Майская ночь, или Утопленницы

* * *

— Ну ты долго еще Чекáна своего отмазывать будешь?

— А чо те Чекан? — ощетинился Седой. — Конкретный волчара, живет по понятиям…

— Ага! По понятиям… А то я правой его передней лапы не знаю — без двух когтей! Хоть бы след за собой заметал!..

— Отметился, что ли, где?

— Да он везде уже, твой Чекан, отметился! И возле жеребенка тоже. Думаешь, я один такой приметливый?

— А кто еще?

— Да нашлись… зоркие…

Лесник закурил. Седой с недовольным видом поднялся, взял табурет и отсел на дальний край стола. Табачного зелья он, как, кстати, и водочного перегара, на вздым не любил.

— Пахомыч… — позвал Седой, и хрипловатый голос его зазвучал несколько сдавленно. — Мне без Чекана — никак. Молодежь подрастает, борзеет, того и гляди, скинут…

— А мне?! — взорвался лесник, выбросив дым из ноздрей. — Мне как — с твоим Чеканом?..

— «С твоим»! — передразнил лесной гость. — А может, с твоим?

Пахомыч заругался шепотом и загасил недокурок.

— Ладно, с нашим… — пропустил он сквозь зубы.

— Ну… может, опять стрелки на Пегого переведем?.. — с надеждой спросил Седой.

— А думаешь, не пробовал?.. — остервенело огрызнулся Пахомыч. — Первитин уже говорит: достал ты меня уже, говорит, со своим Пегим! Пегий за балкой стаю водит, сюда не суется… Обидел он тебя, что ли?.. Это он — мне!

— Ну! А ты?

— Соврал, что обидел… — нехотя признался лесник. — Собаку, дескать, порвали…

Седой крякнул, смутился.

— Нет, ну с собакой, конечно… — покашливая и не глядя в глаза, признал он. — С собакой моя вина. Не досмотрел… Но она ж сама в лес убегла! А братва-то разбираться не будет: откуда, чья?.. Ты уж не серчай, Пахомыч…

— Да хрен с ней, с шавкой! — отмахнулся лесник. — Дура была…

— Ты хоть предупреди, как новую заводить будешь…

— А на кой заводить-то?.. — Пахомыч невесело усмехнулся. — У меня вон ты есть — никакой шавки не надобно…

Что-то дрогнуло в волчьем лице гостя, блеснули из-под тяжелых надбровий зеленые злые глаза. Конечно, брякнул лесник не подумавши. Сравнить волка с шавкой? Да это все равно что вора в законе ментом назвать! Пахомыч и сам это понял, поспешил загладить бестактность:

— Ну все-все, проехали… — пробурчал он. — Давай-ка лучше об этом нашем… безбашенном…