Первый встречный

21. Юрий. Снимаем маски

Юрий стоял у приоткрытой двери в приемную, слушал разговор и тихо офигевал.

— Вы понимаете, что в сепсис её ввели? — сдерживая ярость, шипела Ксения на молодого терапевта, тыкая пальцем в историю болезни, — применять дозы гормонов, как при пульс-терапии, не убедившись, что это системное заболевание!? Посмотрите на лейкоцитоз и Ц-реактивной белок… Что мешало проверить? Если сомневаетесь, назначили бы прокальцитонин, реактивы в наличии есть, почему не пользуетесь? Отменяйте всё срочно! Бак. посев сделайте! Тут нужны сильные антибиотики и противопротозойные… И за печёночными следите… Проконсультируйтесь с заведующим и если что — сразу переводите в реанимацию.

— Да кто вы такая, чтобы меня учить? — возмутился врач, — Вы даже не медик! Начинаются интернета…

— Уважаемый доктор, не в обиду будет сказано, но вам не мешало бы поглубже изучить стандарты лечения этого заболевания. И иногда включать мозги. Не хотите слушать меня, могу устроить рандеву с Юрием Александровичем. Главный как раз в подходящем настроении… Кто не спрятался — он не виноват. Так что после разговора с ним смело можете искать новое место работы. А ну-ка бегом в отделение, исправлять косяки, пока не поздно!

Литвин-старший завис. Лихо она его… Просто, блин, секретарша… Интернета начиталась, конечно же. Юрий взял телефон:

— Рома, привет! Как там наше расследование, продвигается?

— Привет, Юр. Нууууу…. Кое-что узнать удалось. Но озвучить тебе это я пока не могу. Вот…

— Это что за детский лепет? Почему?

— Ну, не могу — и всё. Не надо меня пытать. Думаю, она сама скоро всё расскажет.

— Тааак… Ром, я тебя не узнаю… Где твоя знаменитая бульдожья хватка?

— Не в этом случае. Тут, если начать дожимать, сделаешь только хуже.

— Зашибись. Короче, я так понимаю, ты слился…

— Юр, не обижайся. Не хочу я на неё давить. Все только начало налаживаться, она едва стала открываться. Очень боюсь спугнуть. У меня ещё личный интерес, не забывай…

— По ходу, увяз ты в этом личном интересе по самое некуда… Было уже?

— Не считая той ночи — нет. Только целовались. И если лезть, куда не просят, на этом всё кончится. Очень не хотелось бы… Юр, ты мне брат?

— А кто-ж ещё?

— Тогда пойми меня правильно. Не могу я больше вести это расследование. Первый раз в жизни не всё равно, что женщина обо мне подумает. Для меня это больше, чем просто увлечение. Не хочу выглядеть предателем. Я закончу те дела, за которые взялся и увольняюсь.

— Понятно. Когда ей планируешь рассказать кто ты на самом деле?

— Когда буду уверен, что тоже для неё что-то значу. Пока — пусть будет так.

— Короче, ты меня бросил. Ну и что мне теперь делать? Она сегодня знатно выдрала одного терапевта за заслуженные косяки… Мне нужны врачи, тем более такой квалификации…

— Вообще она — кремень. Попробуй спросить в лоб и посмотри реакцию. Может что и получится.

— Ладно, так и сделаю.

Юрий зашёл в отдел кадров.

— Лидия Михайловна, а дайте-ка мне ещё раз личное дело Астаховой.

— Ну что вы там все хотите увидеть? Уже до дыр протёрли. И вы, и Роман Александрович… Какая нужна информация? У меня всё в компьютере есть.

— Скажите, а можно как-то узнать работал ли человек врачом? Может, электронные трудовые книжки или что-то подобное?

— Вообще, есть такой программный продукт — Федеральный регистр медицинских работников. Если человек был медиком в государственной больнице — он будет туда занесён. Кого надо проверить?

— Астахову.

— Ксюшу? Ну, хорошо, давайте. Нужно просто ввести СНИЛС, — пальцы начальника отдела кадров резво застучали по клавиатуре.

— Ну что там? — нетерпеливо спросил Юрий.

— Ой, смотрите, действительно работала. Только тут фамилия Тихонова.

— А ларчик просто открывался… Я же говорил! Кем и где работала можно глянуть?

— Конечно. Вот, — Лидия Михайловна удивлённо выдохнула и заёрзала на стуле, — Ого… А мы её называем на "ты" и Ксюша…

Литвин — старший наклонился к монитору:

— Ну ни фига ж себе! Вот это у меня секретарша…

***

Юрий мягко опустился за стол для посетителей в приемной, пожирая Ксению взглядом. Сидит, святая невинность, глазками хлопает. Не работала она раньше в здравоохранении… Тайм-менеджмент хромал, блин, в этой больнице. Ну, ничего, он сейчас устроит ей допрос с пристрастием…

— Ну, что, Ксения Сергеевна, плановая проверка знания медицинской терминологии. Что значит пациент "на трубе"?

— Больной на аппарате искусственной вентиляции лёгких.

— ЧКВ?

— Чрескожное коронарное вмешательство

— Что значит "качал 20 минут"?

— В течение 20 минут проводил сердечно-легочную реанимацию.

— ОЗЗ?

— Общественное здоровье и здравоохранение.

БНВПНПГ?

— Блокада нижней ветви правой ножки пучка Гиса.

— Все ответы неправильные.

Ксения удивлённо подняла бровь:

— Это почему же?

— Правильный ответ — этого не было в выданном вами справочнике, Юрий Александрович. Я требую объяснений.

— Нуууу… Изучила некоторые стандарты оказания медицинской помощи. Там была расшифровка. Пообщалась с врачами…

— И ОЗЗ там тоже было? И жаргонные словечки? Сомневаюсь, — Юрий шлёпнул на стол пластиковую папку, — Но это ерунда. Далее. Вот история болезни. Кто делал эти назначения?

— А я откуда знаю? Работаю недавно, пока не узнаю врачей по почерку.

— Да правда что ли? Строите из себя прелесть какую дурочку. Дело в том, что этого больного не существует. История сфабрикована. Мной. Её видели всего два человека в больнице — вы и я. И я этих назначений не делал. Их сделал какой-то другой врач. И, что-то мне подсказывает, очень грамотный. Учтено всё: анамнез, сопутствующие диагнозы, очень сложные, надо сказать, с миллионом противопоказаний. Даже клиническая фармакология применена я бы сказал виртуозно. Так кто сделал эти назначения? Я вас спрашиваю, Ксения Сергеевна? Молчите? Тогда ещё один дурацкий вопрос. Что делает врач, опытный, очень грамотный врач с высшей квалификационной категорией, тремя действующими сертификатами и государственными наградами на должности какого-то секретаря? — Литвин сверлил свою помощницу глазами.

— Так и знала, что Роман проболтается. Но где вы нарыли остальное?

— Да нет, Роман, как раз — могила… Всё. Он сбитый летчик. Выстрелом прямо в сердце. Это отдел кадров на мысль навёл. Данные о вас есть в Федеральном регистре медицинских работников. Ну и что дальше делать будем, Ксения Сергеевна?

— Я что, плохо работаю? — глухо спросила Ксения, — если вас что-то не устраивает, сегодня же могу уволиться…

— Я не этого добиваюсь. Работаете вы, хорошо, даже слишком. Это и заставило меня заподозрить неладное. Почему скрыли, что вы врач, Ксения? Не сказали, что последние несколько лет были главным врачом крупной районной больницы? Специалисты вашего уровня на дороге не валяются. Я с удовольствием взял бы вас заведующей отделением или даже замом. Что заставило вас лгать?

Ореховые глаза окатили его арктическим холодом. Ни один мускул на лице не дрогнул.

— Значит, регистр вы посмотрели… До наград долистали, а на статью увольнения внимания не обратили… Да вы разгильдяй, батенька. Идите, полюбопытствуйте. А ещё братишку своего младшего позовите. Пусть он пояснит вам что означает увольнение по пункту 4 статьи 83 Трудового кодекса.