшись с хозяевами, мы вышли из комнаты. Я с тревогой покосилась на Кэла: от него шла волна тяжелого, удушающего гнева. Почувствовав мои эмоции, он попытался взять себя в руки, но безуспешно: холодное выражение лица могло обмануть всех, кроме меня, а с учетом того, что я ощущала все его чувства… Он слабо улыбнулся мне и сказал:

— Об этом мало кто знает, но несколько раз за последние три тысячи лет эльфы начинали борьбу за чистоту расы. Уничтожение полуэльфов и каллэ’риэ считалось у них доблестью, хотя и не такой, как заставить одного из нас дать клятву.

— Мерзость какая, — меня передернуло, — и на что готовы пойти эти фанатики? А главное, зачем?!

— Не знаю, — резко ответил Кэл и, встретив мой растерянный взгляд, извинился, — прости, Лин, просто от такого я чувствую себя на редкость гадко. Словно узнал, что кто-то из моих родичей убивает и мучает детей. Тем более, что это вполне может быть правдой: судя по тому, что я знаю о своем деде, он один из самых больших ревнителей чистоты крови…

— Не стоит брать на себя чужую вину, — мягко сказал Лан, прислушивающийся к нашему разговору, — ты не твой дед.

— Верно, — кивнул Раян, — и вообще, не о том вы думаете. Наше дело — твари, а эльфы… Ни одна попытка поставить свою расу выше другой не удалась, так что они сами роют себе могилу. Так, сейчас всем отдыхать!

На следующее утро мы поднялись еще затемно, быстро собрались и спустились во двор, когда солнце лишь слегка поднялось над горизонтом. Крепость еще спала, лишь с кухни доносились запахи поспевающего к завтраку хлеба да вихрастый мальчишка подметал двор, то и дело зевая. Увидев нас, он оживился и, поймав медяк от Раяна, отставил в сторону метлу и вприпрыжку помчался в сторону конюшни. Через пять минут он вернулся в сопровождении пары таких же полусонных мальчишек, что вели в поводу наших лошадей. Хотя они быстро проснулись, увидев нас, и помогли навьючить переметные сумы. Наместник предоставил нам и вьючную лошадь, на которую нагрузили наш немудреный скарб.

Стук копыт звонко отдавался в рассветной тишине просыпающегося города. Редко мне доводилось видеть такое зрелище: освещенные утренним солнцем пустые улицы, непривычная тишина — лишь кое-где погромыхивали ставни, закрытые ряды лавок… Впрочем, нет, булочная была уже открыта и оттуда доносился одуряющий аромат свежей сдобы. Я сглотнула набежавшую слюну, Раян усмехнулся и попросил вышедшую на стук копыт хозяйку, пышную, словно сдобная булочка брюнетку лет сорока:

— Нари, а дайте-ка нам свежей сдобы, да побольше, а то вон как облизываются!

— С нашим удовольствием, тар, — задорно улыбнулась та и метнулась в лавку. Вернулась она через пять минут с большой корзиной, запах от которой действительно заставил Дойла облизнуться. Рассчитавшись, мы поспешили к воротам.

Через десять минут мы покинули гостеприимный Этагран, направляясь в глушь, туда, где было замечено, по словам наместника, «нечто странное»…