Майская ночь, или Утопленницы

* * *

Пришло утро. Проснулся атаман раньше всех, вылез из землянки, окинул оком Волгу, степь, бугры. Как бы мне, кручинится, этот Настин бугор отметить: чтоб, значит, посмотрел на него — и все бы разом вспомнил.

Взлез наверх, глянул: обоз идет — три воза со стеклами, солнышко от них так и отскакивает.

— Стой! — кричит.

Испугались возчики, стали. Вроде не Ураков на бугре, но голос-то — атаманский. Подбежали, в ножки кланяются.

— Опрастывай! — велит им Стенька. — Ташши наверх!

Опростали, потащили. Весь день трудились. В степи-то взять больше нечего, да и на Волге, как на грех, ни суденышка. Засы´пали битым стеклом — засверкал бугор издалече. Возчики уж не чаяли живыми уйти, ан ушли! Стенька-то им в память не одну меру серебра отвалил да и отпустил с порожними возами по разным дорогам.

Воротился в стан, оглянулся: сияет Настин бугор, лучиками топорщится. Так-то вот! Слово наше крепко: никаких больше баб!