Варя. Я все вижу

Глава 11. Тогда

— Мам, это не совсем то, что мне хотелось бы видеть на себе, — скептически осматриваю свое отражение в зеркале.

— Ну, знаешь ли, — протягивает она, расправляя алый плащ за моей спиной, — надо было раньше думать о наряде. И если уж очнулась фактически накануне праздника, то не вредничай и скажи спасибо тому, что мы вообще смогли найти хоть какой-то презентабельный костюм за такие рекордные сроки и в такой поздний час. Готово! Ты только посмотри на себя, наконец-то выглядишь по-настоящему женственно.

Прикусываю язык и вымученно улыбаюсь ей в ответ. Хотя это больше походи т на гримасу от зубной боли. Ну да, для мамы это вообще праздник — я в платье! И неважно, что это платье красной шапочки со всеми сопутствующими предметами в виде корзинки с пенопластовыми пирожками и красным плащом. Но, стоит признать, что в маминых словах есть доля правды. Если бы не ее связи и примчавшаяся знакомая вместе вот со всем этим, вряд ли бы я попала на эту закрытую вечеринку. Ибо Ника сказала, что вход только по приглашению и только при соблюдении определенного дресс-кода.

Почему выбор пал именно на персонажей детских сказок? Я не знаю. Уж лучше бы обошлись кигуруми. В нем хоть передвигаться удобнее, чем в шелковом платье с таким же шелковым плащом, которые так и норовят облепить тело со всех сторон. А еще ни сбежать, ни сдачи дать нормально в нем не получится.

— Вау, — в комнате появляется Ника, облаченная в какой-то драный костюм и лицом, которое будто окунули в сажу. Волосы еще непривычно торчат в сторону какими-то колтунами.

— Вот, видишь, даже подруга в приятном шоке, — гордо говорит мама, отходя в сторону и любуясь результатом своих стараний. — А за парней даже говорить ничего не стану.

— Мам, я туда иду не женихов искать, — все-таки язык срабатывает быстрее мозга.

— А для чего тогда? — удивленно смотрит на она на меня.

— Просто отдохнуть, пообщаться, — стараюсь выкрутиться, — а что в этом такого?

— Да ничего, — заговорщицки улыбается Ника.

А все потому что она, как никто другой прекрасно знает, что я на дух не перевариваю дискотеки и сборище нетрезвых студентов. Не то, чтобы я их в чем-то осуждала. Но…это не мой круг общения. Поэтому, когда я позвонила ей с просьбой провести меня на это мероприятие, Ника зависла минут на пять. А потом с подозрением стала спрашивать меня о моем самочувствии и не сильно ли я тогда в бассейне приложилась головой об пол. Кажется, она до сих держит меня под подозрением. Но, как настоящая подруга, перед мамой не палит и не донимает подколами.

— Ник, а ты в кого нарядилась? — мама вроде бы не нашла ничего подозрительного в моих ответах и переключилась на подругу.

— В домовенка Кузю, — улыбается та в ответ. — Ну, тот, который Нафаню звал и хранил сундук со сказками.

— Ой, какой замечательный выбор, — мама хлопает в ладоши, — не думала, что нынешнее поколение подростков знает о таком мультике.

— Какой кошмар, — слышится сбоку от меня, — и это они нас в таком виде представляют? Тьфу, срамота, как бомжи какие-то.

Кошусь на хмурого Олега и Сеню, которые восседали на моем письменном столе. Да, хоть кроме меня их никто не видит и не слышит, но они-то тут. И за образ Ники стыдно становиться тоже почему-то именно мне. На нее это не похоже. Она любила выделяться из толпы, любила все яркое и необычное. А сейчас…

— Что на тебя нашло? — не выдерживаю и спрашиваю ее, когда мы оказываемся на лестничной площадке и вызываем лифт. — Что это за наряд?

— Я ж говорю, что я — Кузя, — она прижимает к груди маленький пластмассовый сундучок, — а это мои сказки. Что? Убого смотрюсь?

— Я бы сказала, что неряшливо.

— А вот первоклашкам очень даже зашло, — хмыкает она в ответ и прищуривается, — только не говори, что забыла о том, что я рассказывала тебе о празднике моей младшей сестры в школе, где я играла домового.

— Я все помню, — возражаю, — но все равно не пойму, почему ты выбрала именно этот образ.

— Потому что ты свалилась мне на голову, словно паршивое настроение нашей деканши. Резко и внезапно. Я не планировала сегодня врываться ни на какую тусовку. Особенно к Кириллу.

— Но он вроде милый, а еще ты ему вроде бы нравилась. — Первой выхожу из лифта и оборачиваюсь к Нике.

— В том-то и дело, что он мне не нравится, — вздыхает подруга. — Поэтому этот образ должен его сегодня дополнительно отпугивать. И да, Домовая, ты теперь мне должна как земля колхозу, ясно?

— А это как?

— Как…как… — Никак жмет на звонок. — Вечно, Варь, вечно. И заметь, я не выпытываю у тебя причину столь бурного желания повеселиться.

— Я тебе потом расскажу. — Стараюсь казаться как можно беззаботней, но внутри все холодеет.

Вероятность этого, конечно, все 0,01 %.

Стоит массивным дверям распахнуться, как нас оглушает рев музыки, исходящий из квартиры. Судя по веселым крикам, тусовка началась намного раньше, чем планировалось.

— Какие люди! — Кирилл улыбается при виде Ники, а потом обращает внимание и на меня. — Надо же, Варвара, не ожидал твоего прихода. Ты же у нас девушка серьезных нравов и вроде как не любишь тусовки. Что-то в лесе сдохло?

— Ага, твое гостеприимство, — киваю головой, — впустишь нас или продолжишь мариновать на площадке?

— Милости прошу, — парень чуть ли не в поклоне отошел в сторону, — милые дамы.

— Ох и клоун, — шепчет Ника, утаскивая меня внутрь квартиры.

Знаете, почему я не частый гость таких мероприятий? Потому что мне там откровенно скучно и я не понимаю, что там делать. Громкая музыка, от которой через полчаса начинает болеть голова, раздражает. Скитания из угла в угол в удушливом сигаретном дыму, ведь большинству гостей уже за восемнадцать, не впечатляет. Фактически у всех собеседников хорошо заплетается язык, а кто-то не стесняясь блюет в цветочный горшок. Конечно, клининговая компания утром устранит все последствия вечеринки. Но до этого еще далеко. А пока все медленно слонялись со стаканчиками в руках, сплетничали, а кто-то уже и пританцовывал на месте. Кого здесь только не было, от разнообразия костюмов рябило в глазах. Выявить кого-то странного и выделяющегося будет нелегкой задачей, потому что мы все здесь такие.

— Я за напитками, — Ника перекрикивает музыку и кивает головой в сторону импровизированного бара в виде разных котлов с подсветкой.

Она уходит, а я остаюсь на месте старательно приглядываясь и отсеивая знакомых мне людей. Кто-то подходил знакомиться, кто-то пошло подкатывал, но я лишь раздраженно отмахивалась и они уходили ни с чем. Яркое освещение вдруг резко погасло, вызывав у присутствующих разочарованные вздохи. Но затем комната наполнилась ультрафиолетовым светом, подсвечивая нас в других красках и все дружно заулюлюкали, выражая высшую степень удовольствия от всего происходящего.

— Эй, а где Ника? — рядом со мной вдруг оказался Кирилл.

— Отошла за напитками, — отвечаю на автомате, а сама ловлю себя на мысли, что не помню, как давно я не видела подругу. Слишком увлеклась изучением публики и потерялась во времени.

У бара я ее тоже не вижу, как и по периметру комнаты. Оглядываюсь по сторонам, но в этом освещении очень трудно ориентироваться. Кажется, удалось уловить знакомый костюм в коридоре.

— А там что? — указываю рукой в том направлении.

— В дальней комнате сделали зеркальные перегородки, типа эффект бесконечного отражения. Смотрится очень круто, дизайнеры и те, кто отвечает за этот праздник здорово постарались. Эй, Домовая…

Но я его уже не слушаю, пробиваюсь через толпу и быстрым шагом выруливаю в коридор, стараясь не упустить из вида макушку подружки, которая мелькает уже почти у самой двери.

— Ника, стой! — пытаюсь дозваться ее, но меня останавливают.

— Слепая что ли? Тут вообще-то очередь!

— Да у меня туда подруга зашла, — пру вперед, как танк, — отвалите.

Предполагаю, что в спину мне понеслись трехэтажные маты, но музыка все перекрыла. И пока никто не опомнился, хватаюсь за ручку двери и скорее ныряю внутрь комнаты. Но каково же было мое удивление, когда я там никого не обнаружила. Никого, кроме себя и стеклянного стула, установленного посреди этого зеркального безобразия.

— Ника? — с надеждой зову ее по имени. — Это шутка какая-то?

Я была точно уверена в том, что видела, как Ника сюда заходила. Свет снова гаснет и я обхватываю себя руками.

— Это не смешно, — цежу сквозь зубы, — прекрати.

И когда свет снова появляется, я вижу девушку и она с довольной улыбкой восседает на стуле.

— Зараза, — выдыхаю, чувствуя прокатывающийся по позвоночнику жар, — признавайся, с Кириллом договорилась меня разыграть? Здесь есть тайный ход за зеркалами, да?

Но стоило мне сделать шаг к ней, как я осеклась и застыла в напряжении. Да, комната мастерски воссоздает иллюзию того, что нас здесь много. Но почему тогда Ника, сидящая на стуле, в отражении вдруг оказалась стоящей с другой стороны от меня?

Медленно, затаив дыхание, поворачиваю голову туда, где по идее стоит подруга. И никого не вижу рядом. Снова смотрю на отражение, а в нем она приблизилась ко мне еще на пару шагов и теперь стоит почти вплотную.

Резко разворачиваюсь к стулу и чувствую, как меня прошибает холодным потом. Там пусто. Везде пусто. В комнате теперь только я одна. Но в отражении…Нет. Нас там по-прежнему двое. Я не могу называть то существо в зеркале Никой. Потому что оно имеет лишь ее облик, который видоизменяется на глазах. Кожа бледнеет, волосы осыпаются вниз, обнажая уродливый череп. Вместе с волосами из глазниц выпадают и белки, оставляя кровоточащие дыры. Рот удлиняется вниз и зубы, я клянусь, с характерным стуком падают на пол.

— Нет. — Качаю головой. — Нет, нет, нет. Это все неправда. Это все ненастоящее.

В ответ на это слышится скрипучий смех, от которого все тело покрывается мурашками. Сущность тянет ко мне руки, с которых свисает гниющая плоть, и я начинаю пятиться спиной к двери. Спотыкаюсь обо что-то, теряю равновесие и падаю. Телефон, который я успела достать из кармана на случай нового отключения света при этом выскакивает из рук и теряется из поля зрения. Но это уже неважно. Потому что теперь я вижу «это» прямо перед собой. Оно перекочевало из зеркала и теперь нависает прямо надо мной. Я даже слышу этот зловонный запах, который заполнил всю комнату.

Открываю рот, но не могу издать ни звука. Как та рыбка на суше, просто хватаю воздух и чувствую, как паника накрывает меня с головой. Из последних сил ползу к двери, но меня резко останавливают. Костлявые пальцы обхватывают мою лодыжку и подтягивают к себе. Один из пальцев второй руки, что оставалась свободной, начинает удлиняться и преображаться в подобие лезвия. И оно устремлялось туда, где билось мое сердце.

Это только в фильмах есть приливы невиданной силы, при помощи которой, герой сражается со злом и побеждает его в самый последний момент. А по факту у тебя просто нет шансов. Собственное тело тебя не слушается, а от страха пропадает голос. Тебе хочется закрыть глаза и оказаться дома, в объятиях родных. Сжимаешься в клубок и с прискорбием осознаешь свою беспомощность. Даже уже готов сдаться…