Волчья мельница

— Простите, мне все же нужно уйти!

Опасливо взглянув на отца, Клер вышла во двор, оттуда — на дорогу и побежала к Базилю. За ней тенью следовал Соважон. * * *

Клер барабанила кулачком в дверь дома Базиля до тех пор, пока не услышала шаги, а потом и лязг защелки.

— Что, егоза, пришла исповедаться? — сказал он, впуская ее в дом. — Вся взъерошенная, глаза на мокром месте…

На душе у Клер и правда было тяжело. Столько сомнений, вопросов, страхов…

— Базиль, не издевайся, прошу!

Она все не могла отдышаться. Соважон принялся обнюхивать пол, но ни один жест Базиля не укрылся от его золотых хищных глаз.

— Ну и ну! — воскликнул хозяин дома. — Твой Соважон — вылитый волк! Куда только смотрят твои родители… И белое пятно на морде не спасает. Думаю, скоро наши местные охотники — да тот же Фредерик Жиро! — усомнятся в его родословной!

Прижавшись спиной к стене, Клер ответила жалобно:

— Базиль, пожалуйста, не напоминай мне про Фредерика! Если б ты только знал!

Базиль подошел, пытливо заглянул ей в глаза. Клер хотела объяснить, но разрыдалась.

— Что еще стряслось? Этот хлыщ тебя обидел?

Базиль неловко погладил девушку по щеке. Клер укрылась в его объятиях, и слезы полились уже потоком. Жизнь вдруг показалась ей невыносимой. Материнские жестокость и эгоизм, предательство отца, жалобы Бертий, и Жан, «мой Жан», как она уже называла его в своих тайных мечтах… Жан — отщепенец, каторжник!

— В последнее время ты прибегаешь, только чтобы поплакаться, — заговорил Базиль. — Ну да ничего, хоть кому-то я могу быть полезен… Клер, не плачь! Я не умею утешать женщин.

— Еще как умеешь! — всхлипывая, отвечала девушка.

Она все никак не могла оторваться от плеча своего старого приятеля — худого, но упоительно надежного. Очень тихо, в немногих словах Клер рассказала, что ее гложет.

— Бедная моя девочка! — вскричал Базиль, когда она умолкла. — Не думал, что Колен Руа на такое способен. Твой отец — слабак, Клер. Он дал этому негодяю Жиро заманить себя в ловушку. Вот уж кому в аду обрадовались!

Базиль провел Клер к креслу, заставил сесть.

— Сейчас налью тебе что-нибудь, чтобы взбодриться. И прикажи псу лечь: у меня от его беготни голова кругом!

По свистку хозяйки Соважон прибежал и улегся у ее ног. Клер почесала ему лоб и прошептала:

— Лежи смирно!

— Красавица и чудовище! — прокомментировал бывший учитель, удивляясь взаимопониманию между девушкой и ее любимцем.

— В детстве я обожала эту сказку, — сказала Клер. — Странное дело… Утром мама рассказала мне жуткую историю про пастуха, того самого, в чью честь названа наша мельница.

Базиль налил ей немного виноградной водки и печально улыбнулся.

— Эту историю я слышал, но не от твоей матери. Клер, кроме этой мерзкой эпопеи с помолвкой есть еще кое-что… Может, расскажешь мне про парня, которого ты пригласила в мой дом и у которого такие плохие манеры? И это еще мягко сказано… Ты можешь мне доверять. Я умею молчать, когда надо!

Клер подняла голову. Непослушная прядь волос упала ей на лицо. Она вдруг преисполнилась уверенности, что Базиль может помочь Жану, хотя бы из чувства справедливости.

— Ты был прав, это Жан Дюмон, и он сбежал из колонии в Ла-Куронн. Он, голодный, прятался в твоем сарае, пока по округе рыскали жандармы. Сперва я испугалась, а потом поняла, что он не причинит мне вреда.

Рассказывая, Клер все больше воодушевлялась, и столько сопереживания, столько страсти было в ее речах! Базиль, который следил за этой метаморфозой, все понял. Так красноречиво и пылко защищать беглого преступника может только женщина, которая любит.

— Он убил надсмотрщика, обезумев от гнева и горя! Его младший брат умер после стольких ужасных мучений! Базиль, неужели и ты ставишь это ему в вину? Если его схватят и отправят в Кайенну, он там умрет. А ведь истинный преступник — это надсмотрщик Дорле, и еще нужда!

Гуманистические воззрения Базиля Дрюжона, во времена Парижской коммуны возводившего на улицах баррикады, моментально взяли верх. Рассказ Клер, простой, но берущий за душу, раскрыл перед ним истинную природу ее души. Слушая девушку, он осознал, насколько она умна и начитана, и способна без ложной стыдливости говорить о пороках и даже извращениях.

— Из тебя получился бы хороший адвокат! Но что мне сразу бросилось в глаза — что ты по уши влюблена в этого парня, — сказал он.

Это был не вопрос, а утверждение. Клер утвердительно кивнула.

— Попали вы в переделку… Если твой Жан не уедет как можно скорее за границу, его точно поймают. По закону такого, как он, юного колониста какой-нибудь порядочный и уважаемый всеми ремесленник может взять в ученики, так сказать, на поруки. И твой отец мог бы… Беда в том, что это касается только осужденных за воровство. Те же, кому вменяется убийство, не имеют ни единого шанса на нормальную жизнь во Франции. Его схватят рано или поздно. Ты уверена, что он говорит правду? Жан мог придумать слезливую историю, чтобы ты ему помогла!

Клер долго смотрела на Базиля, а потом сказала:

— Он плакал, как ребенок, спрятав лицо на моих коленях… И когда рассказывал про Люсьена, брата, его голос дрожал. О нет, Жан не врал!

— Ну ладно, ладно, — оборвал ее внезапно побледневший Базиль. — Думаю, ты интуитивно отличила бы правду от лжи. На своем веку я повидал мерзавцев, которые измываются над детьми, за которых некому заступиться! И кара их настигает редко. Я тоже однажды хотел убить, стереть с лица земли чудовище, злоупотреблявшее своей властью, но не смог. Не хватило духу! Но рано или поздно и они бывают наказаны… Надо только уметь ждать!

Клер могла бы поклясться, что речь идет об Эдуаре Жиро, но ее слишком занимали собственные проблемы и судьба Жана, и она не стала расспрашивать Базиля.

— Что ты посоветуешь? — умоляюще воззрилась она на него.

— Слушай свое сердце, Клеретт! Если ты любишь этого парня, не будет между вами преград… Дверь моего дома для него всегда открыта, если понадобится помощь. А ты держись подальше от Фредерика! Твой отец обязательно найдет способ разорвать помолвку. Со своей стороны — тяни время, проси еще немного подождать.

— Папа говорит, что на кону его честь, Базиль! А если из-за меня он лишится мельницы?

— Чтоб я больше этого не слышал! — громыхнул Базиль. — Клер, ты не должна жертвовать собой ради чьих-то давно устаревших убеждений!

Разговор наверняка на этом бы не кончился, но в дверь постучали. Базиль выглянул в окно.

— Жандармы! Уходи через пристройку, Клер! — тихо сказал он. — Если они застанут тебя тут, могут что-то заподозрить! Беги же!

Пригнувшись, девушка добралась до двери, ведущей в сарай. Пес ни разу не подал голос. Она поблагодарила его лаской.

— Идем, мой славный Соважон! Надо предупредить Жана! * * *

Клер выбрала тропинку, которая вилась меж ивовых зарослей и которой почти никто из местных не пользовался. В конце мая в долине О-Клер кипела жизнь. Погоды стояли теплые, и покос в этом году начался рано. Не было такой травинки, которая не годилась бы на сено. Тут и там стояли телеги, ожидая погрузки, — как большие игрушки, расставленные вдоль дороги. Дружно взмахивая косами, медленно шли по лугу косари — взрослые мужчины и подростки в соломенных шляпах, с закатанными рукавами. Изогнутые полотна кос, которые время от времени приходилось затачивать, поблескивали на солнце. За косарями шли женщины с деревянными граблями на длинных ручках, которыми они разбивали валки, чтобы сено лучше сохло.

Пахло сочной летней зеленью: каждый цветок и кустик испускал свой особенный, сладкий или кисловатый, аромат. Клер поймала себя на мысли, что со времени знакомства с Жаном она перестала собирать лекарственные травы. Но очарование природы никуда не делось, ведь она с самых ранних лет вдыхала эти запахи, бродила по этим тропам… В который раз она испытала сладкое опьянение весной.

«Как хорошо было бы сейчас прилечь в теньке и помечтать!» — подумала она.

Утомленная всеми треволнениями утра, Клер шла медленно. Еще она решила, что прямиком к скалам не пойдет, чтобы не привлекать к себе внимания. С поля ей помахала рукой одноклассница.

«В долине ничего не меняется, — думала Клер. — Все работают, переговариваются между собой, а вечером разойдутся по домам, довольные тем, как прошел день.

Как бы мне хотелось вернуться на год назад, когда мне жилось так хорошо, так беззаботно!»

Она вспомнила прошлое лето, как гуляла в желто-голубом платье, с лентой на волосах… Стук лошадиных копыт вернул девушку к действительности. Ее окликнули:

— Клер!

Голос был знакомый. Еще не оглянувшись, она знала, кто это. Соважон тихонько зарычал.

— Куда это вы направляетесь, Клер? Мельница в другой стороне!

Железной рукой Фредерик Жиро удерживал великолепного белого жеребца. Животное приплясывало и дергало головой, пытаясь освободиться, — так сильно всадник натянул поводья. Девушка повернулась к нему лицом.

— Не мучьте лошадь! — воскликнула она. — У нее рот в крови!

— Если я вас послушаю, эта бестия умчит меня на край света. Я его объезжаю, он должен знать, кто тут хозяин!

Клер передернула плечами и подошла к лошади. Заговорила с нею мягко, подула на ноздри. Потом осмелилась погладить по мощной шее, мокрой от пота.

— Мой красавец! Не бойся, я тебя не обижу!

Фредерик расхохотался, но поводья ни на дюйм не ослабил. Клер вынудила его это сделать, потянув за кожаный ремешок. Конь опустил голову, фыркнул и потянулся к траве.

— Вот он и успокоился!

— Поразительно! Вы и мужчин так же легко усмиряете?

Девушка зло сверкнула глазами в его сторону и… смутилась. Так вот кого родители выбрали ей в мужья! И если она сама ничего не предпримет, навяжут ей этот брак. Клер отметила, какие крепкие у него ляжки, обтянутые бежевыми бриджами, и сильные, узловатые пальцы. Наконец взгляд ее поднялся к худому лицу молодого человека. Глаза у Фредерика были зеленые, усиливая сходство с хищником.

— Куда вы идете? — снова спросил он. — Только что я встретил жандармов. Ищут какого-то висельника. Не уходите далеко от дома, Клер! Мне бы не хотелось, чтобы вы повстречали подобного субъекта!

Этого Клер стерпеть не могла:

— Вы уже ведете себя как супруг! Предупреждаю, мсье Жиро: я пока свободна и хожу куда хочу! Ваш брат, за что ему огромное спасибо, рассказал мне о планах наших родителей. И все ради денег! Так сколько я, по-вашему, стою? Надеюсь, ваш отец не поскупился?

Клер говорила сбивчиво — так ее возмущал сам факт, что ее сосватали, даже не поставив в известность.

Это унизительно!

Фредерик поморщился, мысленно проклиная Бертрана. Ему не хотелось портить их будущие отношения. По своей природе нечуткий и надменный, он надеялся, что свадьба для обоих станет праздником и счастливая невеста хозяйкой войдет в Понриан.

— Черт бы побрал моего братца-простофилю! — воскликнул он сердито. — Вы ничего не должны были об этом знать. Клер, я бы не требовал от вашего отца сдержать слово, если бы не искренние чувства к вам!

Девушка покачала головой, удерживая Соважона, который рычал все громче.

— Слишком поздно, Фредерик. Зло содеяно! — заявила она. — Не нужно было делать меня предметом торга, я не вещь! И брак по расчету меня не прельщает. До свидания! Я тороплюсь.