Трудный возраст

Глава 21

На сайте авиакомпании заказываю билет. До вылета пара часов, и я относительно привожу себя в божий вид. Принимаю душ, переодеваюсь в свежую футболку. Со мной только спортивная сумка – то, что не успел разобрать за время, проведённое в городе.

Пока еду на такси, отстранённо замечаю в дорожном потоке примелькавшуюся за последние дни машину. Люди отца. Меня слежка не цепляет, но попробуют подойти, передам ему пару «ласковых» слов на прощание.

Не приближаются.

В аэропорту суетливо и шумно, чей-то ребёнок закатывается в бурной истерике с соплями и требованием немедленно подать самолёт. Череп раскалывается. Надоело всё.

У меня есть цель и практически пропадают эмоции. На автомате покупаю капучино.

Во рту сводит от приторной сладости.

Никогда его не любил. Но сейчас это мост в недавнее счастье – к нашей с Мариной спящей набережной. Я застываю на самом краю, всматриваясь в то, что собираюсь оставить: там стрекочут сверчки и в лёгких упоительно-горько от запаха трав. Там волнение, неумелые касания губ, сплетение рук, трение тел, грохот пульса. Там Марина. Всегда такая разная: печально улыбается, садясь в такси, порочно опускается передо мной на колени, холодно убивает словами, засыпает со мной… тёплая, родная…

Боль в груди – не расплата и не избавление, только цена, назначенная не мной. Но плачу по счетам я – беспомощной ненавистью, злостью и сожалением. Доски этого моста пропитаны горечью, шаткие и скрипят под первым же неуверенным нажимом подошвы. И всё равно прощаться невыносимо.

За спиной объявляют посадку…

Внезапно хочется назад. Адреналин бьёт по пальцам, проносится по телу, вставая в горле комом из приторно-кофейного: «скучаю».

Разворачиваюсь к выходу, шаги ускоряются. Меня вдруг сносит осознанием, что я Марину никогда больше не увижу.

Ни-ког-да. Какое страшное, жуткое слово…

А вдруг ещё что-то можно исправить? Вдруг она сможет убедить меня, что отказалась от денег? Что полюбила меня, малолетнего идиота, а доплату просила… не знаю! Может, потому что отца моего поставить на место хотела? И я ведь приму это! Проорусь, но приму… И заберу её с собой, привяжу к себе, присвою! Простить друг друга сложно, но ведь можно, если брошено в порыве, правда же?

Звонит телефон, не обращаю внимания. Выбегаю на улицу, голова кружится, лёгкие не справляются…

Настойчивая мелодия выводит из себя.

– Да, – рявкаю, не глянув даже на номер.

– Прекращай вести себя как истеричка. Отец весь на нервах. Просто полюбуйся. Ты должен…

Завершаю вызов. Ничего я Нонне не должен.

Вдогонку приходит сообщение. Медлю. Не хочу смотреть.

У меня внутри истерика, тут она права.

Делаю глубокий вдох. Открываю…

Мало ли… вдруг что-то с отцом?

Там видео с камеры. В углу стоит вчерашнее число.

Марина и её кто-то там… Бывший? Постоянный? Без разницы.

В том же маленьком чёрном платье, так же безумно красива. Прячет улыбку за букетом васильков.

Они смотрят друг другу в глаза, будто без слов разговаривают. А я здесь, подыхаю.

Ничего она ко мне не чувствует…

Делаю шаг назад. Мой шаткий мост натягивается и рвётся. Туда ему и дорога. Бессмысленно ломать себе ноги, потому что половинки – вымысел. Потому что мне почти девятнадцать и пора взрослеть.

А полюбить ещё успею.

Если захочется снова стекла и раздробленных рёбер.

Если любовь вообще существует в продажном мире, где у всего есть цена.

Я буду в порядке, потому что выживает сильнейший, и только мне решать кем стать.