«Черная пехота». Штрафник из будущего

— «Enter» нажми. Что видишь? Ткни мышкой первую ссылку, не ленись.

— Зачем это?

— Флаг британский видишь? Нарисовать его на листе бумаги сможешь?

— Смогу. И что?

— Вот и приложи этот лист себе к заднице. И вообрази, как она будет выглядеть, если с моей семьей что-то произойдет. Даже если малыша собака бродячая случайно покусает, отвечать за это будешь отныне ты лично. Понял, баран?!!

— Ты с ума сошел!

— Помогли сойти. И ты в списке помощников первый стоишь. Мой послужной список ты же не видел, не допустили?

— Нет.

— Так полюбопытствуй. Папу попроси, пусть дружков потрясет. Что-нибудь да нароешь. Или уж сразу на слово поверь, я пока в брехне на такую тему замечен не был. У меня только личное кладбище — с половину футбольного поля. Ты, щенок, для меня вообще не противник. Так, пыль на дороге. И папаш-ка твой заодно с тобой. В любое время, когда захочу, тогда и приду. И все твои дружки продажные не помогут, понял? Вы с папашей теперь всю недолгую оставшуюся вам жизнь каждого шороха бояться будете. Так что цель теперь одна — пылинки сдувать с моей семьи, усек, скотина?

Аскеров набрался смелости промолчать.

— Ответа не слышу!

— Усек…

— Вот с этой мыслью теперь ложись и вставай. Искать меня и не думай даже. Твои дружки мне об этом первому доложат. Я отложу все дела. И приду. К тебе, недоносок.

Нажав клавишу отбоя, я положил телефон на лавочку. Пусть подберет кто-нибудь любопытный. Авось добавят седых волос моим догоняющим. Умом тронутся, пытаясь проанализировать все последующие разговоры.

Подойдя к поезду, я поднялся по лесенке. Через несколько часов уже Лазаревское. Там, в домике недалеко от моря, живет седой Матвеич. Когда-то он, офицер еще советской выучки, шел в одном строю с ребятами Кира. Там мы и познакомились. После подрыва на мине он уже не мог воевать. Но еще долго заведовал у Кира хозяйством. Потом вернулся в Россию и осел в Лазаревском. Он и должен был переправить меня в Абхазию морем, минуя пограничные посты.

Кир встретил меня прямо на причале. Мы обнялись. Следом за ним подошли ребята — встречать приехало человек десять, так что какое-то время я только и делал, что отвечал на вопросы. О причинах столь странного способа прибытия никто не спрашивал. Понимали, если это именно так, то причины есть. Закинув сумку в багажник, я сел к Киру. Ребята запрыгнули в грузовики, и вся кавалькада порулила к городу.

Уже усевшись в машину, Кир повернулся ко мне:

— Колись, злодей, что стряслось-то?

— Давай я тебе все по порядку расскажу, а уж ты сам прикинешь, что и как.

Рассказ оказался неожиданно долгим. Кир часто переспрашивал, задавал уточняющие вопросы. Пару раз кому-то звонил, связей у него хватало повсюду. Наконец я закончил повествование. Мы уже подъезжали к части.

— Вот что я тебе скажу, Сергеич. К командиру надо сходить. Ему расскажи.

— Не вопрос. Я и сам хотел тебе это предложить.

— Ты не думай там чего! В любом случае ты наш, и никому тебя схавать мы не дадим. Просто он чуток более меня знает, глядишь, и подскажет чего дельного. Я ж все больше тут, по земле, хожу. А он и наверху бывает чаще, да и в твоей конторе завязки имеет.

— Не больше же моих?

— Может, и больше. Во всяком случае, втроем думать лучше.

— Это ты точно сказал. Когда пойдем?

— Сразу, он как раз на базе, я звонил.

Разговор затянулся далеко за полночь. Трижды опустел чайник, когда наконец мы выработали линию поведения. Совместными усилиями меня убедили отказаться от намерения заныкаться где-то в дальнем углу. Изначально я как раз и собирался это сделать.

— Где умный человек прячет лист? — спросил меня Кир.

— Честертона прочитал? В лесу, где ж еще.

— Так где же прятать старого спеца? В компании таких же спецов. Это в деревне к тебе незаметно подойти можно, а тут, на базе, — фигушки!

— А если официальный запрос сделают?

— На здоровье! Границу ты не пересекал. А «левый» паспорт у тебя есть. Остался еще?

— Цел. С собой я его привез.

Паспорт у меня действительно был. Еще несколько лет назад, когда наше правительство вдруг озаботилось в очередной раз поддержанием законности и правопорядка, компетентные органы открыли охоту на «наемников». Где они их нашли, так и осталось для меня тайной. Но неприятностей многие мои бывшие сослуживцы успели огрести немало. Тогда Влад и принес нам всем «левые» украинские паспорта с нашими фотографиями. Так у меня появился документ прикрытия. По крайней мере, ребятам теперь можно было с чистой совестью отвечать, что граждан России среди добровольцев не имеется.

— Вот и здорово! — Командир прошелся по комнате. — По нему тебя поставим на довольствие. Послать запрос в Украину мы не можем, все-таки мы — непризнанное государство. А стало быть, и вопросов нам никто не задаст о твоем происхождении. Со стороны миссии ООН, как миротворцев, к нам претензий не будет. Будешь, как раньше, инструктором.

— Ну и что ж, мне тут безвылазно сидеть теперь?

— Зачем? Лагерь у нас в горах есть, вполне жить можно. Там работать будешь. С семьей тоже вопрос решим. Поселим рядом с базой, присмотрим. Все нормально будет, не переживай.

— Ну и ладно. Хоть какую-то пользу принесу. А то я там, у себя, уже мхом обрастать начал.

— Да пока ты обрастешь, я уже поседею! Давай двигай, устраивайся. Завтра с утра зайдешь, определим тебе фронт работы. Мало не будет, не обольщайся!

— Когда я от дела бегал? Даже лучше будет, не закисну.

Вернувшись в привычную комнату, я присел на кровать. Кир устроился в кресле. Помолчали. Он сунул руку за спинку кресла и вытащил бутылку вина.

— Я тут тебе припас чуток. Будешь?

— А то! Давай! Кстати, совсем забыл — держи.

Я вытащил из сумки трофейный, еще с войны, «люгер» и две запасные обоймы.

— Патроны замени, старые. Могут подвести. Извини, но новых нет. Вот и кобура к нему. Родная! Не новодел.

— Ну, ты прямо Дед Мороз! Жаль, Новый год уже прошел.

— Там, в сумке, еще один — командиру. С утра переберу, вычищу. Как раз, когда пойду к нему и отдам.

— Хороший подарок! Не знаю, как и благодарить!

— Да ладно уж тебе! Мог бы — еще притащил. У меня запас небольшой есть.

— Где нарыл-то?

— Там и нарыл. Помнишь, я про тайник рассказывал? Оттуда и стволы.

— Надо же! Пистолет-то как новенький!

— А что ему сделается-то? В сорок первом выпустили, тогда же я его и положил. Солидолом залил и в тряпку завернул. Он почти без доступа воздуха пролежал все это время. Я проверял, все работает, как часики швейцарские.

— Спасибо! Ну, давай, за встречу и за удачу! — Кир разлил по стаканам вино. Мы чокнулись.

— Отдыхай пока. — Он встал и повернулся к двери. — Утром загляну, перед построением.