Завтра. Гром завтра. Солнечный восход завтра. Долгая дорога в завтра

* * *

Они обошли большой камень, прошли через то место, где он стоял, и свет факелов на стене большой пещеры бросал их тени вперед, на помещение, в котором текла вода.

Дикар прошел в это помещение и в тени увидел яркие и сверкающие цвета – зеленые, алые, синие, желтые.

– Боже! – выдохнул он. – О, боже!

Синими, алыми и зелеными были перья, висящие на каменной стене. Плащи, сплетенные из перьев. Пояса. Головные уборы с длинными перьями, каких Дикар никогда не видел.

А желтое – это золото. Золотые чаши и кубки, блюда и тарелки, наваленные грудами в нишах другой стены, сотни, а рядом золотые копья, золотые луки с тетивой из золотой проволоки, золотые ножи с рукоятями из зеленого прозрачного камня, вспыхивающего в тусклом свете так ярко, что Дикару было больно смотреть. И на всех этих золотых вещах были изображения, глубоко врезанные прекрасные изображения людей в одежде из перьев.

– Сокровищница, – прошептал Джимкорбин. – Золото, которое искали конкистадоры и прятали от них индейцы. Огромное состояние – и для нас оно бесполезно. Я отдал бы всю эту груду за сытный обед.

– Еда тоже здесь есть, – ответила ему Мэрили. – Вот здесь.

Она побежала в другой конец помещения, откуда доносилось журчание воды.

– Фрукты незнакомые, но, должно быть, есть их можно.

Дикар увидел груду плодов у стены, увидел ручей, вытекавший из пасти змеи, вырезанной в стене, и текущей в чашу внизу. А змея странная, крылатая.

– Я понял. – Джимкорбин указал на золотые цепи, свисавшие с колец со стены между грудами фруктов и водой. – Здесь они приковывали свою жертву, пока она не понадобится. Но к жертве нужно было относиться как к богу и хорошо ее кормить.

Учитывая, что нам оказали бы такой же почет, я считаю, что мы имеем право взять все, что с этим связано. Но я вношу предложение: сначала умыться и одеться.

Я не забыл твою лекцию, Мэрили, – усмехнулся он, – но так как это не помешает нам умереть, когда нас придут приветствовать хозяева, ты не станешь ругать меня за то, что я хочу предстать перед своим Создателем прилично одетым, причем в такой одежде, к которой я не привык.

– Конечно, Джимкорбин. На самом деле, – рассмеялась Мэрили, – мы с Бессальтон сами не можем дождаться, когда наденем эти замечательные вещи.

Они неожиданно стали такими же веселыми, какими бывали на Горе. Они знали, что скоро умрут, и им казалось легким находить удовольствие в мелочах.