Любимая для спонсора

Глава 8.

Люба.

– Так нельзя, Любаш. Ты должна попросить у него прощение. Я вообще не понимаю, за что ты так на него взъелась? – строго отсчитывает меня Саня.

Филин выполнил свое обещание – отвез меня в салон красоты после визита в клинику. Молчал всю дорогу или разговаривал по телефону со своими… бойцами, как он их называет. Такими же, как он машинами для убийств…

Я не вижу Сашкиного лица, могу только предполагать, что у него удрученное выражение.

Мастер маникюра пилит мои ногти, а на бровях сохнет краска. Потом у меня косметолог по расписанию… Филинов не поскупился на уход для своей личной куклы. Массаж, обертывание, укладка…

Я додумалась позвонить подруге, чтобы разделить с ней удовольствие от посещения дорогого салона. И какой черт меня дернул вспомнить его название? Я никогда здесь не была, просто хотела позлить Михаила. Прощупать границы его терпения.

– За что просить прощение? Я не изменю своего мнения о нем. Он… грубый, огромный, самодовольный мужик.

Боже мой, почему же так неуверенно звучит голос? И к щекам приливает кровь при воспоминании о том, что он со мной вытворял? Я злюсь на себя… Злюсь! Так и хочется отхлестать себя по щекам за реакцию на него. Мне же было с ним хорошо… С этим огромным и грубым… мужиком… И он вкусно целуется. Сладко и нежно. Так, словно я представляю для него ценность.

– Я все вижу, – хитро мурлычет Сашка. – Ты красная, как майская роза. Ну, расскажи, Люб. Вы целовались или…

– Было, Саш. Нормально. Терпимо, – бурчу я.

– А выглядишь так, словно ох как хорошо.

– Ну… хорошо. Так не должно же быть? Он ласковый, Санек. Так меня вчера целовал. Олежек вообще целоваться не любил – брезговал.

– Сказала бы я, что думаю о твоем Олежеке, но промолчу – не хочу тебя расстраивать. Я уверена, что тебе нужно извиниться. Ты же ничего не знаешь о Михаиле! А уже обидела, клеймо поставила. Ты не права.

Не права… Я не видела, как Миша отреагировал – только чувствовала. Он молчал. Только частое дыхание прокатывалось по салону машины. Наверное, сдерживался, чтобы не послать меня? Выкинуть где-нибудь на обочине и забыть, как страшный сон? Не понимаю, зачем он со мной носится? Так хочет меня? Я всегда была уверенной в себе особой. Статус обязывал. И красивой, да… С подтянутым, стройным телом, тонкой талией и прямой осанкой. Но то было в прошлом. Сейчас я слепая… Слепая. Он разве не может найти здоровую женщину? Любая другая вцепилась бы в Мишу, как в спасительную соломинку, а я…

Уколоть его хочу побольнее. Наказываю за что-то. Наверное, за жалость?

– А как извиниться, Сань? Прости, Миша за то, что посчитала тебя тупоголовым мужиком, способным лишь махать кулаками?

– Найдешь слова, Любаша. Ты у меня умница и красавица. И Михаил от тебя без ума. Я уверена в этом…

Пользуюсь синхронизатором речи и звоню Михаилу. Он приезжает без опозданий. Санька к тому времени убегает к сыну, и я остаюсь одна. Жду его, сидя в уютном мягком кресле.

– Давай я помогу тебе одеться, – предлагает он, касаясь моего плеча.

Набрасывает на плечи пальто, помогает повязать на шее шарфик, хотя я могу это сделать без посторонней помощи.

– Спасибо… тебе.

– Выглядишь потрясно, Люб. Брови отпад.

– Ну спасибо, – фыркаю я, когда мы выходим на улицу.

В машине молчим. Не знаю, как начать разговор… Может, лучше дома? Почему-то, с Мишей я не знаю, как себя вести? Словно у меня и отношений не было в прошлом… А разве они были? Одна ложь и лицемерие. Неискренность и больное упорство с моей стороны…

В квартире пахнет куриным бульоном. Это что-то новенькое… Стаскиваю ботинки и выставляю вперед руки, касаясь стен. Иду в кухню – на вкусный аромат.

– Миша, сюда кто-то приходил? – спрашиваю, застыв посередине кухни.

– Нет, Люб. Я сварил курицу. Кстати, я умею готовить. И суп могу, и борщ. И даже котлеты. Приходилось в… Неважно, – замолкает, не желая делиться.

– Миш, я хотела поговорить.

Не вижу его, но чувствую исходящее о него тепло. Он стоит совсем рядом, в нескольких шагах от меня.

– Слушаю.

У меня мурашки по телу бегут от его хрипловатого шепота… Да что ж такое… И щеки вспыхивают, как у неумышленной девчонки. Наверное, все дело в слепоте? Я не вижу его недостатков. Рисую в голове его образ, разительно отличающийся от реальности. Может, у него прыщи или шрамы? Нет, черт… Нет у Филинова никаких шрамов. И кожа у него гладкая на ощупь. Я помню, как он выглядит, хоть и не старалась запомнить его лицо. Высоченный, широкоплечий, суровый.

– Я хотела извиниться, Миш. Я…

– Люб, может…

– Погоди, не перебивай меня. Я была неправа. И не имела права высказываться о тебе так пренебрежительно. Ты единственный, кто мне помогает. Мне очень тяжело находиться в таком состоянии. Очень…

– Люб, поцелуй меня.

– Что?

– Ты же хочешь извиниться? Поцелуй, и я все забуду.

Он подходит ближе. Сжимает ладони на моих плечах, заставляя поежиться. Я вскидываю руки и касаюсь его лица… Изучаю.

– Я бы хотела сначала познакомиться.

– Трогай, мне не жалко, – сглатывает она. Чувствую, как сильно бьется в его груди сердце. И по крепким мышцам прокатывается мелкая дрожь.

Мои пальцы порхают на его лице – мужественном в прямом смысле этого слова. У него широкий с горбинкой нос, полные губы, гладкая, ухоженная кожа. Аккуратная щетина на подбородке и скулах. И пахнет от него всегда хорошо, мне нравится. Боже, неужели это я говорю? Как же страшно. Мне до ужаса страшно открывать сердце.

Миша притягивает меня к груди и целует первым. Торопливо, словно боится, что я убегу или передумаю. Сжимает мои ягодицы, гладит спину… Я прекрасно понимаю, чем все это закончится. Потому отрываюсь и, захлёбываясь горячим воздухом, шепчу:

– Ты не забыл купить презервативы?

Глава 9.