Трудный возраст

Глава 11

Марина

По утрам я отправляю подруге сообщения с астрологическим прогнозом на день. Разумеется, сочиняю безбожно. Надя фыркает, но прислушивается. А как иначе вдолбить в её романтичную голову зерно рациональности?

Я не верю в гороскопы. А если бы верила, то сегодняшний день назначила днём потрясений. Что ни новость – то трындец!

Сначала Надя приводит к моей матери… та-дам – невесту своего парня! Шить свадебное платье, ага. Потом она же хлюпает носом, рассказывая, что только вчера о той узнала. Столько лет встречались и на тебе – женюсь, на другой. А ещё этот олень огорошил Надьку просьбой быть свидетелем на его свадьбе.

Чего здесь не хватает для полного абсурда? Правильно, её согласия! Мстить она Солнцеву собралась. Как бы ни вышло, что себе…

Но вишенкой на торте стал Лиам.

Какими ветрами его в мой двор принесло, знать не знаю и выяснять не хочу. Достаточно того, что я всю ночь себя по частям собирала, так тяжело далось расставание. И что? Он разнёс мой дзен одним своим появлением. Смотрит исподлобья, не моргая и тяжело, будто прибить собрался.

Я подругу поддержать хотела, а вместо этого самой бы не расклеиться.

Боже, кто б меня поддержал…

Лиам принёс букет, крупные пурпурные розы… А я хочу закрыть глаза и, чтоб, когда открою – всё исчезло: он, цветы, даже их дивный запах! И особенно эта больная ярость в его взгляде.

Я не могу корить Лиама за настойчивость, сама всю ночь не спала, вертела ситуацию и так и этак. С какого боку ни глянь, я в заднице. А он что? Он делает то, что сделал бы любой мужчина – добивается. Как женщина я бы сдалась без боя. Как идиотка, встрявшая в долги – обязана нести ответственность.

На негнущихся ногах подхожу к калитке.

– Если женщина после свидания меняет номер, это значит, что искать её нет смысла, – добавляю в голос отрепетированной на студентах строгости. – Зачем ты здесь?

– Я рассчитывал начать с чего-то более приятного.

Лиам самоуверенно стучит пальцем себе по щеке, требуя поцелуя.

– С приятного мы уже начинали. На том и закончим.

Он храбрится, и я храбрюсь. По густеющей в глазах растерянности вижу, что справляюсь лучше. Стерв не любят, а чем бы ещё отвратить его от себя я не придумала.

Юность импульсивна. Пройдёт немного времени – и он перестанет идеализировать случайный секс. Точно так же, как это делают все мужчины. А пока мне нужно убедить Лиама, что при свете дня я не так желанна, как он себе нафантазировал. Не хочет отпускать, пусть сам тогда сбегает. Так даже лучше для его мужской гордости.

– Ты даже не спросишь, как я тебя нашёл?

В полубреду опускаю взгляд. На его губы. Жёсткие и требовательные.

– Это факт свершившийся. Зачем мне детали?

Он щурится, сменяя на лице все оттенки злости. Даже немного подаётся вперёд, позволяя рассмотреть дурной огонь в своих глазах получше.

Господи, уйди уже, не рви мне сердце.

– Что ещё за хореограф, Марина?

Подслушивал. Но это даже к лучшему.

– Мой постоянный любовник. Когда люди вместе так долго, как мы, им периодически нужны новые впечатления. Не помню, кстати, я уже говорила тебе за них спасибо? – выдыхаю ему в лицо с облаком дыма.

Я очень редко курю. Очень. А тут как подгадала. Что ещё для полноты образа нужно? Вульгарно рассмеяться? Так не смогу, голосовые связки в узел стянуты.

– Увижу рядом с тобой – ему не жить, – голос Лиама срывается, сухой и хриплый. – Вечером заеду. Не нарывайся.

Это не понты. Это предупреждение. Сразу двоим. Где Гарику кранты сразу, а мне останется ему завидовать. Потому что при полном отсутствии внешнего сходства с отцом, нутром Лиам его точная копия.

Мне вдвойне некомфортно от того, что у нашего разговора есть невольный свидетель. Надька ещё тот генератор безумных идей. Она уже настороженно наблюдает за тем, как Лиам исчезает за калиткой.

Фиговая ситуация, конечно…

Не нужно ей ни о чём знать, иначе состав возмездия тронется вместе с моей головой. С девушки, которая ввязалась расстроить свадьбу бывшему, не станется и киллера нанять для Бастрикова.

– Пристаёт?

– Да пошёл он. Знает, отродье, что не обломится, но закинуть удочку дело святое, – стараюсь говорить и выглядеть спокойной, упаковывая розы в мусорный пакет.

Букет жалко. Как от сердца отрываю. А оставить цветы мозолить мне глаза – ещё больнее. У меня нет привычки терзать себя несбыточным.

Надя комментирует этот акт вандализма жалобным вздохом:

– Марин… может попросить ребят с ним пообщаться?

Я испуганно дёргаю Надю к себе за плечо. «Пообщаться» в данном контексте не имеет ничего общего с разговорами.

– Ты ничего никому говорить не будешь. У меня таких чертей со спермотоксикозом несколько групп. Они у меня знаешь где? – Показательно переламываю в кулаке стебель розы. – По струночке ходят. И с этим тоже справлюсь.

– Пока не очень похоже, что ты справляешься.

– Надь! – психую на свою неубедительность. – Угомонись уже. С этой семейкой ссориться себе дороже.

– Я тебя услышала, – примирительно лезет обниматься Надька. – Поделишься, что сулят мне звёзды на вечер?

Что её бывший – мудак. А она мстит ему, вместо того чтобы потратить время на знакомство с нормальным мужиком. Это я, конечно, преподношу иносказательно.

– Ох, боже мой… – прерывает меня подруга, когда из дома выбегает невеста её ненаглядного Солнцева.

На лице Нади появляется непередаваемая смесь враждебности и жалости.

– Фасон хоть выбрали? – цедит она, во все глаза разглядывая жертву аллергии на моего Барсика.

– Да. Через пару дней останется финальная примерка, а потом можно будет забирать, – мужественно шмыгает распухшим носом невеста.

– Я так понимаю, моя помощь сегодня больше не нужна?

– Нет. Спасибо тебе за всё.

Она порывисто дёргается к Наде, чтобы обнять. Та с неприязнью отступает.

Обе чистой воды мазохистки. Но Надьке, видимо, принципиально оставить последнее слово за собой:

– Тогда не прощаюсь. Нужна буду – у Солнцева есть мой номер. Просто выбери в списке «Любимая».

Я провожаю подругу взглядом, гадая, что же это за чувство такое страшное – ревность, что на глазах сводит людей с ума?

А вечером, наконец, перезваниваю Гарику.

– Ты сегодня свободен?

Конечно, он свободен.

Мне нужно где-то затеряться и заодно поставить точку в отношениях. Никогда не впутывала посторонних в свои дрязги и начинать не буду.