Влюбить из мести. Я тебя добьюсь

7.2

Его глаза глядели одновременно и насмешливо, и по-доброму. А губы говорили что-то очень неожиданное.

Личный помощник?

И загадочно так улыбнулся. Может, мне послышалось?

— Ч-что вы сказали, Павел?

Проклятье, я опять заикаюсь. Наверняка в его глазах я сейчас выгляжу жалкой. Так, соберись, Сафонова!

— Вы мне предлагаете перевестись в головную структуру? — я храбро взглянула на него.

— Нет, перевестись не получится, юридически мы разведены по разным предприятиям, из соображений безопасности. Так что вы увольняетесь из вашего офиса и устраиваетесь ко мне. В зарплате я вас не обижу, Лида.

Что за игру он сейчас ведет? Почему так смотрит?

Кровь ударила в виски, сердце отбивало чечетку.

Вновь нахлынули воспоминания прошлого.

Он узнал меня и теперь издевается, как и тогда?

Я напишу кляузу на Егорыча, уволюсь с треском, а секретарь Евстигнеева мне скажет, что Павел Вадимович не ищет никаких помощников, ни личных, ни обезличенных.

Вот тогда мои каблучки вновь подломятся и я поковыляю с позором в беспросветную бедность, к невыплаченному кредиту и невозможности устроиться хоть куда-нибудь в приличную компанию…

Я тряхнула головой, пока не погрузилась по самую макушку в созданное мной видение и не начала себя жалеть авансом.

— Павел, — твердо сказала я, — вы меня простите, но это предложение выглядит как шантаж. Я должна заявить на своего начальника, устроить скандал, от которого моя репутация пострадает куда больше, чем у Егорыча… Вам ведь тоже это надо зачем-то? Он просто не устраивает руководство, а напрямую уволить не получится?

Глаза Евстигнеева сузились.

Что он сейчас сделает, разозлится и прогонит прямо из ресторана? Вряд ли такой, как Павел, сознается в истинных мотивах своих поступков.

— И почему же твоя репутация пострадает сильнее? — спросил он резко.

Я решила на обращать внимания, что он внезапно перешел на “ты”.

— Потому что Виктора Егоровича сочувствующие легко поймут и простят. Не такой уж это и грешок, спать с подчиненной.

Павел странно улыбнулся.

— Да и никто не поверит, что я действительно не была его любовницей, и мы просто не поссорились. Или допустим он не отказался разводиться, поэтому я стала мстить.

— А ты очень разумная девочка, — протяжно сказал Евстигнеев, — догадливая. Что ж, меня действительно не устраивает качество работы вашего Спивакова. Насколько я знаю, он спихивает все важные задачи на вас, сотрудников. А сам выезжает за счет идей подчиненных. Его можно убрать, если устроить проверку, но это долго. А секс-скандал помог бы ускорить процесс.

— Интересный путь наверх вы предлагаете, — я уже сама готова была уйти. И этого расчетливого, циничного типа я собралась влюблять и бросать?

— Считаешь, через постель лучше? Могу и такой вариант предложить.

Он уже откровенно смеялся надо мной.

Что я должна сделать? Встать и уйти? Распрощаться с работой, которая у меня пока что есть.

Я проклинала себя за трусость… и оставалась на месте. У меня совсем никакой “подушки” не накоплено.

Снова явился официант, принялся расставлять на столе приготовленные блюда, это дало паузу нашему странному разговору. Когда он вышел, Павел сказал:

— А еще есть подозрения, что ваш Спиваков на руку нечист, но поймать мы его за эту руку пока не можем. Все факты весьма расплывчатые, не удивлюсь, если он вообще ни при чем и кто-то просто воспользовался его ленью.

— Как именно? — насторожилась я.

— Проще простого, — пожал плечами Павел, — вот делегировал он в очередной раз кому-то свои полномочия, а человек оказался с гнильцой. Словом, Лида, не советовал бы я тебе зубами держаться за свое рабочее место. Но раз ты мне помочь не желаешь, видно, только постель и остается.

Я начала закипать. Да что этот хозяин жизни себе позволяет? Пока я собиралась с силами дать ему отпор, Павел спокойно сказал:

— Ты умеешь есть фондю? Это целый процесс, очень медитативный, между прочим. Предлагаю начать с него, а то все остынет.

Евстигнеев протягивал мне заостренную палочку с красным наконечником.

— Наколи сюда гренок, или вот этот грибочек… впрочем, что угодно можешь брать, не стесняйся. А потом обмакивай в горшок.

Взяв кусочек поджаренного до хруста хлеба, я проткнула его палочкой, затем макнула в горшочек, из которого шли умопомрачительные сырные запахи.

— Теперь тяни! — скомандовал Павел, и я снова почувствовала себя на стрельбище. Любит он давать инструкции.

Сырная лава обволокла гренок, она не хотела отпускать свою добычу. Нежный сыр тянулся, никак не желая остаться в горшке.

Я как неопытный рыбак, который никак не может справиться с крупной поклевкой, дернула палочку на себя, с ужасом глядя, как вытягивается сырная дуга от стола к моим коленям.

— Осторожно, обожжешься! — Евстигнеев поспешил мне на помощь с салфеткой. — Ничего, с первого раза ни у кого не получается.

Сказав это, Павел улыбнулся как-то очень по-человечески.

Сложный он человек. Опасный, закрытый, но до сих пор обаятельный, как и в подростковом возрасте.