Стая

* * *

Чуть больше, чем через двое суток они добрались до Балашихи и выстроились на плацу.

— Это что за папуасы? — усмехнулся замполит, оглядев неровный строй новобранцев.

Постепенно инициативу располосовать джинсы подхватили все призывники. Так что Шаурин и его товарищи, коими они стали друг другу за двое суток, совсем не выделялись на общем фоне.

— Товарищи бойцы! Поздравляю вас с прибытием в нашу элитную доблестную часть! — продолжил приветствие замполит. — Службу вы будете проходить здесь, во внутренних войсках специального назначения! Ура, бойцы!

В ответ послышалось нестройное лишенное оптимизма «Ура». Все взгляды при этом были направлены не на офицера, расхаживающего взад — вперед, а на здание казармы, из многочисленных окон которой выглядывали солдаты, размахивающие ремнями, сцепленными в петлю.

— Это что за хрень? — вполголоса спросил Женька, мысленно листая свой блокнотик. Не помнил, чтобы там хоть слово было сказано про подобный ритуал приветствия.

— Вешайтесь, — ответил Денис. — Это значит: «Вешайтесь, духи».

Рядом стоящий Шаповалов прокашлялся.

Хоть замполит и назвал эту часть элитной, а так, в сущности, и было, правила тут были не совсем соответствующие. После месяца карантина новобранцев как стадо загнали в комнату информирования и отдыха, и пустили по рядам листочек, на котором нужно было поставить свою подпись.

Денис провел рукой по голове, ощущая непривычную прохладу. Никогда в жизни не стригся под машинку и вот… Солдаты, быстро расписываясь, чиркали листок. И до него очередь дошла.

Вот и вся присяга. Никаких вам торжественных клятв и фото на фоне флага родины. Никаких напутственных и приветственных слов. Расписались и добро пожаловать в ряды российской армии. Уже российской. Как видно, раскол в стране шарахнул и по вооруженным силам, так скажем, слегка их «обезоружив».

Так же, быстро и без церемоний, их отправили в учебку. Уже позже выяснилось, что дело это — добровольное. Только им ничего подобного не сообщили, а просто сформировали учебный полк и привезли в расположение части.

Шок. Короткое и самое правильно слово, каким можно было охарактеризовать общее состояние вновь прибывших. Шок испытывали все без исключения. Одно на всех состояние полного разлома. Все, что они знали об армии до этого момента, вся информация, что каждый собрал внутри себя по крупицам, в надежде иметь представление обо всем, — а значит, подготовиться к возможным ситуациям, — рушились. И произошло это в самый первый день, когда в курилке началась драка между «дедами» и «духами». Чтобы затеять мордобой, первым даже не нужно было придумывать существенного повода. Достаточно увидеть перед собой новобранца. Конфликт разгорался мгновенно, из ничего и без разумных объяснений. В курилке было полно народу, но никто не бросился на защиту «молодняка», в том числе и офицеры, зашедшие в самый разгар драки. Со словами: «Воспитывают», они отошли в сторонку, отвернулись и закурили. Денис нервно передернул плечами и попросил у Шипа сигарету, тот подал пачку, и рука его дрогнула.

— Мама, роди меня обратно… — прошептал Боголюбов.

— Дерьмо случается, — проговорил Денис.

Их очередь подвергнуться таким «воспитательным» мерам подошла примерно через неделю. Вся неразлучная троица находилась в бытовке, помещении, где солдаты приводили свою одежду в порядок: гладили, подшивались. Но не только этим славилась эта комната. Бытовка — самое лучшее место для драк, дверь можно было запереть изнутри и устроить хороший мордобой без боязни, что кто-то из офицеров застукает. Не все из них так наплевательски относились к своим служебным обязанностям, как те двое.

Дверь резко распахнулась, и в комнату вошли трое. В их намерениях сомнений не было, потому Денис, стоявший за гладильной доской отставил утюг в сторону и скинул с табурета одежду; Шаповалов, пытавшийся пришить пуговицу, отбросил форму и поднялся со стула; а Женька возившийся с ремнем, выдернул его из шлевок и крепко зажал в руке.

— Че расслабились совсем?! Сюда иди! — с ходу взбеленился один из солдат и уставился на Шаурина.

И тот пошел. Схватил табурет и, размахнувшись, со всей силы ударил его по голове. Парень свалился, конвульсивно дернул ногами и замер. Это произошло так внезапно и неожиданно, что все оцепенели, ошарашено глядя на неподвижную фигуру молодого человека.

— Вы че, суки, думали я за вами дерьмо буду жрать?! — рык Шаурина вывел всех из ступора. Но двое смельчаков растеряли свою решимость. Боголюбов намотал ремень на кулак, шагнув вперед. Стас придвинулся тоже. — Мы вас не трогаем, и вы нас — тоже! Это понятно?!

— Че застыл?! — крикнул парень повыше ростом своему дружку. Тот бросился к лежащему на полу солдату и начал хлестать его по щекам, приговаривая его имя, приводя в чувства. Несостоявшийся противник очухался, поднялся с пола, постоял некоторое время покачиваясь и приходя в себя. Смотрел на всех озлобленным, непонимающим взглядом. Поддерживая под руки, его вывели из бытовки.

— Бл*ть, я думал ты убил его, — на выдохе проговорил Шип.

— Такие с одного удара не дохнут — не мухи, — мрачно отшутился Шаур.