Дворянство. Том 2

Глава 21

Пайт гулял — с размахом, позабыв, что такое умеренность. Казалось, на сегодня оставлены распри, мечи вложены в ножны и даже заклятые враги, по крайней мере, до утра перестанут чинить безобразия. С одежд исчезли кокарды с цветами воюющих графов, даже наемники братались за бочонками вина, доставая ножи лишь для того, чтобы решить спор насчет пригожей девицы или шулерства.

Баронская процессия (Дессоль, разумеется, осталась дома) двигалась к Большому Мосту, про который Елена много слышала, но увидеть пока не довелось, отчасти в силу нестандартной планировки столицы. Город на реке почти всегда разрастается по обе стороны водной магистрали, но Пайт-Сокхайлхей был подчеркнуто несимметричным, он тянулся строго вдоль южного берега, ограниченный двумя большими фортами. Западный форт давно пришел в упадок и стал прибежищем нищих, а также всевозможных криминальных типов, восточный использовался как строгая тюрьма. А на северном берегу расположился большой лес (или огромный парк), охотничьи домики, летние поместья. В общем «элитная недвижимость» королевской семьи, а также высшей знати. Дел на севере у лекарки не имелось, поэтому она туда и не ходила. Сейчас же выдалась удачная возможность посмотреть, отчего «Мост» произносится с большой буквы.

Теобальд как обычно казался смертельно уставшим от жизни и тягостных обязанностей светского человека. Он подчеркнуто не замечал Елену и смотрел главным образом прямо-вверх, словно брезгуя касаться взором чего-либо кроме чистого неба. Свита подстраивалась под господина и, хотя кругом набирал силы форменный карнавал, баронская процессия больше напоминала похоронное шествие. Вокруг бесновались и зажигали уличные декламаторы, глотатели огня, жонглеры, организаторы праздничных соревнований с призами, а также прочий люд, категорически намеренный выжать из ближайших часов максимум доступного веселья или денег.

Было тепло и сухо, дождь не ожидался, а столица еще не успела измазаться в собственных нечистотах после вчерашней грозы, так что дышалось привольно, улицы казались чистыми (ну, почти). Но Елена куталась в плащ, восседая на смирном и хорошо дрессированном конике, больше похожем на мула. Женщину знобило от нервного ожидания — какие приключения готовит скорый закат? Нервозность дополнительно усугублялась тем, что Елена случайно увидела, как барон поддевает кольчужный жилет под расшитую куртку. Учитывая, насколько выматывало продолжительное ношение доспеха, просто ради форса Теобальд мучиться не стал бы.

И вот появился Мост. Стремян конику не полагалось, иначе Елена обязательно привстала бы в седле, чтобы лучше рассмотреть циклопическое сооружение. Очевидно, как и Храм, то было наследие Старой Империи — мост однопролетный и настолько высокий, что под ним свободно проходил, не снимая мачт, морской корабль. При такой длине и массе удержаться эта конструкция не могла никоим образом, однако стояла незыблемо, попирая физику. Или Елена чего-то не понимала в физике.

Пока баронская процессия цокала конскими копытами по мосту, женщина вспоминала то, что слышала о роли водной магистрали в экономике столицы и королевства. Регион был давно и тесно привязан к Сальтолучарду, по реке шел непрерывный поток жизненно важных для Острова товаров. Здесь длинными связками плотов, похожих на железнодорожные составы, сплавлялись бревна, которые затем обращались в корабли. Шли тяжелые баржи, до краев нагруженные горючим сланцем. Прежде Сальтолучард сам обеспечивал себя топливом — так называемым «водным углем», который добывали в районах морских мысов, теперь его источники исчерпались. Ну и, разумеется, тянулись нескончаемой вереницей большие и малые суда со всевозможным провиантом, в первую очередь хлебом и вином, далее в списке предпочтений шла солонина и прочие сыры.

В общем Сальтолучард был критически зависим от континента сразу по трем важнейшим направлениям — лес, топливо, провизия — и тетрархия имела с того хороший доход. Однако пошли слухи, что жесткая экономическая политика «герцогства запада» под руководством младшей дочери Вартенслебен перекраивает торговую карту мира, и транзит через Пайт становится уже не так выгоден. Елена вздохнула, представив версию собственной жизни, где все же отправилась за вице-герцогиней, участвуя в борьбе за власть. Было бы… интересно.

Позади, в оставленном за спиной городе, начали бахать фейерверки, слабенько-магические. Колокола молчали, уличная музыка сливалась в ритмичное завывание. Где-то там, наверное, музицировал за копеечку и Гаваль, которого на высокое мероприятие не пригласили. Как обычно, вечернее небо подсвечивалось сразу двумя светилами — уходящим солнцем и выкатывающейся луной, так что багровые тона и серебро мешались в удивительных пропорциях. На Земле подобное увидеть невозможно, и Елена поневоле залюбовалась. Тем временем процессия, наконец, миновала длиннющий мост. Вдогонку прогремел сигнальный рожок на мачте одного из кораблей.

За мостом начиналась обычная дорога, не староимперская, но вполне пристойная, мощеная гладким камнем. Тут же расположился первый сторожевой пост, но Теобальда пропустили без вопросов и, как обычно, без досмотра. Елена впервые за долгое время оказалась не вооруженной, пришлось оставить в баронском доме все, даже ножик и заостренную деревянную палочку, сделанную как раз для такого случая. Было неуютно и непривычно.

Лес (преимущественно хвойный) выглядел крайне ухоженным, на обочинах слуги готовились зажигать факелы, больше для красоты и торжественности, нежели ради указания пути. Неспешный ход занял где-то с четверть часа, дальше ждала кирпичная стена метра в три высотой и широкие ворота. Надо полагать, тут начиналась личная королевская земля. Охраны стало больше, на сей раз барону задали несколько вопросов и внимательно оценили его свиту, сравнив число с каким-то списком. У ворот траффик оказался довольно высок и притом регулировался самими гостями. Все как-то оперативно и в то же время с изяществом определяли старшинство и, соответственно, кто кому должен уступать. Елена снова отметила, что нет на свете человека более высокомерного и чванливого, нежели слуга тела при настоящем дворянине. Впереди, меж частых деревьев что-то светилось, играла музыка с преобладанием барабанов и флейт, ритм был отчетливо танцевальный, Елена даже начала машинально подергивать ногами, словно отбивала чечетку.

Вот и загородная резиденция короля…

После Храма, Моста и монументальных сооружений Мильвесса Елена ожидала увидеть что-то столь же здоровенное и «крепостное», но королевский дворец оказался вполне обычной постройкой, только большой и сложно организованной. В совокупности линий, цветов, общей геометрии она чем-то неуловимо напоминала дом на болотах, где бригада Сантели чуть не рассталась с жизнью в полном составе. Но именно что напоминала и неуловимо. Центральной частью комплекса было цилиндрическое сооружение, похожее на бетонный элеватор, расписанный в два цвета, голубой и белый. Вертикальными рядами тянулись узкие даже по меркам столицы окошки, в целом сооружение имело вид сугубо технический и оборонительный, трудно было представить, чтобы там жили. Общую угрюмость скрашивали многочисленные украшения, лепнина, резные фигуры, а также длиннющие штандарты, спущенные из-под крыши вдоль стен. Как лучи у морской звезды от башни расходились вытянутые пристройки, каждая представляла собой комбинацию из двух-трех отдельных зданий, связанных переходами, навесами, декоративными элементами.

Елена прикинула, что сверху резиденция, вероятно, походит на булаву с шипами. «Рукоятью» было что-то вроде оранжереи, очень длинной, с обилием цветных окон в двускатной крыше. Кажется, это был приемный и бальный зал, к нему вела дорога и направлялись почти все новоприбывшие, барон в том числе. Изнутри лилась музыка, и вырывался белый свет, слишком яркий для обычных и даже магических ламп. Что же до охраны, казалось, шагу нельзя ступить, не столкнувшись с вооруженным человеком в цветах королевской семьи. Елена узнала характерные силуэты алебардистов с огромными узлами на животах и поежилась. Привилегией нанимать горских бойцов здесь обладал только тетрарх, видимо так он балансировал разросшиеся не по чину графские дружины.

Чтобы пройти внутрь дворца, следовало миновать павильон, обшитый цветными полотнищами. Это был последний рубеж контроля, организованного с большим тактом, но весьма строго. Елена отметила, что на гербах встреченных дворян сплошь баронские короны или символы попроще. Надо полагать, более родовитые и значимые аристократы оказывались внутри какими-то иными путями, видимо с бОльшими почестями.

Здесь отсеялась большая часть свиты Теобальда, очевидно, внутрь могли пройти лишь самые близкие спутники и доверенные слуги. Елена думала, что ее разделение не коснется, в конце концов ей были обещаны какие-то важные встречи, однако незаметный и неприметный лакей мягко тронул ее за локоть со словами:

— Извольте проследовать за мной.

Елена оглянулась на барона, Теобальд все с той же подчеркнутой сосредоточенностью уставился куда-то поверх крыш, не давая никаких сигналов. Глянула на слугу, который был в обычной ливрее и чулках, но фигурой больше напоминал борца.

— Извольте, — негромко, только для нее повторил «борец». — Вас ждут.

«Вас» — подумала женщина. Ну что же… глупо отказываться в таких обстоятельствах.

— Ведите, — столь же лаконично отозвалась она.

Музыки прибавилось, огня тоже. Над башней расцвела вспышка явно магического фейерверка. Сквозь витражи угадывались тени многочисленных гостей, однако на танец их движения были не похожи. Слуга повел женщину в стороне от широкой и недлинной лестницы, ведущей в «оранжерею». Елена ощутила запах парфюма, ароматического масла и… навоза. Сдержала смех, однако, не улыбку, думая, что вот она, цивилизация, основанная на мускульной тяге. Можешь хоть облиться духами, но без лошадей никуда, а где лошади, там и дерьмо.

— Следуйте за мной, — повторил на всякий случай проводник, Елена зашагала быстрее.

Если верить первому впечатлению, дом был окружен целой мозаикой микроландшафтов и паутиной дорожек, мощеных плитками, похожими на мрамор, но темнее. Все было устроено так, чтобы не давить взор мрачной помпезностью, но в то же время дать возможность уединиться при первом же намерении. Здесь павильончик, обвитый плющом, там небольшая рощица буквально из десятка деревьев, чуть в стороне маленький сад-лабиринт чуть выше человеческого роста. И так далее.

Глядя на это Елена зауважала тетрархов. Приняли они такую планировку в наследство или придумали сами, но жить здесь было уютно, и организация потребовала живой фантазии с хорошим вкусом. Не в первый уже раз лекарка подумала, что это, конечно, «феодализм», однако нет-нет, да и проскакивают моменты, явно относящиеся к более высокому периоду. Взять эту резиденцию, к примеру… Она легко вписалась бы в какой-нибудь фильм про век этак восемнадцатый. Не Версаль, конечно, но по духу очень близко.