Лавка волшебных пряностей

Глава 1. Чеснок

Почтовый дилижанс трясся на ухабах, как старый паралитик. За месяц в пути Лия перевидала всякого, но именно этот транспорт вызывал у неё больше всего опасений. В оконные щели то и дело со свистом проскальзывал холодный ночной ветер. Сидение было старым и жестким, отчего ныла поясница и то, что пониже. Сам дилижанс грохотал и скрипел, грозясь вот-вот развалиться. В мутное окно можно было различить силуэты деревьев. С другой стороны — какие-то поля. Казалось, что они уже давно покинули границы империи Косвария и катятся в жуткую вотчину Темнейшего, где тот истязает души грешников.

Её соседи, если присмотреться, не внушали доверия. Странный мужчина напротив спал и храпел так, что дрожали стёкла, и никто больше не мог уснуть. Было в этом соседе нечто такое, отчего на ум приходили его возможные криминальные связи и наклонности. Такой наверняка мог поджидать одинокого путника на ночной дороге. Может, виной тому были потрепанный плащ и неоднократно ломанный нос, но ощущение было каким-то глубоким, интуитивным. Лия то и дело посматривала на соседа с опаской — вдруг не спит. Пограничье — это вам не столица, здесь можно повидать всякого.

Соседка по лавке тоже не внушала доверия, хоть и была старушкой. Лохматая, с длинными загнутыми ногтями, она то и дело что-то бормотала себе под нос и была больше похожа на безумную последовательницу Темнейшего, чем на милую бабульку. Лия не знала, кого ей опасаться больше: этих двоих или кучера, который ради пары мелких монет брал всех без разбора.

Впрочем, сама Лия тоже попадала под категорию «кого ни попадя». Месяц в пути явно сказался не только на одежде, но и на внешности. Волосы ощущались сухими, как солома, кожа шершавой, а ногти поломались от беспрестанного таскания сумок. Зато Бальтазар, дремавший у неё на коленях, выглядел так, будто только что снизошел с небес. Чёрная шерсть лоснилась и блестела в тусклом свете масляной лампы. Он развалился на спине, растопырив в стороны лапы, кончик хвоста изредка подрагивал, выдавая то, что фамильяр не спит. Кот, почувствовав её взгляд, чуть повёл ухом и приоткрыл один глаз. Узкий зрачок уставился на Лию с немым укором.

— Скоро уже доедем, — ведьма устало улыбнулась.

— Мау! — в вопле этом было и страдание, и укор, и даже нотки отчаяния.

— По ушам надаю, — Лия отвернулась к окну. — Если были другие предложения — надо было высказывать до того, как уехали из столицы.

Фамильяр продолжил оскорблённо молчать. Молчал Бальтазар с того самого дня, как их вышвырнули из академии. По этой причине отъездом назвать их путешествие было сложно. Скорее бегством, но кто сейчас, спустя месяц пути, будет разбираться в таких тонкостях. Увы и ах! Ведьма предполагает, а Пресветлая располагает. К сожалению, не в их пользу.

Впрочем, всё было не так уж и плохо. В сумке лежала вполне приличная сумма — сбережения, которые удалось собрать за годы учёбы, а в кармане тихо позвякивали ключи от бабкиной лавки. Для начала весьма неплохо. Кто-то начинает новую жизнь и с меньшим.

Кучер что-то крикнул, и старенькая кобылка сперва замедлилась, а потом и вовсе остановилась. Распахнулась дверь дилижанса, и Лия зажмурилась от яркого света фонаря, которым страж светил внутрь кабины. Бальтазар изволил прекратить притворяться и сел на коленях, как и положено приличному коту. Бабка перестала бормотать, а мужик напротив лишь всхрапнул погромче.

— Документы, — устало проворчал страж. — И все на выход.

Лия достала из сумки совсем новенькое удостоверение и протянула мужчине. Пока тот переписывал информацию в журнал, она, скрипя зубами от натуги, вытаскивала на дорогу свои чемоданы и сумку.

— Госпожа Тайлер, с какой целью приехали в Оверидж? — судя по выражению лица, стражу было глубоко плевать и на неё, и на её причины, и на весь мир в целом.

— Мне тут дом от бабки в наследство перешел, — Лия улыбнулась. Сказала правду на тот случай, если хмурый страж, который молча наблюдал за её выгрузкой, — менталист и способен слышать ложь. Ауру мага она различала хорошо, а вот направленность была неясной. Может, дар слабый, а, может, несколько разных способностей переплелись между собой — разбираться не было желания. Магу она тоже не нравилась, судя по тому, как внимательно тот смотрел то на документы, то не неё. Даже крутящийся под ногами Бальтазар напрягся, распушив хвост.

— Вашу лицензию, госпожа Тайлер, — страж протянул ладонь.

— У меня её нет, — Лия гордо вздёрнула подбородок. Тонуть, так с достоинством. — Разве мне нужна ведьмовская лицензия, чтобы вступить в права наследования?

— Вы собираетесь заниматься ведьмовством без лицензии? — оба стража, как по команде, напряглись. Лия чувствовала, как тот, который маг, начинает плести заклинание.

— Я собираюсь здесь жить, — выделила ведьма последнее слово. — Ко мне есть ещё вопросы?

— Ваши вещи на проверку, — маг, поняв, что преимущество у него, решил отыграться по полной.

Никто уже не скажет, когда началось это негласное противостояние между магами и ведьмами. Наверное, оно тянулось от зари времён и всё больше набирало обороты. Маги кичились даром и разрушительным могуществом, ведьмы лучше понимали суть мироздания и повелевали энергией. То, что могло прекрасно дополнять друг друга, столкнулось в вечном противостоянии, и ни одна из сторон не желала уступить другой. Пару тысячелетий назад разногласия между магами и ведьмами даже вылились в кровопролитную войну, растянувшуюся на десятилетия. Император, пришедший к власти в те годы, с большим трудом урегулировал конфликт и запретил открытое противостояние. Но то, что нельзя открыто колотить и убивать друг друга, ещё не означает, что маги и ведьмы стали жить дружно. И прямо сейчас, в этот самый момент, эти стражи особенно дотошно осматривали её имущество на предмет всевозможной запрещёнки.

Лия молча сносила ехидные комментарии в адрес ночных сорочек и кружевного белья и ждала, когда же этот унизительный осмотр наконец закончится. Ведьма наблюдала, как склонились над её чемоданами стражи, как небрежно они перетряхивают книги, а на кончике языка крутились проклятия.

Маги зря недооценивали ведьм. Да, те не могли взрывать башни и крепостные стены, как пироманты, не поднимали горы из глубин земли, не поворачивали реки вспять и не призывали грозы. Ведьмы колдовали иначе, воздействуя на саму суть мироздания. Лия могла с лёгкость проклясть обоих дотошных служителей порядка. Мысленно она перебирала простенькие и не очень проклятия, представляя, как удивятся мужчины, когда покроются бородавками. Или облысеют. А можно поднапрячься и сделать так, что важный мужской орган покроется зудящей сыпью, как при срамной болезни. Пусть потом женам доказывают, что ведьму обидели, а не в борделе развлекались.

— Всё в порядке, можете идти, — проворчал страж с явным неудовольствием — ничего запрещенного у неё не оказалось.

Лия поблагодарила, радуясь, что маг не подбросил ничего просто из желания устроить ей неприятности. От этой братии ведьма не ждала ничего хорошего. Она спешно пихала вещи обратно в чемоданы, стараясь закрыть их, когда Бальтазар запрыгнул на стол.

— Я бы на твоём месте поторопился, — едва слышно промурлыкал фамильяр.

— О! Ты снова со мной разговариваешь? — Лия навалилась всем своим скромным весом на крышку чемодана, стараясь защёлкнуть замок.

— Не то чтобы я простил твою выходку и наше вынужденное изгнание, — протянул кот. — Но я осквернил стул этого гада, и скоро он об этом узнает.

Лия, стараясь не делать лишних движений и не меняясь в лице, посмотрела на злосчастный стул. На сидении красовалась кучка фекалий. Ведьма оторопела на мгновение, а потом принялась собирать второй чемодан быстрее, чем собираются на пожар маги-водники. Не прошло и полминуты, как она, бросив что-то неразборчивое на прощание, выскочила на улицу Овериджа и скрылась в темноте. Вслед раздались полные ярости вопли, но она уже успела юркнуть в переулок.

Ночной Оверидж пугал мрачной, гнетущей атмосферой уныния и нищеты. Невысокие домики ютились друг к другу по обеим сторонам от дороги. Между ними были тёмные провалы арок и проходов во внутренние дворы, но редкий свет, падающий на мостовую из окон, не дотягивался до этого логова мрака. Прямо сейчас, когда она шла мимо, там вполне могли расчленять кого-нибудь, и Лия бы не заметила. Увы, на уличное освещение власти поскупились, хотя чугунные столбы, предназначенные для светильников, ведьма видела. Вот только вместо стеклянных фонарей были лишь крючья, отчего столбы чем-то напоминали ей попрошаек с протянутой рукой.

Промозглая летняя ночь кутала улицу туманом. Мелкая морось оседала на волосах и дорожном платье. Она едва ли не из последних сил тащила сумку под мышкой, да еще и два чемодана. Бальтазар понуро шагал рядом. Им предстояло жить здесь, и тело, лежащее поперёк дороги, не добавляло уюта.

— Нам точно сюда? — фамильяр с тоской во взгляде смотрел на труп.

— Наверное. Я ни разу не была в гостях у бабки. Они с матерью не ладили.

Лия проковыляла к стене дома, стараясь обойти покойника по дуге. За исключением доблестных стражей правопорядка на въезде, она не встретила ни одного патрульного. Она вообще никого живого на улице пока не встретила. Оверидж был самым крайним северным городом империи, и она понимала, что глупо ждать от провинции такого же уровня культуры, как от столицы, но реальность превзошла все ожидания. Увы, в худшем смысле.

Пока ведьма аккуратно шла вдоль стены, покойник зашевелился. Зашевелились и волосы на голове у Лии. К встрече с умертвием она была не готова.

— Ты не волнуйся, кажется, сердце у него ещё бьётся, — попытался подбодрить её Бальтазар.

Вот только новость эта не радовала. Если технику безопасности при встрече с умертвием она худо-бедно помнила — не так давно сдавала экзамен по маг безопасности — то что делать с непонятным мужиком, который именно в этот самый момент решил перестать спать на дороге, оставалось только догадываться. Он поднимался как-то слишком уж странно: резкими ломаными движениями. Так двигаются марионетки в кукольном театре, если кукловод не особо умелый. Мужчина поднялся, пошатнулся и побрёл куда-то, бормоча под нос что-то нечленораздельное. К счастью для Лии, брёл он в противоположную сторону.

— Слушай, — Бальтазар лапкой потыкал её в сапог, — а давай вернёмся домой? Извинишься перед ректором, снимешь с него проклятия, если этого ещё никто не сделал. Ну правда, неужели публичные извинения хуже, чем жизнь в этой клоаке?

— Ни за что! — воспоминания о ректоре волной ярости отозвались в душе, придав сил, и ведьма бодро зашагала по улице. Фамильяр покорно следовал за ней, понимая, что уговорами ничего от хозяйки не добьётся.

Нужное здание они нашли чуть ли не случайно. Старая лавка с выцветшей вывеской больше походила на обиталище привидений, чем на «милый сердцу дом». Лия вскарабкалась на крыльцо, слушая скрип старых досок и тихое попискивание мышей под ними.

— Грызуны на тебе, — пропыхтела ведьма, враскорячку пытаясь достать ключ, не отпуская при этом чемоданы.

— Я тебе не простой кот! — возмутился Бальтазар. — Я — фамильяр в двадцать седьмом поколении! Мои предки верой и правдой служили могущественнейшим ведьмам империи. Мой дед — фамильяр Верховной ведьмы! А ты хочешь, чтобы я гонял крыс, как какое-то блохастое отребье с помойки?!