Майская ночь, или Утопленницы

* * *

Во-первых, удостоверение просрочено не было (я бы заметил). Стало быть, соврал Никанорыч… Зачем? А главное, кому? Мне?.. На проходной нас находилось трое… Получается, мне. Не этому же…

Пододвинул поближе листок с машинописным реестром телефонов, нашел нужный номер, набрал.

— Здравствуйте, — сказал я, услышав «алле», произнесенное писклявым девчоночьим голоском. — А можно попросить к аппарату Сергея Петровича?

— А папа ушел на работу, — отрапортовала дочурка.

— Давно?

— Мам, давно? — заорали в телефоне, и вскоре детский голос сменился женским:

— Полчаса назад. А кто спрашивает?

— Неважно… — буркнул я и положил трубку.

Не допытываться же, в самом деле, сильно ли папа раздобрел за сегодняшнее утро и не выправил ли осанку!

Может, приняли на работу полного тезку, однофамильца — и теперь у нас два Сергея Петровича Зарезина? Ну да! И должность у них тоже одна на двоих?

Чертовщина какая-то…

Разумеется, я знаю, что такое парамнезия. Это сейчас я вахтер, а раньше-то и журналистом успел поработать, и редактором, и корректором. Все умные слова мне известны. Или почти все.

Ложная память. Собственно, любая память ложная, но… не до такой же степени!

Ладно, допустим, ложная. Почему тогда соврал Никанорыч?

Плохо, что нельзя покидать рабочего места. Побродил бы сейчас по учреждению, порасспрашивал бы кое-кого: померещилось, не померещилось… Да не могло померещиться, не могло! Кому еще верить, как не себе?

Разве что начальству…