На игле

* * *

— Мама… я очень ценю то, что ты хочешь для меня сделать, но мне нужно хоть один раз вмазаться, иначе я не слезу. Один-единственный, последний раз.

— Даже и не проси меня об этом, сын.

В это время в комнату бесшумно входит мой отец, так что маме приходится заткнуться на середине фразы.

— Ты к чаю даже не прикоснулся. Я тебе советую, приятель, приходи в себя как можно скорее.

На лице у него непроницаемое выражение, подбородок выдвинут вперёд, руки напряжены, как будто он собрался драться со мной.

— Да, да, конечно, — жалко бормочу я из-под одеяла.

Мама кладёт мне на плечо руку, словно пытаясь защитить меня. Мы оба инстинктивно отклоняемся назад.

— Ты провалился на всех фронтах, — говорит он тоном обвинителя. — Плотником ты не стал. Из университета тебя выгнали. Та милая девушка, с которой ты встречался, где она? Не было ни одной возможности, которую ты бы не упустил.

К этому он мог бы добавить, что у него, который вырос в Гоувене и оставил школу в пятнадцать лет, чтобы учиться ремеслу, таких возможностей никогда не было. Но я это и так знаю. С другой стороны, если задуматься, то настолько ли все отличается, если ты вырос в Лейте и оставил школу в шестнадцать лет, чтобы учиться все тому же ремеслу? Особенно учитывая тот факт, что, когда мой отец был молодым, о массовой безработице никто ещё и слыхом не слыхивал. Но я всё равно не в состоянии с ним спорить, а если бы даже и был в состоянии, то бесполезно спорить с человеком из Глазго. Все они, сколько я их встречал, уверены в том, что они единственные пролетарии в Шотландии — да что там в Шотландии! — в Западной Европе, во всём мире, — которым действительно тяжело живется. Только им известно, что такое хлебнуть лиха, и больше никому. Поэтому я захожу с другой стороны.

— Э-э-э… может, я вернусь назад в Лондон. Найду работу… — Я уже на грани бреда, мне кажется, что в комнате присутствует Мэтти. — Мэтти! — зову я его, или Мне кажется, что зову.

Проклятая боль не отпускает.

— Ты в заоблачной стране кукушек, сынок. Это тупик. Если обосрёшься, дай мне знать.

Это уж вряд ли. Мои кишки окаменели, и их, очевидно, придется удалять хирургически. Чтобы добиться хоть какого-то результата, мне теперь придётся день за днем глотать, давясь, раствор магнезии в молоке. Когда мой предок высказался и ушёл, я уломал маму выдать мне пару таблеток валиума. Мама сидела на валиуме шесть месяцев после смерти Дэйви. Беда в том, что, после того как мама с него слезла, она возомнила себя экспертом в области реабилитации наркоманов. Ах, мамочка, мамочка, ширево — это тебе не транквилизаторы!

Итак, я очутился под домашним арестом.

Первое утро нельзя было назвать праздничным, но оно показалось мне раем по сравнению с тем, что началось ближе к вечеру. Мой предок вернулся с познавательной экскурсии по библиотекам, учреждениям здравоохранения и социального обеспечения, вооружённый кучей полезных сведений, ценных советов и бесплатных брошюр.

Прежде всего он хотел, чтобы я сдал анализы на ВИЧ. А мне совсем не улыбалось проходить через все это дерьмо по-новой.

Я поднимаюсь, чтобы выпить чаю, и, согнувшись в три погибели, с трудом спускаюсь по лестнице. С каждым шагом кровь всё сильнее и сильнее стучит мне в виски. В какой-то момент мне даже кажется, что я лопну, как воздушный шарик, разметав брызги крови, осколки черепа и ошмётки серого вещества по кремовым деревянным панелям.

Моя родительница усаживает меня в уютное кресло у камина перед теликом и ставит поднос на мои колени. Мне и так уже не по себе, но от одного вида мясного фарша мне становится совсем худо.

— Мама, сколько раз я говорил тебе, что не ем мяса? — говорю я.

— Тебе всегда нравились котлетки с пюре. С этого-то всё и началось, сынок, с того, что ты перестал правильно питаться. Тебе надо есть мясо.

Очевидно, существует прямая и несомненная связь между пристрастием к героину и вегетарианством.

— Отличный рублёный бифштекс, — заявляет отец. — Кончай ломать комедию. Ты съешь его у меня как миленький.

Время от времени я подумываю, не сигануть ли мне в дверь, несмотря на то что на мне тренировочный костюм и домашние тапочки. Словно прочитав мои мысли, предок демонстрирует мне связку ключей и говорит:

— Дверь заперта. И на дверь в твою комнату я тоже сейчас замок поставлю.

— Это, блядь, просто фашизм какой-то, — с чувством говорю я.

— Не неси ерунды. Можешь называть это как хочешь, но ты сам на это напросился. И перестань выражаться в моем доме.

Мать разражается страстным спичем:

— Ни я, ни отец вовсе этого не хотим, сынок. Совсем даже напротив. Но мы тебя любим, ты и Билли — это всё, что у нас есть, и у нас просто не остаётся выбора.

Отец кладёт руки ей на плечи.

Я не могу есть. Мой предок всё же ещё не созрел для того, чтобы перейти к принудительному кормлению, поэтому ему приходится смириться с мыслью, что отличному рубленому бифштексу суждено пропасть. Ну, не совсем пропасть, поскольку, думаю, он его сам доест. Вместо этого я прихлебываю горячий томатный суп «Хайнц» — единственную пищу, которую я могу есть во время ломки. На некоторое время я отвлекаюсь от своего тела, увлекшись телевизионной игрой, которую показывают по ящику. Я слышу, как мой предок беседует с моей родительницей, но я не могу оторвать взгляда от урода-ведущего и повернуть голову в сторону родителей. Мне кажется, что голос отца льется непосредственно из динамиков телевизора.

— …сказал, что в Шотландии проживает всего восемь процентов населения Соединенного Королевства, но при этом на неё приходится шестнадцать процентов от общего числа ВИЧ-инфицированных… Итак, какой у нас счет, мисс Форд?.. А в Эмбре проживает восемь процентов от населения Шотландии, но при этом шестьдесят процентов шотландских вирусоносителей — это вообще самый высокий уровень заболеваемости на территории Великобритании… Дафна и Джон получают одиннадцать очков, но Люси и Крис получают целых пятнадцать!.. говорят, они начали просто дополнительно проверять в Мыоирхаусе анализы крови, которые люди сдавали на гепатит или на что-то ещё в этом роде, и только тогда осознали истинный масштаб проблемы… ну, давайте, давайте, поддержим наших неунывающих проигравших, протянем им руку помощи… Если я только узнаю, какие подонки сделали это с нашим мальчиком, я сколочу сам команду и разберусь с ними по-свойски, очевидно, полиции на это наплевать, раз они позволяют им торговать этим говном на улицах… никто не уйдёт с пустыми руками… Если даже у него есть ВИЧ, это ещё не смертный приговор. Я тебя заверяю Кэти, это ещё не смертный приговор… Том и Сильвия Хит из Лика в Стаффордшире… он говорит, что никогда не пользовался общей иглой, но мы-то знаем, насколько ему можно верить… Вы говорили, Сильвия, дорогуша, что встретились с Томом, когда он заглядывал под капот вашего автомобиля, о-о-о… я же сказал всего-навсего «если», Кэти… он осматривал ваш автомобиль, когда вы его пригнали на станцию техобслуживания, ах да, я понимаю… будем надеяться, что у него хватило ума… первая игра называется «Игла Смерти»… но это не означает автоматически смертный приговор… и кто сможет нам лучше показать, как это делается, чем мой старый приятель, единственный и неповторимый Лен Холмс из Королевского общества лучников Великобритании… вот что я говорю тебе, Кэти…

В этот момент я начинаю испытывать ужасную тошноту, и комната плывет у меня перед глазами. Я падаю на пол и заблевываю томатным супом весь каминный коврик. Не помню, как я очутился в постели. Вот идет моя первая любовь, у-у-у…

Всё моё тело ломает и крутит. Такое ощущение, словно я упал в обморок на улице и бригада дорожных рабочих поставила на меня сверху вагонетку и начала грузить её тяжёлыми стройматериалами, в то же время вбивая в моё тело железные костыли, чтобы оно не скользило. Вместе с парнем, которого я знал…

Сколько, блядь, времени? Я пытаюсь понять, что означают цифры 7:28.

Я не могу забыть…

Хейзел.

Моё сердце до сих пор болит, у-у-у…

Я отбрасываю в сторону тяжелое одеяло и смотрю на Пэдди Стэнтона. Пэдди, что мне делать? Гордон Дьюри по кличке Музыкальный Автомат. Что здесь за блядские дела творятся? Почему ты нас оставил, сукин ты сын… Помоги мне, чувак. ПОМОГИ МНЕ.

Что ты скажешь на эту тему?

НИ ХУЯ ТЫ МНЕ, СУКА, НЕ ПОМОЖЕШЬ… НИ ХУЯ НЕ ПОМОЖЕШЬ…

Кровь течёт на подушку. Я укусил себя за язык. Страшное зрелище. Каждая клеточка в моём теле рвется на волю, каждая клеточка залита ядовитым ёбучим маринадом

Рак

Смерть

яд яд яд

смерть смерть смерть

СПИД СПИД СПИД ебать вас всех ЁБАНЫЕ УБЛЮДКИ ЕБАТЬ ВАС ВСЕХ

САМИ СЕБЯ ДО РАКА ДОВОДЯТ НИКАКОГО ВЫБОРА У НИХ НЕТ ЗАСЛУЖИВАЮТ САМИ ВИНОВАТЫ АВТОМАТИЧЕСКИЙ СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР УНИЧТОЖИТЬ

ЛЕЧЕНИЕ

ФАШИЗМ

ХОРОШАЯ ЖЕНА

ХОРОШИЕ ДЕТИ

ХОРОШИЙ ДОМ

ХОРОШАЯ РАБОТА

ХОРОШАЯ

ТЫ ХОРОШО ВЫГЛЯДИШЬ ВЫГЛЯДИШЬ ВЫГЛЯДИШЬ

ХОРОШО ХОРОШО ХОРОШОУМСТВЕННОЕ РАССТРОЙСТВО

СЛАБОУМИЕ

ГЕРПЕС МОЛОЧНИЦА ПНЕВМОНИЯ

У ТЕБЯ ВСЯ ЖИЗНЬ ВПЕРЕДИ ЖЕНИСЬ НА ХОРОШЕЙ ДЕВУШКЕ ОБУСТРОЙСЯ

Видно, я всё ещё люблю её.

ТЫ САМ ПОСУДИ