Первый встречный

39. Ксения. Лучший подарок

Ласковое утреннее солнце осторожно заглянуло в открытое окно спальни. На улице было непривычно тихо. В состоянии, промежуточным между сном и бодрствованием, до слуха Ксении доносилось только мирное сопение сына и тихое мурлыканье спящей в ногах кошки. Блаженство, покой и безмятежность. Пауза, отдых для души. Краткий миг до осознания настоящего.

А потом — промелькнувшее на задворках сознания воспоминание — и всё, понеслось. Волшебство разрушено. Родительский дом, мать, Тихонов, день рождения. Здравствуй, суровая реальность. Царство лицемерия и фальши. Happy birthday to you, Ксюшенька! Пережить бы…

Рука нашарила на тумбочке телефон. Куча сообщений. И лишь одно, которое действительно хотелось бы видеть: "С твоим днём, моя суровая принцесса! В том, что он будет особенным, даже не сомневайся! Жди меня. Воевать ни с кем не надо. Просто расслабься и плыви по течению. Береги силы на вечер. Во всех смыслах. Люблю." "P.S. Я сегодня не в сети. Не волнуйся."

Губы Ксении тронула мягкая улыбка. Пальцы застучали по экранной клавиатуре: "С тобой каждый день — особенный. Думаю о тебе. Каждую минуту."

Пусть сообщение не будет доставлено сейчас. Зато станет понятно, когда Роман появится рядом.

***

Тихонько, чтобы не разбудить Сеньку, Ксения встала с кровати, накинула халат и спустилась на кухню. Щёлкнула чайником, залезла с ногами в кресло. Вот бы отсидеться так в тишине до вечера, чтобы никто не трогал… А там приедет Роман и всё будет хорошо… Ксюша нажала на зелёный значок мессенджера в телефоне. Нет, сообщение не прочитано.

— С днём рождения, доченька! — мать спускалась по лестнице, держа в руках красивую коробку, — Что подарить женщине, у которой всё есть? Мы с твоими детьми решили оформить альбом.

— Спасибо, мам. Очень оригинально.

— Смотри, здесь ваше родовое древо. Вот мы с твоим отцом, наши родители. А вот родители Лёши. И его деды и бабки. Все предки Тихоновых были казаками. А прапрадед — известным атаманом.

— Замечательно. А главное, этот подарок очень вовремя… Мы развелись, мам. Или ты забыла?

— Тебе не нравится? — подняла бровь Елена Витальевна.

— Нравится, — с холодом в голосе проговорила Ксения, — Только меня из этого древа следовало бы убрать. И тебя с отцом и прародителями тоже. Ты вообще-то моя мать, помнишь?

— Всегда. И желаю тебе только добра. Ты запуталась, дочка. И своими амбициями испортишь жизнь себе и своим детям…

— Амбициями? Нет у меня больше никаких амбиций. И работы любимой нет. И желания общаться с бывшим мужем. Сейчас я хочу только одного — чтобы меня не трогали.

Мать вздохнула: — Доля женщины — быть ведо́мой. Не так надо было. Зачем ты сопротивлялась? С мужиками нельзя бороться в открытую. Это ничего не приносит, кроме скандалов. С ними надо мягко, хитростью. А ты что наделала? Нельзя быть круче мужчины… Работая главным врачом, ты была ему костью в горле. Весь город шёл к тебе за помощью… Практически каждый… На твоём фоне Алексей чувствовал себя ущербным.

— Так помогал бы сам! С его-то возможностями… Я ведь ничего сверхестественного не делала. Просто выслушивала людей, вникала в их проблемы и выполняла свою работу. Настолько хорошо, насколько это было возможно. Отправить на сложную операцию, достать лекарство, договориться о дорогостоящем обследовании… А ему кто мешал заниматься благотворительностью?

— Ты могла быть мудрее. Давать ему возможность тоже быть на виду. Тогда он бы не пытался убрать тебя с должности любой ценой. Муж — голова, а жена — шея, как повернёт, так и будет…

— Мам, как ты не поймёшь? Всё, время упущено. Я не хочу быть ни головой, ни шеей. Я вообще с ним больше быть не хочу…

— Ксюша, подумай… Детки у вас… Любит он тебя. Переживает. Пить часто начал… Пропадает мужик…

— Мам, ты что, не видишь? Он так ничего и не понял. Даже сейчас идёт напролом к своей цели. Меня не спрашивает. И вообще, ты многое не знаешь. Он такие ужасные вещи в Москве творил… Я нужна ему, чтобы выиграть выборы и всё. Какая любовь?

— Ксюш, это он от отчаянья. Ну ты ведь у меня сильная девочка, умная… Ну будь ты более гибкой, что-ли? Наказала его уже по самое некуда. Растоптать самолюбие такого мужика, как Тихонов… Не каждому мужчине дано, а уж женщине… Прости его, дурака. Сделай вид, что покорилась… Тебе же лучше. И куда ты в тридцать шесть лет без мужа с двумя детьми? Кому ты нужна будешь, пусть даже с деньгами? Плохо молодой бабе без мужика… И какой ещё попадется, много их, аферистов и приживал… А этот свой, проверенный. Не пил, не гулял, каждую копейку в дом. А заскоки всякие и потерпеть можно…

— Господи, мама! Не хочу я больше терпеть его мадагаскарских тараканов. И прогибаться, и ломать себя. Незачем. Не люблю я его больше… И виноват в этом только он сам.

— Ксюш, подумай ещё раз! Ты совершаешь огромную ошибку…

Ксения набрала в грудь побольше воздуха и решительно заговорила: — А если я скажу тебе, что бывает по-другому? Что можно чувствовать себя нужной и любимой, просто так, без всяких условий? Что бывают мужчины, которым хочется уступить, потому, что видишь — ты нужна им такая, как есть, с детьми, дурацкой сложной работой и придурью? Что они готовы поступиться собственными интересами, лишь бы быть рядом?

Елена Витальевна оторопело смотрела на дочь: — Ксюш, у тебя появился мужчина? Когда ты успела? Кто он? А если аферист?

— Нет, мам. Денег у него достаточно. И он верит в меня. Не ломает о колено, не воспитывает. Помогает реализоваться. Принимает со всеми недостатками. И я тоже сначала прошлась по его самолюбию… Но он не сдался.

— Но это же… Это кошмар! А как же Лёша?

— Никак, мам. Он уже в прошлом… Смиритесь, наконец, оба.

***

Тихонов прислал огромный букет цветов и не одно платье, а целых три. Жутко дорогие и пафосные. Носить их желательно ценниками наружу. Всё, как он любит. Ксения аккуратно сложила их обратно в коробки.

Достала из чемодана шёлковое платье глубокого шоколадного цвета и серебристые босоножки. А вот записью в салон решила воспользоваться. Она должна выглядеть идеально в этом серпентарии.

Посмотрев на себя в зеркало, она осталась довольна. Беспокоило одно. Сообщение для Романа так и не было доставлено.

В ресторан она опоздала ровно на пять минут, хотя Алексей прислал за ней водителя. Пускай немного понервничает. Сама на всякий случай выпила таблетку успокоительного. Отсутствие Романа в сети отнюдь не вселяло уверенности. Может, что-то случилось?

Гости веселились, пили шампанское, говорили тосты в её честь, а Ксении кусок в горло не шёл. Стол в углу был завален цветами и подарками. Она благодарила, фальшиво улыбалась, чокалась с присутствующими полным бокалом, который едва пригубила, и каждые пять минут проверяла мессенджер. Где же он? Но возле сообщения так и стояла одна жестокая галочка.

На улице темнело, вечер подходил к концу. Пришло время сюрприза, приготовленного детьми. Все гости вышли в сад. Играла динамичная музыка. На заасфальтированной площадке уже стояли Арсений и Илья. В их руках горел самый настоящий огонь. Ксения ахнула. Сыновья приготовили фаер-шоу в собственном исполнении. Они выполняли акробатические номера и эффектные элементы. Пламя в их руках напоминало дрессированных животных, ручных, но всё-таки опасных. Гости смотрели с открытыми ртами. В материнском сердце зазвучала гордость. Её дети. Такие красивые и бесстрашные… Восхитительно.

Сзади подошёл Алексей и привычным жестом обнял её за плечи. Этого ещё не хватало… Тут же защёлкали затворы фотоаппаратов. Ксения молча отстранилась и пошла к детям. Напряжение нарастало. Где же Роман? Музыка закончилась. Зрители захлопали.

— Какие же вы у меня молодцы! Спасибо! Горжусь вами! И мне очень-очень приятно, иметь таких талантливых сыновей, — поблагодарила детей в микрофон Ксения.

— Но это ещё не всё, — зазвучал со сцены голос Тихонова, — В этот день в адрес моей любимой жены прозвучало так много красивых пожеланий, и только я не сказал ни слова. Все знают, что Ксения — прекрасный врач, но по досадному недоразумению в настоящее время не может работать по специальности. Мои юристы работают над этим и настроены на отличный результат. А пока я хотел бы преподнести свой скромный подарок, который будет приносить пользу городу и возможность заниматься любимым делом моей дражайшей супруге, — Алексей вынул из кармана связку ключей и взял со стола документ, вставленный в фоторамку, — Ксения, я передаю тебе ключи от дверей и лицензию на новую частную медицинскую клинику в Баланове. Забирай. Она твоя.

В толпе гостей послышались одобрительные возгласы и аплодисменты. Вновь замигали фотовспышки. Всё вокруг как будто заволокло туманом. Ксения, в ступоре хлопая глазами, молча рассматривала зелёную бумагу в рамке, не зная, как реагировать. Щедро. Но абсолютно бесполезно. Кто-то подошёл сзади и похлопал её по плечу. Какая-то женщина, кажется жена прокурора, шептала в ухо слова восхищения Алексеем. Тихонов стоял рядом и выжидающе смотрел. Ксения медленно подняла глаза на бывшего мужа.

— Что, ты меня даже не обнимешь? — поиграл бровями и хищно улыбнулся он. Распахнул руки, готовый заключить её в объятья и сделал шаг вперёд.

В этот момент за спиной раздалось шипение фейерверков. Девушка оглянулась. Откуда-то грянула музыка. На площадке плевались искрами несколько ярких фонтанов огня. Между ними, как в замедленной съёмке, шагали три мужские фигуры. Одна из них с огромным букетом белых роз. Господи, наконец-то…

Роман, широко улыбаясь, подошёл к Ксении и вручил букет. За спиной у него стояли два охранника.

— Разрешите? — уверенным движением он забрал микрофон у обалдевшего Тихонова, — Для начала, представлюсь. С Алексеем Геннадьевичем мы знакомы, а для остальных меня зовут Литвин Роман Александрович, я адвокат и сегодня у меня тоже есть подарок для Ксении Сергеевны, — он улыбнулся уголком губ, обернулся и забрал у Саши картонный конверт с синими штампами, — Я не знаю, Алексей Геннадьевич, чем занимаются ваши юристы, потому, что в данный момент держу в руках решение Саратовского областного суда об отмене приговора по делу Тихоновой Ксении Сергеевны, возбужденного по пункту 2 части 1 статьи 294 Уголовного кодекса Российской федерации "халатность", повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью или смерть человека и направлении на повторное расследование в связи с вновь открывшимися обстоятельствами.

Роман повернулся к Ксении, подошёл вплотную, положил ладони на талию и притянул к себе. Она обвила руками его шею и благодарно заглянула в оливковые глаза. Они лучились теплом:

— С днём рождения, любимая, — проговорил Роман в микрофон, — я же обещал, что он будет особенным… Думала обо мне?